– Не знаю, – пожал плечами в ответ Нельсон. – Выдайте какому-нибудь из хороших стрелков снайперскую винтовку. Они на складе ещё должны быть, да и свои «Зайцевы», наверное, ещё не перевелись. Один фиг, ваши снайперы – мотострелки с приданными винтовками с оптическими прицелами. Никого, кто действительно на снайперов обучался, тут нет.
– Ладно, черт с тобой, найду кого-нибудь. Но за этого будешь отвечать головой, понял?
– Да я за всех здесь головой отвечаю, – ответил мародер. – Я, по-твоему, ещё не понял, что ли?
Вновь наступило молчание. Бесцветные глаза мародера встретились с голубыми, будто кусочки давно ставшего недоступным человечеству неба, глазами полковника. Вот так вот, человек мог смотреть на небо сколько угодно, мечтать о космических кораблях, которые покидают земную твердь и отправляются вверх, покорять никому не известные пространства.
А потом – раз, и все. Небо прорезали межконтинентальные ракеты, несущие в себе атомную смерть, и конец. Нет больше неба, а солнечный свет теперь несёт только гибель тому, кто не сумел приспособиться к жизни в новых условиях.
– Ладно, – полковник покачал головой и, наконец, прервал затянувшуюся паузу. – Решили: первый пункт – эти высотки. Что дальше?
– Дальше нам все равно придется действовать, подстраиваясь под ситуацию, но ведь этот вариант не подойдёт, верно? – усмехнулся мародер.
Остальные предпочли проигнорировать его реплику. Старик пожевал губами, и заговорил:
– Короче, если снайпер там, берете его. Главное, чтобы мог при этом говорить. Вам выдадут электрошокеры со склада, но сразу скажу, работают нестабильно, можно ткнуть так, что не почувствует ничего, а можно так, что отъедет – и все. К тому же, он наверняка в ОЗК, поэтому лучше прикладом по голове. Потом вяжете, на всякий случай, и тащите сюда.
– А если снайпера там нет? Или он не там? – вкрадчиво спросил лейтенант.
– Тогда занимаете позицию и ждете, пока кто-нибудь поднимется на поверхность. Окружаете, предлагаете сдаться.
– Не согласятся, – фыркнув, заявил мародер. – Не пойдет.
– И что ты предлагаешь? – Полковник выглядел совершенно спокойным, но любой, кто более-менее знал его, мог с уверенностью сказать, что старик в бешенстве.
– Да все просто, – пожал плечами Нель. – Если выходит толпа, ведём их пару кварталов, и укладываем залпами с двух сторон. Кроме одного, которого не насмерть. Вяжем, тащим сюда, допрашиваем и в расход.
– А как же контакт, переговоры, и не ввязывание в лишнюю драку? – спросил Иванов.
– Я в это не верю, – помотал в ответ головой мародер. – Как вы сами это себе представляете? Думаете, чего они нападали на ребят с «тридцатого»? Да потому что им языки нужны были. Так что, как они с нами, так и мы с ними.
– Ты хочешь ввязать нас в ещё одну войну? – спросил Азат.
– Нет, – ответил Нель. – Если там есть снайпер и мы сможем взять его, то почему бы и нет? Мне нравится эта идея. А вот пытаться заставить группу вооруженных людей, скорее всего, бывших военных, сдаться? Ну, это невозможно, по мне, можно даже не пытаться.
– Ладно, хрен с тобой, – старик открыл ящик стола и смахнул туда карту. – Все кроме мародера свободны.
Группа двинулась к выходу. Нель знал, что стоит закрыться двери, как мужики начнут обсуждать происходящее, будто базарные бабы, пока не разойдутся по своим каморкам.
– Ладно, мародер, – произнес полковник и рухнул в своё кресло, заставив его жалобно заскрипеть. Достал из тумбочки под столом рюмку и пузатую бутылку с несколькими звёздочками, налил себе, выпил. – Карт-бланш тебе. Только очень прошу, не приведи хвост к переходу, и не угробь всю группу, ладно?
– Я постараюсь, товарищ полковник, – ответил Нельсон. – Разрешите идти?
– Да, подожди, вместе выйдем, – старик тяжело вздохнул и поднялся с места. – Надо же объяснить людям, что придется посидеть по домам и затянуть пояса.
Мародер пропустил полковника вперёд, покинув кабинет последним, и медленно двинулся вслед за стариком к месту общего сбора, где уже стоял начальник охраны.
– Все готово? – спросил полковник и, получив утвердительный ответ, дёрнул за канат, привязанный к языку колокола.
Не тех нескольких мелких, с помощью которых сообщали о прибытии каравана, а большого, то ли церковного, то ли корабельного, украденного из какого-нибудь музея.
Его звон отдавался от низкого свода убежища прямо в черепные коробки его обитателей. Все знали звук этого колокола, и все надеялись его больше никогда не услышать. Потому что он звучал в самые страшные даже сейчас, после конца цивилизации, времена, напоминая звуки сирены гражданской обороны, и пробуждал генетическую память: сирены, предупреждающие о бомбардировках во время Великой Отечественной, колокола в задыхающихся от чумы средневековых городах.
