Через какое-то время Ним обернулся с переднего сиденья к Карен.
– Ты сказала, что беспокоишься об отце, но не хотела говорить почему. Сейчас не расскажешь?
– Расскажу, – ответила Карен. – Хотя рассказывать особо нечего. Насколько я понимаю, у папы какие-то проблемы – денежные, видимо. Он говорит намеками, толком ничего не объясняет. Скорее всего, Хампердинк у меня ненадолго.
– Почему? – спросил Ним, неприятно пораженный этим сообщением.
– Родителям трудно платить ежемесячные взносы. По-моему, я говорила: банк отказал папе в кредите, и он пошел в финансовую компанию, а там выше проценты. Наверное, в этом причина – ну и в том, что в бизнесе дела идут плохо.
– Послушай, я бы хотел помочь…
– Нет! Повторяю, я никогда не возьму у тебя денег, Нимрод. Я серьезно. У тебя есть семья, ты должен заботиться о ней. И потом, как бы я ни любила Хампердинк, я обходилась без машины раньше и смогу обходиться дальше. Я беспокоюсь о папе.
– Мне бы очень хотелось что-то для тебя сделать.
– Оставайся моим другом, Нимрод. Это все, чего я прошу.
Они попрощались перед домом Карен, обменявшись поцелуями – нежными, но уже не страстными. Она, сославшись на усталость, не захотела, чтобы он поднимался, и Ним печально побрел к машине, припаркованной в квартале от здания.
Глава 12
В последнюю неделю марта перипетии внезапно разразившегося нефтяного кризиса затмили собой все остальные события и заняли первые строки в новостях.
– Как перед войной, – сказал кто-то на заседании правления ГСС. – Думаешь, что ничего не будет, потому что невозможно поверить в реальность, пока не начнут стрелять пушки.
Впрочем, не верить в реальность единогласного решения ОПЕК было трудно. Все члены – страны Ближнего Востока, Иран, Венесуэла, Индонезия, Нигерия – несколько дней назад заявили: после того как танкеры, находящиеся в данный момент в открытом море и в портах США, выгрузят нефть, дальнейшие поставки в Соединенные Штаты будут прекращены до разрешения разногласий по поводу оплаты.
Страны ОПЕК утверждали: долларовых резервов, чтобы выдержать эмбарго, у них достаточно – гораздо больше, чем нефтяных резервов у США.
– К сожалению, это чистая правда, – в ответ на вопросы репортеров ответил госсекретарь, утомленный перелетом и на мгновение утративший дипломатическую сдержанность.
В «Голден стейт системс», как и везде по стране, принимали срочные решения. Теперь для ГСС вопрос уже не стоял о том, будут ли веерные отключения; предстояло понять, когда и насколько масштабными они будут.
Проблему усугубляло то, что последние два года лето в Калифорнии выдалось засушливым, а зимы в горах Сьерра-Невады – малоснежными, и воды в водохранилищах оставалось значительно меньше, чем обычно. Ним, который как вице-президент компании отвечал за вопросы планирования, оказался в эпицентре событий и участвовал в одном совещании за другим: требовалось пересмотреть меры на случай чрезвычайных ситуаций и расставить приоритеты. На федеральном уровне и на уровне штата приоритеты уже были заявлены: президент приказал немедленно ввести ограничения на продажу бензина. В ближайшие дни в действие вступала заранее разработанная система купонов на топливо, а в период с вечера пятницы до утра понедельника продавать бензин запрещалось.
В Вашингтоне также готовился указ о приостановке всех крупных спортивных и развлекательных мероприятий с присутствием публики, а также закрытии для посещения национальных парков. Таким образом предполагалось уменьшить объем туризма, в особенности автомобильного. Утверждали, что в дальнейшем не исключено закрытие театров и кинотеатров.
Всем энергетическим компаниям, использующим нефть, было отдано распоряжение понизить напряжение в сети на пять процентов.
Предприятиям угольной энергетики – в основном расположенным в центральной части США – надлежало перебросить максимальное количество электроэнергии на Восточное и Западное побережья, по которым нефтяное эмбарго ударило особенно сильно и где ожидался резкий рост безработицы из-за остановки ТЭС и сворачивания промышленности. Программа перераспределения получила название «Уголь по проводам». Впрочем, ее возможности были ограничены – отчасти потому, что большая часть энергии, производимой в центральных регионах, нужна была местным предприятиям, а отчасти потому, что в стране не хватало достаточно протяженных ЛЭП.
Во многих районах закрывались школы – им было дано распоряжение вновь открыть двери летом, когда потребность в отоплении и освещении будет значительно ниже.
Разрабатывались ограничения на использование пассажирского воздушного транспорта – о них должны были объявить в скором времени.
Население также предупредили, что, если ситуация с нефтью не разрешится, возможны более жесткие меры – например, ввод одного или даже двух дополнительных выходных в неделю.
Помимо мер на государственном уровне постоянно звучали призывы к индивидуальной экономии электроэнергии в любой форме.
В «Голден стейт системс» все обсуждения омрачались осознанием того, что запаса нефтепродуктов в компании хватит лишь на тридцать дней нормальной работы.
