Подобраться было проще всего со стороны реки Койот. «Ла Мисьон» построили прямо на берегу, что позволяло брать воду для охлаждения из реки и спускать ее туда же. Чтобы приблизиться к электростанции по воде, понадобится резиновая лодка. Потом Йоргос воспользуется аквалангом – в тренировочном лагере на Кубе он изучал подводную взрывотехнику и был прекрасным ныряльщиком.
Изучив карты, он понял: следует подъехать к реке выше по течению и там в уединенном месте спустить на воду лодку. Течение отнесет его к станции. Сложнее будет добраться обратно до машины и скрыться, но эту часть Йоргос намеренно опускал.
На насосную станцию он проникнет под водой, прорезав отверстия в металлической решетке и сетчатом фильтре. Инструменты хранились вместе со снаряжением для подводного плавания. Цилиндрические бомбы с водно-гелевой взрывчаткой можно привязать к поясу. Пробравшись внутрь, он быстро и без труда – цилиндры были магнитными – установит их на насосы. План надежен и осуществим.
Оставался единственный вопрос: когда?
Взвесив все, Йоргос выбрал вторник. Он покинет Норт-Касл сразу после наступления темноты, проедет на своем «фольксвагене» пятьдесят с лишним миль до «Ла Мисьон», а добравшись до места, немедленно пересядет в лодку.
Теперь, когда решение было принято, он не мог найти себе места. Тесная, мрачная, почти без мебели квартира угнетала, особенно днем. Впрочем, Йоргос понимал, что рисковать и выходить наружу крайне неблагоразумно. Собственно говоря, он собирался сидеть в квартире до вечера воскресенья – тогда нужно будет купить каких-нибудь продуктов.
Ему не хватало дневника, который служил своего рода интеллектуальным упражнением. Несколько дней назад он подумывал завести новый, раз первоначальный утрачен и попал в руки врагу. И все же не решился.
Вновь и вновь – как бесчисленное количество раз до этого – он мерил шагами три маленькие комнатушки: гостиную, спальню, кухню со столовой.
Взгляд Йоргоса упал на конверт, лежавший на кухонном столе. Бланк так называемого «опроса потребителей» несколько дней назад прислали из – кто бы мог подумать! – «Грабительских сволочных систем». Конверт был адресован Оуэну Грейнджеру – закономерно, ведь именно под этим именем Йоргос снял квартиру, заплатив на три месяца вперед, чтобы избежать вопросов о своей кредитной истории. (Йоргос всегда оплачивал аренду и прочие счета сразу же, отправляя наличные по почте. Своевременная оплата счетов была стандартным приемом террористов, которые хотели остаться незамеченными: долги могли привлечь внимание и стать причиной лишних расспросов.)
Один из вопросов в этой чертовой анкете привел Йоргоса в такое бешенство, что он швырнул в стену чашку, которую держал в руках. Чашка разлетелась вдребезги. Вопрос был следующим: «Голден стейт системс» сожалеет о неудобствах, возникающих из-за нападений мелких террористов-недоучек, жертв идеологической обработки, которые трусливо, под покровом ночи наносят ущерб нашим объектам. Если вы знаете, как положить этому конец, просим изложить свои идеи ниже».
Йоргос тогда немедленно уселся и написал решительный, хлесткий ответ: «Террористы, которых вы смеете называть мелкими, трусливыми и жертвами обработки, таковыми не являются. Они герои, занятые важнейшим делом, просвещенные и мужественные. Вы же – преступные эксплуататоры трудового народа. Вам не уйти от правосудия! Предупреждаю: вас ждут не какие-то «неудобства», но кровь и смерть, когда славная революция…»
На странице быстро закончилось место, и он взял новый лист бумаги, чтобы дать волю красноречию.
Как жаль, что ответ он не отправил! Йоргос уже готов был это сделать в один из вечерних выходов, но внутренний голос сказал: не надо, вдруг ловушка? Заполненный опросник остался лежать там же, на кухонном столе.
Предоплаченный конверт не был заклеен, и Йоргос вынул из него анкету. Текст получился гениальный. Может, все-таки стоит отправить его по адресу? В конце концов, анкета анонимная. Он уже оторвал и уничтожил ту часть страницы, где стояло имя Оуэна Грейнджера и адрес квартиры. Они, впрочем, были напечатаны на компьютере – безлично, как и все автоматически рассылаемые письма.
Его ответ достоин прочтения – пусть адресат получит встряску и против воли восхитится глубиной мысли того, кто написал эти строки.
Решено! Бросит конверт в почтовый ящик, когда пойдет за покупками в воскресенье вечером.
Йоргос вновь принялся расхаживать по квартире, невольно вспоминая давний день на ферме и загнанную в угол крысу.
Глава 14
Примерно в то же время, когда Йоргос Аршамбо продумывал повторную атаку на «Ла Мисьон», Гарри Лондон спорил с Нимом Голдманом.
– Нет! – воскликнул Гарри. – Нет, черт побери! Ни для тебя, Ним, ни для кого другого.
– Все, чего я прошу, – это принять во внимание особые обстоятельства, – терпеливо сказал Ним. – Так случилось, что я знаю семью Слоун…
Разговор шел в кабинете у Нима. Гарри Лондон перегнулся через разделявший их стол.
– Ты знаешь его семью, а я знаю его дело. Все здесь. Почитай! – Начальник отдела защиты собственности, раскрасневшись, шарахнул по столу пухлой папкой.