Нель видел, как открываются двери каморок, в которых живут люди, как робко высовываются головы, как угасает в глазах огонь надежды на то, что им это все слышится, или, что это учебная тревога.
Все население «Домостроителей» собралось за три-четыре минуты. Толпа заняла практически все пространство между бывшими торговыми точками перехода.
Полковник вышел вперёд, прокашлялся и заговорил. И голос его отдавался от стен и потолка, подобно звуку колокола до этого.
– Граждане. Из-за текущих событий руководством перехода было принято решение объявить военное положение и перевести наше убежище в режим работы «Крепость».
Толпа молчала. На сонных лицах не проявлялось ровно никаких эмоций, люди ждали, пока им все объяснят.
– Дело в том, что вчера нам была объявлена война. Люди, называющие себя коммунистами, напали на переход «Райисполком», и взяли его под свой контроль. К счастью, их ячейки в остальных переходах нам удалось разоблачить до начала действий, – лицо Полковника помрачнело. – Люди, если среди вас есть завербованные коммунистами, лучше сдайтесь сами, и будете помилованы. Я понимаю, они умеют пудрить мозги, их бред о всеобщем равенстве действительно может подействовать на многих, но я прошу, одумайтесь. Они собираются заставить вас работать на благо своих элит. Они говорят о том, что это они выиграли войну с фашизмом почти девяносто лет назад, но это были наши деды, а не какие-то люди, прикрывающиеся их именами.
На лицах появилось сомнение, но Нельсон не верил, что это сработает. Если все диверсанты коммунистов такие же комсомольцы-герои, как та девушка с «кукол», то хрена они сдадутся.
– Я верю вам, и надеюсь, что предателей здесь нет. Тем не менее, мы вводим комендантский час. Запрещено находиться в переходах более чем по двое. Запрещено выходить из комнат, кроме как за водой и в туалет. Нельзя заходить в административные помещения без предварительного согласования с охраной. Мы организуем дополнительные патрули, и они имеют право открывать огонь на поражение, хоть, я и надеюсь, что этого не понадобится.
Толпа загудела. Людям явно не нравились устанавливаемые ограничения, однако, шумела толпа не агрессивно, призывая к бунту, а безнадежно. Все понимали, что не в их силах заставить администрацию и коменданта изменить принятое решение.
Чтобы осознать это, мародеру хватило одного взгляда, брошенного на толпу. И вновь он не понимал, то ли это жизненный опыт, то ли обостренное, благодаря живущему в голове псионику, чутье.
– Это временные меры, и придется потерпеть, – сказал полковник. – Поэтому, расходитесь по комнатам и сохраняйте спокойствие.
Старик сделал шаг назад и встал у стены. Люди стояли на месте ещё с полминуты, будто ожидая, что им расскажут что-то важное, но, не дождавшись, стали расходиться.
Нель посмотрел на полковника и удивился, насколько уставшим выглядел этот старый человек. Всё-таки, как ни крути, в семьдесят лет достаточно тяжело управлять переходом.
Правда, преемников нет и не предвидится. Как и следующего поколения людей.
Мародер неторопливо шагал по коллектору. Порядочно засранному, следовало заметить, здесь явно не так давно прошел гон, и слегка флюоресцирующее в темноте дерьмо было размазано по стенам и полу. Чистым остался только потолок, да и то, даже на нем то тут, то там попадались уродливые брызги.
Однако, самому Нелю было на это наплевать. Даже наоборот, если крысы прошли по туннелям канализации, то, значит, в них не осталось ничего живого. Потому что все, что имеет хотя бы зачатки сознания, пытается уйти с дороги сметающих все на своём пути, ведомых неведомым зовом грызунов.
Мародер продолжал идти, хотя даже не знал конечной точки своего маршрута. Как и начальной.
Но заблудиться он не мог, так как в туннеле не было ни одного ответвления. Это был ровный и абсолютно прямой туннель, настолько длинный, что свет налобного фонаря бессильно растекался в темноте и затухал.
Мародер поднял руку и ощупал своё лицо, на котором не было противогаза. Но почему-то дышалось легко и свободно, не чувствовалось ни запаха подземелья, который по идее должен быть сырым и затхлым, ни вони мутантского дерьма.
И он продолжил свой путь.
Внезапно за спиной послышался звук, давно знакомый ему, уже не раз спускавшемуся в нутро убитого ядерными бомбами Автограда.
Нель развернулся и прислушался, чтобы убедиться, что цокот действительно принадлежит множеству маленьких лапок бегущих крыс. Но было в этом шуме что-то постороннее, и Нельсон никак не мог понять, что именно.
Твари появились через несколько секунд, но Нель даже не думал прятаться, так как был совершенно уверен в том, что они не посмеют тронуть того, кто носит в своей голове могущественного монстра-псионика.
Так и вышло. Твари, как и утром, разбегались в стороны, обегая мародера по широкой дуге. Мужчина довольно усмехнулся.
Но, стоило ему услышать рев льющейся по трубе воды, усмешка тут же исчезла с его лица. Нель лихорадочно огляделся в поисках спасения: чего-нибудь, за что можно зацепиться и забраться, или люка, через который можно покинуть этот чертов коллектор, но вокруг были только голые стены.