— А, это… я врачам честно раз в полгода сдаюсь, да они все быстро делают, обычно за день о всеми анализами справляются, так что работать не мешают. Просто он иногда очень полезные советы дает, а тут из республик запросы пришли интересные, товарищи внезапно загорелись желанием себе электростанций на реках понаставить — вот и решил его мнение по некоторым проектам выслушать. Все же в Белоруссии он с электростанциями тогда сильно помог…
— Он сейчас все еще учится, и занят, как я понимаю, придумыванием систем, позволяющих вычислительные машины очень просто программировать. Специалисты очень хвалят то, что он выдумал — но вот что-то, кроме этого, он вроде не придумывал. Хотя… Как у него сын родился, он всяких полезных мелочей навыдумывал очень много, причем таких, для которых особо больших капзатрат не требуется. Если, конечно, не считать нескольких новых заводов химических, машиностроительных трех, если я не ошибаюсь, под его затеи уже выстроенных.
— Так у него когда сын-то родился?
— В конце августа… а, так заводы-то выстроены простенькие, небольшие — это я про машиностроительные. А химические и без него уже строились, он только на них один уже известный продукт химический просил побольше производить. Немцы, наши немцы оборудование довольно несложное изготовили, а жилье там и так строилось. Ну по паре новых домов в городках добавилось, но это вообще мелочь…
То, что «пара домов в городе» — мелочь, Лаврентий Павлович ничуть не преувеличил и не приуменьшил: строительная индустрия действительно на «пару домов» внимания почти не обращала. Ведь ее основа — производство стройматериалов — была заложена еще летом пятьдесят третьего, а к концу лета пятьдесят четвертого мощности предприятий стройиндустрии стали вообще «избыточными». Настолько избыточными, что цемент стал одной из заметных статей экспорта (в основном его вывозили в соцстраны), а Тюменский «завод заводов», выпускающий оборудование для заводов кирпичных (по производству керамического кирпича) теперь работал исключительно в одну смену, поскольку «спрос резко сократился». Не полностью сократился, но сейчас этот завод тоже главным образом свою продукцию в соцстраны отправлял. И не только в них: последний контракт пятьдесят пятого года на шесть кирпичных заводов был заключен с Индонезией, и под этот контракт завод даже временно, на три месяца, перешел на двухсменную работу — а так как у президента Индонезии «товарища Сукарно» с деньгами было очень напряженно, то оплата поставки велась «натуральным продуктом», и олова в поставках было довольно немного — зато было относительно много пальмового масла и очень много бананов. А так как американцы уже придумали, как бананы возить по морю долго и практически без потерь, индонезийцы (и советские моряки) этим знанием воспользовались. Так что перед Новым годом советские магазины наполнились бананами.
А чтобы продукт не пропал, по телевизору и в большинстве местных газет постоянно рассказывалось о том, как эти бананы следует употреблять и как не следует, так что скоро даже в глухих деревнях, где люди этих бананов никогда в жизни не видели, все знали, что «бананы полезны, в них много калия и витаминов», и что «если шкура у банана зеленая, то его следует положить на некоторое время в валенок вместе со спелым яблоком». Сона, в очередной раз услышав рекомендации по бананам по телевизору, спросила у мужа:
— Лёш, там говорили, что бананы очень полезно детям давать чуть ли не в качестве первого прикорма.
— Можно, только начинать нужно все же с осторожностью: хотя и нечасто, но у малышей может быть аллергия на бананы.
— Ты мне это уже говорил, я осторожно буду. Только у нас в магазине бананы как раз в основном с зеленой шкуркой, с наполовину зеленой.
— Ну и купи, дозреют быстро.
— А как⁈ У нас дома ни одного валенка нет! То есть я и валенки куплю, раз нужно, ты мне только скажи: валенок можно совсем новый брать или обязательно ношеный?
— А какая разница?
— Если можно новый, то я сорок восьмой размер возьму, в него больше бананов влезет.
— Сона, солнышко, бананы и без валенка прекрасно вызревают. Например, в простом бумажном пакете.
— Так чего же в телевизоре народу мозги-то пудрят! Так бы и говорили: берете бумажный пакет, а то «валенок, валенок»… тьфу! Я на них жалобу напишу!
— И кому писать собралась? Директору этого телевидения?
— А вот нет, я товарищу Берии напишу, Ленка его адрес знает, она ему анализы делала. Хотя… а Берия телевизионщиков за это не арестует?
— Нет.
— А сколько времени бананы созревать в пакете будут?
— Думаю, дня два, может три.
— Тогда чего сидишь? Беги в магазин, он до восьми, бананов купи. Раньше в пакет положим — он раньше созреют, Пашке банан пораньше дадим. И вообще, вдруг в нашем магазине бананы закончатся, где я их потом искать буду? Ты что, не хочешь сына порадовать⁈
— Хочу порадовать, хочу, и уже бегу, — засмеялся Алексей. — Только банану все равно, в магазине лежать или у нас доима в пакете, он и там, и там зреет. Да всё уже, ушел!
