– Нельсон, – наконец решился врач. – Что дальше будет-то?
– Одно могу сказать, работы у тебя прибавится, – мародер криво усмехнулся. – Война будет, причем большая, все люди в городе начнут резать друг друга, причем так, что наша стычка с Халифатом вообще ничем покажется, понимаешь?
Ильдар поморщился и выпустил руку Неля. Тот развернулся и пошел к двери. Остановился на секунду, но, не найдя нужных слов, вышел из лазарета и плотно закрыл за собой дверь.
Глава 12Коробка радиопередач
– Критическая масса, – сказал Илья, подумал секунду и повторил. – Критическая масса накопилась. Двадцать лет понадобилось. И теперь будет еще один взрыв, не ядерный, но, думаю, нам хватит.
– Физик, блин, – усмехнулся мародер и принялся пережевывать сосиску. К его удивлению, вкус у нее был даже лучше, чем у довоенных. Видимо, мяса больше. – Хватит сыпать терминами, я же не рассказываю тут про… Забыл…
– Ну, а как иначе сказать? Нас тут было несколько тысяч, и все разные. И не стало того, что держало бы нас в узде: полиции, иллюзии выбора, Петросяна и компании по телевизору, понимаешь? Вот из всех щелей дерьмо-то и полезло, кто в коммунизм ударился, кто в радикальный ислам, другим башню от вседозволенности снесло. Сам подумай, самое большее, что у тебя могут отобрать – жизнь. И тут либо пан, либо пропал, ничего другого. Или получай, что хочешь, или тебя завалят. А тогда по большей части наплевать, нет разве?
– Знаешь, с этой точки зрения ты прав. Думаешь, все это действительно в людях сидело изначально?
– Сидело, – кивнул Илья, подцепил вилкой предпоследнюю колбаску с тарелки. – Не думаешь же ты, что войну развязали только вожди, которые никак не могли наиграться в местных божков, а мы в стороне? Не, тут виноваты все.
– Ага, «Убийство в Восточном экспрессе», – Нель усмехнулся, отправил в рот то, что было подцеплено на вилку, пережевал, проглотил. – Жаль, горчицы нет или кетчупа. Знаешь, я бы сейчас многое дал бы за «хот-дог». Пусть даже из «Ак-Батыра».
– Мне они нравились, – широко улыбнулся Илья. – Я, когда на консультацию перед экзаменами в одиннадцатом классе ехал, взял пару. Просто позавтракать не успевал, всю ночь за компом проторчал. Химичка тогда смешно отреагировала, увидела меня и говорит «ку-у-ушает он». Кушает, ну ты понял.
– Я тоже перед ЕГЭ засел, было. Готовился весь год, а перед самим экзаменом надоело все, накатил на комп какой-то шутер, да сидел всю ночь. А до этого год держался. Люблю видеоигры.
– Да я помню, только речь не о том была.
Мародер посмотрел на последнюю сосиску, сиротливо лежавшую на тарелке.
– Я доем? – на всякий случай спросил он у инвалида, чтобы убедиться, что тот сам не положил на нее глаз.
– Бери, конечно, – усмехнулся Илья.
Мародер решил не тянуть, схватил последнюю колбаску и съел буквально в два укуса.
– А ты отказывался есть, – Илью явно веселила ситуация.
– Знаешь, я-то ладно. Но детей таким кормить точно не стоит. Хотя нам в универе многое рассказывали, чуть ли не про то, что в некоторых семьях копченую колбасу, борщ и сало дают сразу после материнского молока, – Нель покачал головой. – Ладно, что-то меня снова заносит. Так каковы твои прогнозы?
– Да чего я вообще прогнозировать-то могу? Ситуация хреновая, выхода всего два, и оба так себе. Разве что эти твои пришлые найдут то, за чем пришли, заберут, да свалят. А из-под мэрии ребята… Вот они нам точно устроят кровавую баню. Да и коммунисты только того и ждут, что мы ещё сильнее ослабнем, и можно будет нас… Того. Короче, жопа.
– Жопа, – признал мародер и широко улыбнулся. – Но мы, как обычно, попробуем выкарабкаться, забраться на холм ягодицы. Чтобы ждать, когда нас снова опрокинет вниз. В молодости никогда не понимал людей… Ну, знаешь таких псов войны, которые не могут найти себя в мирной жизни и лезут в горячие точки. Не важно, добровольцами или за бабки, наемничать.
– А потом стал таким же? – прищурился Илья.
– Не, – мотнул головой в ответ Нельсон. – Я как раз хочу покоя. Вечного… – мужчина сделал короткую паузу и продолжил. – Шутка. С удовольствием валялся бы в гамаке в собственном саду с книжкой, растил бы внуков и потихоньку спивался. Только не срослось.
– А если сейчас будет вариант свалить?
– Свалю, – ответил Нель.
– А сможешь? Совесть не заест?
Мародер не знал ответа на этот вопрос. Отвечая на предыдущий, он откровенно врал. Не смог бы свалить, не дал бы Карине утопить город в крови.
Почему-то в нем до сих пор горела надежда, что все это происходит по ошибке, что резню все ещё можно остановить, если вовремя вмешаться. Не хотел он верить в то, что Карина оказалась сукой и лишь использовала его.
Хотя он зачастую говорил, что надежды больше нет, и что все они обречены.
– Молчишь, – Илья улыбнулся. – Я же тебя знаю, брат. Не пытайся врать. Ты на самом деле добряк.
– Добряк, – Нель поморщился, будто гнилой орех раскусил. – Который своими руками положил кучу народа. Прям образец добродетели.
