Теперь времени на домашние дела у Алексея стало гораздо больше: Сона часто вечерами убегала к Лене (где, по его мнению, просто играла с младенцем, набираясь опыта на будущее), руководство страны его дергать перестало, очевидно, решив, что он и сам сообразит, когда его помощь в чем-то понадобится. И даже посланцы товарища Пономаренко, первое время донимавшие его вопросами по автомобилю, уже сообразили, что в автомобиле парень понимает, как им управлять — а с вопросами «как его делать» нужно обращаться к Василию Кузовкину.
И так продолжалось примерно до середины октября, а семнадцатого в расписание внесли одно небольшое изменение: ранее объявленный «факультатив» был переведен уже в обязательный курс, но Алексея заинтересовало в нем другое: этот курс должен был прочитать «приходящий лектор». А звали этого лектора Башир Искандарович…
Первая лекция по курсу Алексею понравилась, причем даже не содержанием (сам-то он точно мог рассказать гораздо больше на лекции по устройству и программированию электронных вычислительных машин), а тем энтузиазмом, с которым им все рассказывалось. К тому же ему было очень интересно с лектором некоторые вопросы обсудить, все же когда он «в первый раз» учился в МИФИ, товарищ Рамеев уже считался легендой. Однако поговорить с ним ему сразу не удалось: Башир Искандарович после лекции сразу же убежал — что, в принципе, было понятно: у военных по поводу ЭВМ уже возникли очень серьезные вопросы к конструктору одной из первых машин, и товарищу наверняка просто на все времени не хватало.
Поэтому ко второй лекции Алексей «специально подготовился». Сначала, за день до лекции, он зашел в первый отдел института и попросил «помочь в приглашении товарища Рамеева» к нему в гости. А когда сотрудник отдела с некоторым удивлением поинтересовался, зачем бы первому отделу помогать студенту в таком сугубо личном деле, он ответил для безопасника очень неожиданно:
— Позвоните Виктору Семеновичу или Лаврентию Павловичу, они вам на этот вопрос ответят.
— Кому? А… вы, наверное, и есть товарищ Воронов. Можно на ваш студенческий взглянуть? Приятно познакомиться, я постараюсь вам в этом деле помочь.
И помог: после второй лекции слегка ошарашенный ученый, сопровождаемый двумя другими «специалистами», сел в «Победу» Алексея и до самого дома молча смотрел в окно. А когда они зашли в квартиру и уселись в гостиной, он, не понимая, что, собственно происходит, наконец спросил:
— Мне сказали, что вам нужна моя срочная консультация, но… я не совсем понимаю, по какому вопросу. Я, видите ли, занимаюсь… впрочем, я вас видел на лекции.
— Да, я знаю, чем вы занимаетесь. Видите ли, я сам спроектировал небольшую вычислительную машину и даже ее изготовил, но у меня есть несколько неясных вопросов…
— Вычислительную машину? Было бы интересно на нее взглянуть… но почему вы привезли меня, как я понимаю, к себе домой? Было бы лучше сразу поехать в вашу… лабораторию?
— Я ее здесь, дома, и сделал. Пойдемте, я вам ее покажу и там уже задам свои вопросы.
Башир Искандарович сразу как-то загорелся, и в «кабинет» Алексея вошел уже совершенно другой человек. Который с некоторым удивлением посмотрел на действительно небольшой белый металлический ящик, напомнивший самому Алексею когда-то купленный им винный холодильник.
— Вот, это у меня такая машина.
— Действительно… небольшая. А на каких элементах вы ее изготовили? И… извините за возможно бестактный вопрос, а параметры машины у вас какие получись?
— Я как раз по этому поводу вас и пригласил, потому что мне кажется, что как раз вы использовали совершенно устаревшую элементную базу. Машина у меня полупроводниковая…
— Но и у нас вычислительные машины построены на полупроводниках, так что насчет устаревшей… базы…
— А если считать каждый прибор отдельно, то в ней порядка девяноста тысяч транзисторов и около двухсот сорока тысяч диодов.
— Сколько? То есть вы предполагаете, что если эту вашу машину масштабировать, то…
— Нет, в ней уже столько элементов, но элементы эти собраны в так называемые интегральные схемы, где на одном кристалле размещено несколько сотен отдельных приборов. У машины рабочая частота задающего генератора составляет сто десять примерно мегагерц… я хотел ровно сто поставить, но кварца нужного не нашел. То есть скорость выполнения арифметических операций составляет около двенадцати миллионов в секунду.
— Двенадцать миллионов коротких операций⁈
— Любых. Здесь используется схема умножения за один такт и схема деления за четыре такта, но цикл оперативной памяти не позволяет данные обрабатывать быстрее. Машинное слово тут составляет шестьдесят четыре разряда, адресация тридцатидвухбитная… правда пока с ней размер оперативной памяти только тридцать две тысячи слов. Но проблема, которую я сам решить не могу, заключается в том, что все вычисления машина проводит… внутри, я не смог придумать пока никаких устройств ввода и вывода информации. А вы, насколько я в курсе, по этой части не одну собаку съели…
— Ну… да. Хотя, должен сказать, вы назвали какие-то абсолютно нереальные цифры…
— Тем не менее цифры эти верные.
