И стрелять в своих товарищей по Конфедерации, которых он пытался спасти – совсем не то же самое, что убивать пришлых, сосредоточенно истязавших тебя ради каких-то сведений. О которых ты, скорее всего, и понятия не имел.
Хотя мародер стал бы стрелять и в своих. Он был готов вырезать весь «Райисполком», если это поможет спасти «Домостроителей» или «Театр кукол». Но ничего хорошего в напрасном кровопролитии, конечно, не было.
Однако этой проблемой мужчина решил заняться позже. Сейчас же его гораздо сильнее заботила боль в прокушенной комендантом руке, да и разбитый в кровь кулак тоже не помешало бы обработать.
Подобрав с пола свой рюкзак, Нель вытащил лежавшую там аптечку, достал пузырек с антисептиком и поморщился. Несмотря на все свое технологическое превосходство, жители бункера под мэрией пользовались медицинским спиртом.
Это было неудивительно, так как его производство было самым простым, но Нельсон почему-то надеялся, что надет в аптечке перекись водорода.
Мародер щедро сбрызнул рану от зубов коменданта спиртом и, наверное, завопил бы от боли, если бы мог. Когда ему пришлось повторить процедуру со второй рукой, перед глазами потемнело, и на секунду он подумал, что теряет сознание.
Внезапно стук с противоположной стороны двери резко прекратился.
Нель посмотрел на металлическую створку и скривился, подумав, что местные придумали какой-нибудь хитроумный способ, чтобы достать запершегося мародера. А, значит, жить ему осталось не больше нескольких минут.
– Мне кажется, местным сейчас не до тебя, – послышался в голове мародера голос ментала.
Глава 7Подъем переворотом
Егор, наконец, оторвал свой взгляд от сгорбленной спины мародера, которого увели к коменданту, и развернулся к гермодвери. В металлическую створку вновь стучали жаждущие покинуть негостеприимную среду и оказаться в филиале эдемских кущ на «Райисполкоме».
На самом деле не факт, что Нельсону открыли бы дверь, если бы не ждали каравана из «Коммунрая», который вот-вот должен был подойти. Во второй раз случайного совпадения произойти не могло, а значит, в этот раз снаружи стучали коммунисты.
Егор кивнул одному из подчиненных, тот дернул вниз рычаг и потянул на себя створку. Второй взял автомат наизготовку, чтобы выглянуть в открывшийся проем и тут же открыть огонь, если обнаружит там неприятеля.
Остальные тоже приготовились. И только сам начальник службы безопасности продолжал расслабленно стоять, думая о своем.
Он занял эту должность уже больше семи лет назад, после того как его предшественник решил перебраться в соседний переход на «Театре кукол» и на скопленные за тринадцать лет работы деньги открыть там небольшую лавку, в которой торговал всем, что мародеры таскали с поверхности.
К Егору, тогда еще рядовому охраннику, начальство перехода всегда относилось хорошо, его постоянно как-то выделяли среди остальных. Давали какие-то особые поручения, премировали, пару раз даже отправляли на поверхность с группами мародеров, если тем нужна была помощь.
Далеко, естественно, никто не ходил, все маршруты ограничивались соседними переходами: «Молодежной», «Театром кукол» и «Тридцатым комплексом». Для более сложных заданий приходилось вызывать разведгруппы из «Домостроителей» или той же самой «тридцатки».
Правда, на «домиках», как попросту называли «Домостроителей», больше не было разведгруппы. А ведь как они гордились своим «Булатом», командой, состоящей из людей с опытом вылазок на поверхность уже более двадцати лет.
А исламисты перебили их всех за один вечер.
Егор пока не собирался уходить с работы, подобно предшественнику. У него еще было много дел, он привык жить на широкую ногу. Тем более, что в отличие от многих, не боялся поверхности и вполне мог тратить заработанные деньги на «куклах» или у бандитов с «Электротехников», куда периодически выбирался. Если была возможность более-менее безопасного перехода.
Парень, отводивший мародера, вернулся и, молча, занял свое место среди охранников.
Гермозатвор со скрежетом открылся, один из бойцов принялся отодвигать створку. Второй выглянул в проем, кивнул и махнул рукой – все в порядке. Значит, пришли коммунисты.
Несмотря на достаточно близкие торговые отношения с «Коммунраем», никто из жителей «Райисполкома» не мог похвастаться тем, что бывал в переходах, принадлежавших коммунистам. Более того, Егор был уверен, что никто из граждан Конфедерации там не бывал.
Просто потому что челнинские коммунисты были особым сортом людей. Когда Война обрушила привычный жизненный уклад, а люди уже не думали об эвакуации, но не до конца привыкли к новому жизненному укладу, появились они.
Было странно, но даже перед концом света их движение в Челнах было достаточно сильным. Коммунисты из рабочих КамАЗа постоянно собирались в библиотеках, устраивали тематические кинопоказы и ходили на митинги. И после падения бомб они очень быстро показали себя как организованная сила и смогли взять власть в переходе на «Ершова».