– Успокойся, Гарри, мне не нужно читать дело. Я верю тебе на слово – и про то, о чем оно, и насколько там все серьезно.
Незадолго до этого разговора Ним, памятуя обещание, данное вчера Карен, позвонил Гарри Лондону, чтобы спросить, знает ли тот про дело о хищении энергоресурсов, где фигурировал бы Лютер Слоун.
– Еще как знаю! – ответил тот.
Когда Ним сказал, что у него есть личный интерес, Гарри Лондон объявил:
– Сейчас поднимусь к тебе.
Теперь он настаивал:
– Все предельно серьезно! Твой приятель Слоун больше года ставил обводы счетчиков – множество обводов!
– Он мне не приятель, – с раздражением сказал Ним. – Я дружу с его дочерью.
– У тебя таких подружек пруд пруди!
– Прекрати, Гарри! – Ним тоже начинал злиться. – Карен парализована. – Он рассказал, что знает о семье Слоун: как оба родителя помогали Карен деньгами, и как Лютер Слоун влез в долги, чтобы купить для Карен специально оборудованный фургон. – Я уверен в одном: отец Карен тратил деньги не на себя.
– И что, это оправдывает воровство? – язвительно спросил Лондон. – Не оправдывает, сам прекрасно знаешь.
– Да, знаю. Но если уж нам известны смягчающие обстоятельства, можно подойти к делу менее сурово?
– Что конкретно ты имеешь в виду?
Ним решил не замечать язвительного тона.
– Ну, потребуем возмещения, дадим Слоуну время: пусть компенсирует убытки, – но уголовное преследование не начнем.
– Ним, вот уж никогда бы не подумал, что мне придется от тебя такое услышать, – холодно произнес Гарри Лондон.
– Ой, бога ради, Гарри! У всех бывают особые обстоятельства.
– У меня не бывает. И я с полной ответственностью говорю: дело Слоуна пойдет как положено, и в ближайшие дни будет предъявлено уголовное обвинение. Или можешь меня уволить и сделать все по-своему.
– Не городи чушь, – устало сказал Ним.
Наступило молчание. Потом Гарри спросил:
– Ты думаешь про Йеля, да?
– Да.
– Думаешь, раз старику Йелю удалось уйти от ответственности за хищения – или по крайней мере за соучастие, – то почему то же самое не может сделать Лютер Слоун? А то, мол, один закон для важных шишек, а другой – для простого человека вроде отца твоей подруги. Верно?
Ним кивнул:
– Да, примерно об этом я и думал.
– Ты, конечно, прав. Так и есть, и я видел подобное в разных местах и в разное время. Привилегированные, облеченные властью богатые могут найти в законе лазейку или договориться о снисхождении. Не всегда, но достаточно часто, чтобы правосудие нельзя было назвать справедливым. Так работает система. Мне это не нравится, но не я устанавливал правила. Однако имей в виду: если бы против судьи Йеля у меня были такие железобетонные улики, как против Лютера Слоуна, я бы не уступил.
– А есть железобетонные улики?
Лондон криво улыбнулся:
– Боялся, что ты и не спросишь.
– Ну, расскажи.
– Лютер Слоун отвечал у «Куэйл» за газ. Ему шло большинство нелегальных заказов – видимо, он большой умелец. Отчетность компании его изобличает однозначно. И еще. Ты вот сейчас предложил, чтобы он возместил ущерб. По нашим подсчетам, его незаконное вмешательство в оборудование стоило ГСС около двухсот тридцати тысяч долларов упущенной выгоды от реализации газа. Судя по твоим словам, у Слоуна такие деньги не водятся.
Ним поднял руки:
– Ладно, ты победил.
Гарри медленно покачал головой:
– Никто тут не побеждает: ни я, ни ты, ни ГСС – и, конечно, не Лютер Слоун. Я просто делаю свою работу.
– Ты делаешь ее честно. В отличие, может быть, от остальных Соединенных Штатов. – Ним уже жалел о состоявшемся разговоре. Вряд ли теперь они с Гарри смогут дружить, как прежде.
– Ладно, увидимся, – сказал Лондон и, забрав свою папку, вышел из кабинета.
Надо было позвонить Карен и рассказать ей плохие новости. Мысль об этом страшила. Не успел, однако, Ним взяться за трубку, как дверь кабинета распахнулась и вошел Рэй Паулсен.
– Где председатель? – бросил исполнительный вице-президент.
– Поехал к зубному, – сказал Ним. – Я чем-то могу помочь?
– Когда вернется?
Ним взглянул на часы:
– Через час, наверное.
Паулсен выглядел уставшим и измученным, сутулился больше обычного, а в его волосах и густых бровях за последний месяц прибавилось седины. Неудивительно. Все они были в большом напряжении – и Рэй Паулсен, на котором лежала огромная ответственность, не в последнюю очередь.
– Рэй, прости, что-то ты неважно выглядишь. Может, сделаешь передышку хоть на несколько минут? Садись, выдохни, я попрошу, чтобы принесли кофе.
Паулсен бросил на него мрачный взгляд и, кажется, собирался огрызнуться, но передумал и тяжело упал в кожаное кресло:
– Давай.
Ним позвонил Вики и велел принести два кофе, потом, обойдя стол, сел в кресло напротив Паулсена.