— Так почему же вы не обратились…
— Потому что я не хочу обращаться к Акселю Ивановичу через Лаврентия Павловича, а вы с ним ежедневно по работе встречаетесь. Я если вы с ним договоритесь… я вам и машину отдам, и всю имеющуюся у меня документацию по ней.
— А где вы брали эти… интегральные схемы?
— Их сейчас делают в МГУ, правда делают их пока крайне немного. Так что Аксель Иванович может заняться этим направлением и даже организовать массовое производство таких схем.
— Я думаю, что и Исаак Семенович…
— Нет, тут вопрос тесно связан с государственной безопасностью, а у товарища Брука еще нет нужных допусков. Так что только Аксель Иванович.
— Но я не уверен, что у меня есть такие… нужные вам… допуски.
— По счастью, по поводу ваших допусков я и сам могу принимать решения, так что это вас беспокоить не должно. А теперь давайте я вам продемонстрирую машину в работе: в нее уже заложена программа вычисления факториала, вы просто назовите любое число… желательно не единицу, конечно.
Спустя полтора часа Башир Искандарович, глубоко задумавшись, поинтересовался:
— Вы действительно проделали гигантский скачок в этой области. А можно мне спросить: где вы работаете? И… а где тут у вас поблизости можно такси поймать?
— Я пока только учусь, как раз в МИФИ, студент второго курса. А такси вы тут не поймаете, да оно и не надо, я вас отвезу куда скажете. И, надеюсь, мы договорились: в следующий раз вы приезжаете с Акселем Ивановичем и машину забираете. А пока вот, возьмите, почитайте, тут как раз будет над чем вам уже сейчас подумать: подробное описание всех разъемов, через которые можно подключать внешние устройства. Очень хочется надеяться, что мне больше не придется команды с пульта поразрядно в нее запихивать, а то это так утомительно…
Глава 6
Алексей за прошедшие с перехода в эту реальность время так и не смог привыкнуть к некоторым особенностям современной жизни. То есть эти «особенности» он даже понимал, но к себе он их как-то не относил. Например, его даже умиляло (иногда), как Сона заботится об испорченной одежде, но все же, не имея ни малейших финансовых проблем, он считал, что проще порванное выкинуть и купить новое — а вот Сона так не считала. Совсем не считала, и парня даже иногда раздражало, что Сона штопает истершиеся чулки и носки: ведь стоили они сущие копейки!
И в какой-то момент он даже сорвался на жену, когда она ему показала купленный на рынке деревянный набор из грибка, прикрепленного рядом с ним на круглой подставке «пенька» с тряпочный «мхом» для втыкания в него иголок и несколькими шпеньками, на которые можно было надевать катушки с нитками. То есть его не покупка рассердила, он буквально взорвался от неприкрытой радости жены:
— Смотри, какая прелесть, и всего-то за семь рублей! Теперь чулки штопать будет куда как удобнее!
— Сона, выкини этот грибок в помойку! Тебе вообще не нужно ничего штопать, у нас все же денег достаточно, чтобы ходить в целой одежде! В целых чулках, в целых носках! Вообще во всем целом, а ты просто время зря теряешь, пытаясь починить то, что уже никому не нужно! Твои чулки сколько стоят? Два с полтиной, пять рублей? Носки вообще по рубль-семьдесят пара, а время, которое ты на штопку тратишь, куда как дороже! Немедленно прекрати заниматься этой ерундой, или я…
— Это не ерунда, — очень сердитым голосом ответила девушка, — я не могу допустить, чтобы мой муж ходил как оборванец!
— Вот именно! Ладно, подожди полчаса, мы это еще раз обсудим…
Алексей быстро оделся, выбежал на улицу, забежал (именно забежал, а не зашел) в небольшой галантерейный магазин, расположенный через три дома, а затем так же бегом вернулся домой:
— Вот, смотри, внимательно смотри: это тебе чулки, двенадцать пар, так что все свои порванные прямо сейчас и выкини. И это — носки мне, двадцать четыре пары… просто в магазине больше сегодня не было, но я на той неделе еще куплю. И у нас всегда теперь будет лежать пар по десять новых, в запас, а старые, порванные, мы будем выкидывать сразу же, как в них образуются дырки! Ты поняла?
— Лёш, может быть там, в Витебске, или где ты раньше жил, носки с чулками на деревьях росли или на грядках, а здесь… ты же сам сказал, что в магазине больше ни чулок, ни носков не осталось. То есть если кому-то они вдруг срочно потребуются, они купить их уже не смогут. А тут дырочки-то маленькие, их заштопать много времени не потребуется… и грибок я не выкину, и чулки с носками! За них мы ведь тоже деньги платили, а на то, что ты сейчас потратил, я могла бы что-то вкусненькое на рынке купить или мы могли бы в кино сходить.
— Сона, ты и так можешь на рынке что угодно покупать, и в кино мы можем ходить по десять раз в день, и при этом мы даже не заметим, что у нас денег меньше стало…
— Заме