Поскольку часть нефти, доставляемой танкерами, была еще в пути, веерные отключения решили отложить до второй недели мая. На первом этапе они будут длиться по три часа каждый день. Позднее потребуются более радикальные меры.
Все понимали, что даже на раннем этапе блэкауты нарушат привычный ритм жизни и ударят по экономике штата. Ним знал, насколько серьезна ситуация; знали и остальные, кто непосредственно занимался вопросом. Но что до широкой публики – она, на взгляд Нима, до сих пор не понимала или не желала понять значения происходящего.
Отвечавший за планирование Ним, как вновь назначенный пресс-секретарем компании, был нарасхват у всех, кто желал комментариев по поводу текущей ситуации и перспектив. Две этих роли легли на него непосильным бременем, поэтому он сказал Терезе Ван Бюрен:
– Важные мероприятия я готов взять на себя, однако для более мелких задействуй своих людей.
Она пообещала. И все же на следующий день пиар-директор вновь явилась к нему в кабинет:
– Есть дневная телепередача, называется «Обеденный перерыв».
– Ты, возможно, не поверишь, Тесс, но я ее не смотрю.
– Да-да, очень смешно. Однако не стоит так сразу отмахиваться от дневных телепрограмм. Их смотрят миллионы домохозяек, и завтра там хотят сделать сюжет про энергетический кризис, с объяснением, что это такое.
– Со мной в главной роли, надо полагать.
– Естественно. Кто, если не ты?
Ним усмехнулся.
– У меня к тебе встречная просьба. Телевизионщики обожают тратить чужое время. Просят прийти пораньше, а потом ты сидишь там и ждешь целую вечность. Я чертовски занят. Попробуй сделать так, чтобы хоть в этот раз все началось и закончилось быстро.
– Я поеду с тобой, – сказала Тереза. – Обещаю, я все улажу.
Обещание исполнено не было.
«Обеденный перерыв» длился час и выходил в эфир в полдень. Ним с Терезой приехали в телестудию к 11:50. В фойе их встретила молодая ассистентка – как многие ее коллеги, одетая и выглядевшая так, будто неделю назад закончила школу. В руках она держала стандартную папку-планшет, очки были сдвинуты на макушку.
– Да, мистер Голдман. Вы пойдете последним, без десяти час.
– Эй, погодите! – запротестовала Тереза Ван Бюрен. – Меня заверили, что мистер Голдман идет первым. Он один из наших руководителей, его время очень ценно, особенно сейчас.
– Понимаю, – мило улыбнулась ассистентка. – Но продюсер передумал. Тема, на которую будет говорить мистер Голдман, очень серьезная, она может встревожить нашу аудиторию.
– Она и должна тревожить! – сказал Ним.
– Пусть тревожатся в конце, тогда не переключат канал посреди программы, – твердо заявила девушка. – Вы можете присутствовать на съемках, пока ждете. Посмотрите все шоу целиком.
Тереза Ван Бюрен воздела руки к небу, как бы говоря, что ничего не в силах поделать.
– Ладно, – кивнул Ним, смирившись – и понимая, сколько срочной работы успел бы сделать за этот час.
– Следуйте за мной, пожалуйста, – пригласила ассистентка, которой все это явно было не впервой.
Декорации к программе, красочные и ярко освещенные, имитировали гостиную в доме. В центре стоял оранжевый диван, где сидели два постоянных ведущих – Джерри и Джин, молодые, энергичные, красивые, всегда в курсе актуальной повестки. Три телекамеры располагались перед ними полукругом. Гости выходили под софиты, к ведущим, по очереди.
Первые десять минут программы были посвящены танцующему медведю из заезжего цирка, следующие – семидесятилетней бабуле, которая приехала из Чикаго на роликовых коньках.
– Я сносила пять пар, – похвасталась она. – Доехала бы быстрее, но полиция не разрешила мне ехать по автострадам.
Непосредственно перед Нимом шла постоянная рубрика «Домашний доктор».
– Выходит каждый день, очень многие ее смотрят, – прошептала ассистентка. – Зрители специально включают телевизор, чтобы послушать доктора. А вы пойдете после него, так что вас тоже обязательно послушают.
Доктор, седой и солидный мужчина за пятьдесят, с большим опытом выступлений на телевидении, знал все приемы – как очаровывать улыбкой, когда проявить отцовскую заботу, в какой момент показать упрощенную схему желудка.
– Сегодняшняя моя тема – запор, – объявил он невидимой аудитории.
Ним замер, слушая как завороженный.
– Многие люди беспокоятся понапрасну. Не следует глотать слабительные. Ежегодно их продажи составляют миллионы долларов, и это пустая трата денег; к тому же некоторые слабительные вредят здоровью… Большая часть запоров – фикция. Ежедневное опорожнение кишечника может стать неоправданным фетишем… Доверьтесь своему природному циклу. Для некоторых отсутствие стула в течение пяти-семи дней – это норма. Будьте терпеливы и ждите. Настоящая проблема вот в чем: некоторые не сразу откликаются на зов природы. Они заняты, они откладывают. Это плохо. Кишечник устает от ожидания и становится вялым… Ешьте богатую клетчаткой пищу, пейте побольше воды, чтобы не было обезвоживания…