– Да ты сам понимаешь, что две трети убитых тобой заслуживали этого, а ещё треть – случайно подвернулась под руки. Ты же не маньяк какой-нибудь, который только и думает о том, чтобы пустить кому-нибудь кровь.
– И на том спасибо, – угрюмо ответил Нельсон, взял со стола металлическую кружку и выпил воды.
В дверь постучали, скрипнули петли, и в проем просунулось дородное лицо знакомого сержанта, правда, на этот раз его щеку пересекал шрам чуть ли не в пять сантиметров длиной. Отголосок войны с исламистами.
– Нельсон, там к полковнику зовут, – сказал военный.
Мародер привычно кивнул ему, допил остатки воды из кружки и стал подниматься из-за стола. Значит, старый вояка решил, что стоит для начала всё-таки обсудить план и решить, что делать завтра.
И это в очередной раз радовало. Потому что являлось показателем того, что «Домостроителей» в стороне не останется.
– Ты понимаешь, что мы ввязываемся в новую войну, брат? – спросил Илья.
– Это неизбежно, – пожал плечами Нель. – Если мы не начнем сейчас, то они придут сюда. И будет гораздо хуже, чем с исламистами, мы не успеем подготовиться, просто потому что не будем знать, когда эти ублюдки явятся. Мы может закрыть гермоворота, заварить все выходы, и сидеть здесь, как мыши, но тогда очень скоро передохнем с голода. А это хуже. Пуля хотя бы быстро убивает. Пойду я.
– Удачи, брат.
– Да, что удачи, я вернусь ещё, – мародер улыбнулся. – Комнату ты мою не отстоял, а выспаться перед выходом где-то надо будет.
В кабинете полковника было слишком многолюдно. Пожалуй, столько народу Нель там не видел ни разу. Особенно, если учесть, что на разработку плана обороны «Домостроителей» его не приглашали, дав выспаться, отдохнуть и оправиться от полученных ран.
А он провел это время с Кариной. И, наверное, это был единственный вечер за много-много лет, когда ему было спокойно. Несмотря на готовившееся нападение.
Сейчас его всего трясло. То ли умудрился подхватить где-то вирус, то ли на самом деле переволновался. Однако, Нель от всей души надеялся, что никто этого не заметит.
– Короче, – полкан решил не ходить вокруг да около, а сразу взять быка за рога. – Вы все уже знаете про людей, занявших «Дом детского творчества». Мы получили от мародера информацию, что они пришли из-за пределов города, и что-то ищут в Челнах. Но мы не знаем, что, поэтому нам придется отправить группу и взять языка.
Нель кивнул. Это было самым трезвым решением из всех возможных.
– В зависимости от того, что им нужно, мы и решим, что делать дальше, – комендант помедлил секунду и продолжил. – Если им нужны какие-нибудь секретные подземелья под заводом КамАЗ – мешать не будем, пусть роются в радиоактивном грунте на здоровье, пока не облысеют, и хрены у них не отвалятся. Даже поможем, поделимся информацией и постараемся заключить мир.
Это заявление было встречено молчанием. Мародеру трудно было признаться в этом, но второе решение Полковника тоже было более чем разумным. Избежать напрасной драки всегда лучше, чем положить кучу неплохих парней ни за что ни про что.
– Вторая наша проблема – коммунисты. И им мы объявляем войну. Они захватили один из наших переходов, причем, ключевой – «Райисполком». Нашу мастерскую. При этом убили коменданта и начальника охраны, подло, даже не дав шанса сдаться. Всем, кто собирается на поверхность – увидите кого-то, кого можно идентифицировать как мародеров из «Коммунрая» – стреляйте на поражение.
– А, может, договориться с ними? – спросил один из бойцов. – Всё-таки верхи на «Райисполкоме» сами виноваты, что держали людей в таком положении. Те и взбунтовались.
– Тимофеев, – обратился к нему полковник, наклонившись и опершись о стол. – Если бы ты не лежал по правое плечо от меня там, наверху, когда на нас шли муджахиды, и не молился богу, я бы решил, что ты и есть агент коммунистов. – Мы не можем оставить это так. Они объявили нам войну, а, значит, будем воевать, пока не добьемся приемлемых результатов. В идеале – возврата «Райисполкома». Пусть, кто хочет, уходит в переходы «Коммунрая», но мастерские должны остаться за нами. Но эту операцию мы спланируем позже…
Полковник замолчал и мрачно оглядел стоявших перед ним людей из-под насупленных бровей.
– А теперь последнее. Сразу говорю, если об этом узнает кто-то из посторонних, буду судить, как за измену. В городе действует группа неизвестных людей. Одеты в самое современное на момент Войны снаряжение – такого даже в армии ещё не было, не то, что у нас на складах…
– Это вроде того, в чем Нельсон пришел? – спросил кто-то из толпы, мародер даже не успел увидеть, кто именно.
– У них такие же, – опередил полковника Нель. – Снял с трупа одного из них. Столкнулся с группой, завязалась перестрелка. Дальше сами понимаете.
– Так вот, цель у них одна – захватить контроль над всем городом, – снова взял слово комендант. – Понятно, что, остальные – стадо, и легко сдадутся, если нас не станет. Так что мы для них – первая мишень, и они ударят, как только будут готовы. Как, кстати говоря, и коммунисты. Поэтому повторяю: если увидите кого-то в модерновом камуфле, и это будет не наш многоуважаемый мародер – либо стреляйте, либо валите и молитесь, чтобы не заметили. И опять же, об услышанном ни женам, ни детям, ни друзьям-собутыльникам не рассказывать. В переходе устанавливается режим «крепости», помните, что это значит?