Вскоре соседний переход «7 комплекс», соединенный с первым подземным коридором, тоже оказался в их руках. А от дальнейшей экспансии они отказались, организовав закрытое общество. В котором, согласно слухам, полностью отсутствовало понятие частной собственности, все было общим, и решения принимались исходя из мнения большинства.
А чуть позже коммунисты взялись пропагандировать свои идеи везде, где только можно, чтобы распространить свое учение по всему Автограду. Закончилось все это вполне предсказуемо: агитаторов просто гнали в шею, листовки сжигали, митинги оказывались санкционировать и все такое.
А потом жители «Коммунрая» решили, что смогут построить коммунизм в пределах двух отдельно взятых переходов. И занялись построением коммунистического рая. Так за новосозданным государством и закрепилось название «Коммунрай».
Хотя, самому Егору казалось странным такое словосочетание. Как вообще может быть рай коммунистическим? По идее, все коммунисты должны быть атеистами…
Естественно, что и мародеры у них были свои, и внешние торговые связи постепенно наладились. А мародерам и охранникам караванов нужны были патроны.
Единственным производителем патронов была мастерская на «Райисполкоме». Благодаря сотрудничеству с «Молодежной», чьи ученые нашли способ производить порох и пироксилин, у «исполкомовцев» была монополия на производство боеприпасов.
И естественно, что удовлетворением внутренних нужд «Конфедерации» дело не ограничивалось.
Коммунисты, например, за последние несколько месяцев забирали крупные заказы уже в третий раз. Естественно, что это порождало всевозможные слухи.
Кто-то говорил, что «Коммунрай» готовится к большой войне и собирается захватить весь город. Другие убежденно твердили, что коммунисты смогли закрепиться за пределами города и методично расчищали территорию, чтобы эвакуироваться и построить там колхоз.
Третьи были уверены, что патроны нужны им, чтобы расстреливать несогласных.
Но это было не важно. Главное – коммунисты платили продуктами: свининой, крысятиной, грибами и даже овощами. Видимо, фермы у них имелись, и народ не голодал, раз они могли продавать излишки в другие переходы.
Вот и сейчас, повинуясь кивку Егора, его подчиненные отодвинули створку гермоворот, насколько это было возможно, и в переход вошли семь под завязку нагруженных человек. В помещении сразу стало тесно, но так просто впустить их было нельзя. Нужно было, по крайней мере, разоружить пришедших и досмотреть груз, чтобы не пропустить ничего запрещенного.
Это было не так просто, потому что гостей было больше чем охранников. Хотя те и знали свое дело.
– Баулы на землю, гости дорогие, – с улыбкой поприветствовал коммунистов Егор. – Давайте, стаскивайте все, порядок знаете.
– Конечно, Егор, – кивнул один из пришедших и стащил с лица противогаз.
Алексею было под пятьдесят, он был лысоват и худощав. И это, по сути, все, что знал о старшем из коммунистов начальник службы безопасности «Райисполкома».
Пару раз Егор видел его в притоне на «Электротехников», но безопасник был уверен, что коммунист прибыл туда исключительно по партийному заданию. А никак не для того чтобы употреблять дурь и расслабляться в компании пары женских тел?.
Более того, Егор даже не был уверен, что Алексей – настоящее имя старшего из коммунистов.
Старший первым стащил с себя рюкзак, бросил на пол и открыл горловину, предлагая безопаснику ознакомиться с содержимым. Остальные последовали его примеру. Обычно досмотр занимал не более пары минут. Но сегодня на душе у Егора было неспокойно, и он решил проверить содержимое рюкзаков тщательнее.
Приказав подчиненным внимательно следить за коммунистами, Егор присел на одно колено, склонился над рюкзаком, и принялся обследовать рюкзак. Несколько пакетиков вяленого мяса, непонятно кому принадлежавшего, не заинтересовали безопасника, как и два свертка, в которых, судя по терпкому запаху, находилось свиное сало.
Порывшись в рюкзаке и не обнаружив там ничего запрещённого, Егор закрыл горловину и протянул рюкзак Алексею. Тот улыбался своей фирменной мрачной улыбкой, будто был рад, что безопаснику не удалось найти ничего запрещенного.
Начальник охраны улыбнулся в ответ, и проговорил:
– Можешь проходить, я пока досмотрю остальных, – задумался на секунду и добавил. – Только покажи-ка, что у тебя в карманах.
– Там ничего особенного, просто барахло, – ответил коммунист. – То, что может на поверхности пригодиться.
– Выворачивай карманы, – Егор подал знак своим подчинённым, которые заметно напряглись, но, кажется, не понимали, зачем начальник все это затеял.
Алексею, который вовсе не был зелёным новичком, это было очевидно. Он, стерев с лица усмешку, стал демонстрировать содержимое карманов охраннику. Действительно, ничего запрещённого там не было – походная аптечка, мульти-инструмент, набор отмычек, какая-то бумажка, пара гильз и другой мусор.