– Какая разница? – спросил палач, и уселся перед допрашиваемым на корточки. – В общем, так. Рассказывай, зачем вы пришли в город.
– Зачем пришли? – переспросил пришлый.
– Да, зачем вы пришли в Набережные Челны, – повторил допрашивающий.
Пленный на секунду задумался. Видно, мысли в его голове шевелились с таким же трудом, как и язык. Очевидно, он не стал бы рассказывать все добровольно, но кофеин в совокупности с барбитуратами давили на его мозг, заставляя раскрывать тайны.
Нельсон где-то читал, что раньше такие методы применяли к политическим диссидентам – во времена темного социалистического прошлого России. Служащие госбезопасности называли этот метод «растормаживанием», хотя Нель был с ними не совсем согласен.
Но, тем не менее, мужчина открыл рот и заговорил, делая большие паузы между предложениями.
– Бункер… Где-то в городе должен быть бункер… И мы приехали, чтобы найти его…
Допрашивающий обернулся к полковнику, тот кивнул, предлагая продолжить допрос. Но задавать новых вопросов не пришлось:
– Мы вывозили людей из города, а потом двинулись на север… Один из них должен был попасть в этот бункер еще перед войной, но не смог… Он умер от лучевой за неделю, но записи к нам попали только сейчас, через двадцать лет…
– Что за записи?
– Записи? – пленный на секунду закрыл глаза, после чего снова открыл их и медленно-медленно покачал головой, видимо, пытаясь стряхнуть сонливость, вызванную действием наркотика. – Его сына мы вытащили, он выжил, хоть и облучился изрядно. Умер месяц назад, на охоте. Кабан запорол.
– Записи… – вновь намекнул допрашивающий.
– Да, записи, – пленный всхрапнул, поморщился и продолжил. – Мы нашли записи его отца среди вещей. Он двадцать лет молчал о них. Там была карта доступа, код, и информация о бункере…
– Почему вы ловили людей? – палач схватил пришлого за нижнюю челюсть и посмотрел ему в глаза. – Зачем вы допрашивали людей?
– Людей? – мужик криво усмехнулся. – Мы знали о бункере, но не знали, где он. Пытались узнать, но с пленными не везло. Был один, мы его из-под завала вытащили. Но он как-то вырвался, убил доктора и еще нескольких человек. Чуть было не убил старшего, но он крепкий мужик, выжил.
– Что? – от неожиданности мародер даже подался вперед. – Как – выжил?
Парень на секунду замер, потом поднял голову и посмотрел на мародера. Улыбка медленно наползла на его лицо, и он истерично рассмеялся, мелко-мелко трясясь. Через минуту-полторы успокоился и проговорил, обратившись к Нельсону:
– Не знаю, как выжил. Видимо, хреновый из тебя убийца, братан.
Наркотики действительно отключили тормозные центры в мозгу пришлого, потому он и вел себя так странно. Если не сказать, безумно.
– Ладно, черт с ним, с выжившим начальником, – палач помахал рукой перед лицом пленного, привлекая к себе внимание. – Откуда вы пришли?
– Мы приехали из села, неподалеку от Кукмора.
Допрашивающий посмотрел на полковника. Тот присел на пол, рядом с ним, и спросил у пленника:
– Приехали? То есть, у вас есть транспорт?
– Несколько легковых машин, – принялся перечислять пришлый. – Два автобуса, два БТР, танки, правда, их мы вкопали в землю и используем как ДОТы.
– А топливо?
– Мы расконсервировали одну из скважин, наладили переработку. Знаете, «самогонные аппараты», как у чехов во вторую мировую. Вокруг этого заводика город и раскинулся, котельная работает, свет, тепло.
– Погоди, – жестом остановил пленного полковник. – То есть, за городом можно жить без защиты, и все нормально? На поверхности гулять без химзы?
– Да. И даже выращивать еду, только в парниках и теплицах. Дожди радиоактивные бывают, хоть в последнее время все реже и реже.
– Твою мать, – вырвалось у обычно невозмутимого коменданта «Домостроителей». – Где находятся машины? Куда вы их упрятали?
– Машины? Машины недалеко… Загнали по гаражам в деревне, неподалеку от перехода, где укрылись…
Полковник встал и отошёл куда-то в сторону, сокрушенно качая головой. Было видно, что старик о чем-то крепко задумался. Мародер мог узнать, о чем, но не стал.
– Сколько вас? – продолжил допрос палач.
– В деревне – больше четырех сотен.
– Сколько приехало? – уточнил допрашивающий.
– Тридцать пять, – пленный задумался и добавил. – Осталось двадцать семь.
– Черт с этим! – выкрикнул полковник. Обычного полусонного выражения лица как не бывало, у старика горели глаза, и выглядел он, будто маньяк. Он подошёл вплотную к пришлому, наклонился над ним и спросил. – Где находятся эти гаражи?!? Куда вы упрятали машины?!? Говори!
Нельсон не понимал, что происходит. Накачанный барбитуратами пленный, как показалось самому мародеру, понимал ещё меньше. Однако, к удивлению мародера, пришлый открыл рот, и принялся отвечать:
– От перехода, где мы укрылись, идти прямо по дороге все время, пока не окажешься в деревне. Потом поворот налево и еще через два перекрестка направо. Улица… Кажется, Пушкина… Недостроенный двухэтажный дом, рядом с ним одноэтажка из крупных блоков и еще два дома. Автобус за одним из этих домов, остальные машины – по гаражам.