В магазине бананы даже на начинали заканчиваться, а когда Алексей попросил продавщицу взвесить ему «килограммов пять бананов», та поинтересовалась:
— А зачем вам столько?
— Жену хочу порадовать.
— Тоже мне, радость нашел, они же противные!
— Они противные пока незрелые, а когда дозреют, то очень даже вкусные.
— Как же, дозреют! Я купила один на пробу, положила, как в газете написано, а валенок месте с яблоком, а он просто почернел, так что выкинуть пришлось. Вы бы, молодой человек, лучше яблок взяли, у нас сейчас хорошие, вкусные.
— А вы просто неправильно банан дозаривали, и их вообще лучше не по одному, а сразу связками брать.
— Связка в валенок не влезет, — с сильным сомнением в голосе ответила продавщица.
— Да не нужен никакой валенок! Вот послушайте…
Рассказав подробно, как правильно дома бананы дозаривать и чем они отличаются от тех же зеленых помидоров, по дороге домой Алексей подумал, что Сона-то была права. Не в том, что «без валенка не получится», а в том, что телевизионщики и газетчики просто несут пургу в массы, поскольку сами раньше с бананами не сталкивались и просто пересказывали то, что где-то краем уха услышали. Поэтому дома он, положив бананы даже не в пакет, а в картонную коробку, первым делом сел за телефон:
— Иван Георгиевич, извините за поздний звонок, просто вопрос, мне кажется, важный.
— Слушаю внимательно…
— Я, только вы не смейтесь, по поводу бананов звоню: наши телевизионные деятели искусств, про бананы знающие лишь то, что не ходите дети, в Африку гулять, народ по поводу их дозаривания дезинформируют.
— И это настолько важно?
— Если я не путаю, у Сукарно СССР закупило их пятьдесят тысяч тонн, и если эти тонны просто сгниют…
— Действительно. А у вас есть какие-то конкретные предложения?
— Да. Если завтра в новостях кто-то из профессоров биофака расскажет, как с этими бананами правильно поступать, да еще ненароком пнет небольно местные газеты…
— Хм, действительно может подействовать. А вы, Алексей Павлович, сами-то знаете, как с бананами поступать следует? А то я тоже, знаете ли, относительно бананов в курсе лишь того, что детям в Африку гулять не рекомендуется.
— Знаю, сейчас Соне сразу пять килограммов купил, и сына чуть позже на банановую диету переводить буду. Там все просто, я вам за полминуты все объясню…
На следующий день в шестичасовых новостях выступил декан биофака МГУ Леонид Григорьевич Воронин и «на всю страну» озвучил много интересного относительно использования бананов в народном хозяйстве. То есть вкратце пересказал то, что Алексей рассказал товарищу Петровскому — сам он, вероятно потому, что был все же физиологом и заведующим кафедрой высшей нервной деятельности биофака, с бананами тоже близко знаком не был. Но так как выступал-то он не как врач, а как декан биофака, зрители прониклись. А поскольку он выступил не только в шестичасовых новостях, но и в заключительном выпуске, состоявшемся в одиннадцать вечера, охват аудитории получился практически полным. И Сона это почувствовала уже через день: в «нашем» магазине бананы закончились, да и вообще в Москве они мало где остались…
Впрочем, Алексей не счел «банановую проблему» безнадежной: когда он спустя три дня снова зашел в магазин, давешняя продавщица его узнала и тихо сообщила:
— А бананы у нас совсем закончились, хорошо еще, что вы мне все заранее рассказали, я детям успела сама взять немного. Они на самом деле быстро поспевают, а вы… нам сказали, что новый пароход уже в Ленинград пришел, нам бананы послезавтра опять привезут. Но вы даже не спешите, я вам оставлю… сколько оставлять-то, опять килограммов пять?
Родители Соны на празднование Нового года в дочери решили не ехать, у них какая-то своя компания собиралась, и Сона пригласила в гости Лену с детьми: «а то она сидит одна дома, ей же скучно!» И после того, как и куранты пробили, и дети уснули, и в желудки приготовленное помещаться перестало, Лена Алексею сообщила:
— Да, я чего сказать-то хотела, это не очень-то и важно, но чтобы ты потом не удивлялся особо: в Средмаше мало что утвердили твой проект городка МИФИ, но и выдвинули тебя, как главного архитектора, на Сталинскую премию первой степени. И ходят слухи, что Иосиф Виссарионович склонен представление утвердить.
— Лен, ты водочки не перебрала? Сталинскую премию за три рисунка? Самой-то не смешно?
— Не смешно, потому что картинки твои — это повод. А причина… по твоей методике товарища Завенягина в декабре смогли вытянуть, а уж о том, что ты и Лаврентия Павловича… но об этом-то вслух говорить не рекомендуется… вплоть до высшей меры, так что делай морду кирпичом и изображай из себя гениального архитектора. И это, считай, не я тебе говорю, я тут только динамиком работаю… ладно, что велели, сказала, а Сона уже спать зовет, так что пойду я… гы, Лёшка у нас теперь и архитектор знатный, точно всю ночь смеяться буду… Спокойной ночи и еще раз с Новым годом! И с новым счастьем!