– Кто-нибудь охраняет транспорт? – спросил комендант.
– Там фонит на поверхности, а подвалов и укрытий мы не нашли, поэтому никого не оставили. Только заминировали по мелочи.
– Как заминировали?
Пленный тряхнул головой и посмотрел на старика практически трезвыми глазами. Его взгляд упал на полковничьи погоны, и он спросил:
– Почему вы не эвакуировали людей? Почему все еще сидите здесь, под землёй, как крысы? Что произошло?
Полковник был стар, но все ещё крепок телом. Резко размахнувшись, он ударил парня кулаком в грудь, и тут же добавил левой рукой в зубы, расквасив губы пленного в кровь.
Но парень только усмехнулся. Барбитураты гасили боль и сейчас пришлого можно было бы на куски резать, и он на все реагировал бы такой же улыбкой.
– Говори! – приказал старик.
– Нет там ничего, садись да езжай, – пробулькал пленный, пуская изо рта кровавые пузыри. Зачем-то попытался повторить. – Садись, да ез…
И замолчал навсегда, получив пулю в лоб. Мозги снайпера и осколки затылочной кости расплескало по полу допросной, который до этого был идеальным чистым. Стерильная комната, наполненная запахом крови и страха.
Полковник убрал пистолет в кобуру, повернулся к мародеру.
– Зачем? – спросил тот.
– Парень рассказал все, что нам нужно, – ответил полковник. – Ты отведешь группу в Шильну, вы заберёте машины, мы погрузим в них людей и свалим к чертям собачьим из этого проклятого города. Начнём все с самого начала.
– И выродимся через тридцать лет? – усмехнулся мародер. – Нас здесь пятьдесят, даже если ты сделаешь женщин общими, это не поможет. Неужели сам не понимаешь?
– А здесь мы задохнемся уже через год, максимум два, – полковник подошел вплотную к Нельсону и заглянул ему в глаза. – Ты понимаешь, что все, кто останется в городе, умрут?
– Не умрут, – помотал головой Нель. – У нас есть еще один вариант. Бункер, про который говорили пришлые. Он существует, и я знаю, где он. Так что у всех нас есть еще один шанс. А уехать – означает бросить всех. И Конфедерацию, ради которой столько крови пролито было, в том числе моей. И людей.
– Я правильно понимаю, что ты не поведешь людей за транспортом? – спросил Полковник, положив руку на кобуру.
Мародер знал, что может убить коменданта до того, как тот расстегнет клапан кобуры, но сама мысль о том, чтобы причинить вред полковнику, который столько лет жил ради людей на «Домостроителей», обороняя эту подземную крепость от натиска обезумевшей природы, казалась мужчине дикой.
К тому же он понимал желание старика вывести людей. Другое дело, что сам он не смог бы поступить так, оставив здесь все. Помимо данного слова, в городе его держала мысль о Карине.
Нельсон медленно кивнул и подтвердил:
– Да, ты все правильно понял. Я не поведу группу.
Полковник покачал головой и убрал руку с кобуры. Он отвернулся от мародера и проговорил:
– У тебя есть три часа, чтобы покинуть переход. И больше не возвращайся, иначе будешь убит.
По его тону сразу стало ясно, что Нельсон для полковника умер. И, что даже если мародер сейчас же возьмет назад все сказанные слова, если извинится и согласится отвести группу, пригнать машины и вывезти людей из города, то ничего не изменится.
Старый военный записал Нельсона в самую презренную категорию людей – в предатели.
Мародер развернулся и вышел из допросной. У него было не так много дел на «Домостроителей», но уйти, не попрощавшись с Ильей, он бы не смог.
Сказать, что обстоятельства выбили мародера из колеи – значило ничего не сказать. Нельсон был раздавлен, размазан. К тридцати восьми годам он уже обзавелся здоровой долей цинизма, но сегодняшняя ситуация показала, что все, во что он пока ещё верил, оказалось ложью. Конфедерация, полковник, единство – все это не стоило ни гроша.
Вот и выходило, что Конфедерации и не существовало, что каждый из переходов, входящих в ее состав, думал только о своём благополучии. Верхушка «Райисполкома» спокойно набивала свои карманы, за что поплатилась, а само убежище перешло в руки коммунистов. «Театр кукол» не отправил бойцов на помощь осажденному исламистами «Домостроителей». И вроде бы это могло оправдать действия полковника, но только не в глазах Нельсона.
Потому что его решение впоследствии привело бы к гибели всех людей, укрывшихся на «Домостроителей», и ничто не смогло бы им помочь.
А сам полковник оказался лишь стариком с посттравматическим расстройством, который до сих пор не может себе простить, что в день, когда упали бомбы, оказался не в том месте. И что не смог провести эвакуацию, которую обязан был контролировать двадцать лет назад.
Вот и решил реабилитироваться, вывезти людей сейчас. Толку-то с того?
– Что делать будешь? – мрачно спросил Илья у Нельсона, выслушав рассказ о последних событиях.