Джек с Хиршем обменялись понимающими взглядами, а Шойбле ничего не заметил, он сидел чуть поодаль, прикладывая к обожженному боку компресс.
Но капитан Лефлер видел все и лишь развел руками, а потом, покинув свой начальственный стульчик, подошел к Джеку с Хиршем и сел на отделочную панель, под которой были спрятаны технологические трубопроводы.
– Ну и как вам у нас, ребята? – спросил он нарочито бодрым голосом, но в следующее мгновение их настигла взрывная волна, и тяжелый транспорт швырнуло, словно смятый пакет.
– Воздушная яма, – пояснил Лефлер, натужно улыбаясь.
– Они взорвали сферу, сэр, – сказал Джек, поглядывая на разместившихся прямо на полу пехотинцев, которым бинтовали кому руку, кому ногу. Эти воины не были похожи на победителей.
– Не коситесь так, капрал, завтра мы получим новых солдат, а эти отправятся в благоустроенные госпитали.
– Да уж видел я эти госпитали, сэр, не советую там оказаться, – усмехнулся Джек, и Хирш дернул его за рукав.
– Хорошо, – произнес капитан и вздохнул. – Мы сегодня реализовали разведывательную информацию. Кое-что у меня было, остальное мы добыли в бою.
– Мы шли вслепую, сэр, – заметил Хирш. Он заговорил об этом первым, чтобы сдержать Джека.
– Да, мы шли вслепую, мы понесли потери, но завтра нам пришлют любое количество пехотинцев и все что угодно, лишь бы опередить врага, который уже давно находится здесь и планирует…
– Что планирует? – тотчас спросил Джек.
– А хрен его знает, капрал, – ответил капитан, пожав плечами. – Бесспорным фактом является лишь то, что они опережают нас на десятки шагов. Мы не знаем, что случится в следующий момент – высадка небольшой экспедиции или массированная атака на всех планетах сразу. Поэтому действовать приходится отчаянно, опираясь на разрозненные куски информации. Сегодня нам повезло, и мы на этих кусочках одержали победу, хотя потеряли сфероид, но еще в трех местах подобные команды были уничтожены полностью, вместе с пехотой и роботами. Как вам такое?
Джек с Хиршем снова переглянулись. Они понимали, о чем говорит капитан, и теперь им становилось понятнее положение, в котором он оказался.
– Мы можем выяснить, откуда прибыли дроны, взорвавшие подземную базу? – спросил Джек.
– Можем. Такая возможность у нас имеется, но тогда нам придется атаковать другую малоизвестную подземную базу, потом еще одну и еще. Вы к этому готовы?
– Мы готовы, сэр, – кивнул Хирш. – Нам это не впервой, у нас каждая десантная операция была крайней – без гарантий безопасности.
– Рад это слышать, господа, собственно, кроме вас мне не на кого было опереться, и я рад, что не ошибся.
Сказав это, Лефлер вернулся на свое место, а Джек покосился на Хирша и покачал головой.
– Что? – недовольно спросил лейтенант.
– Это был театр, Тедди.
– Да, камрад, это был театр, но это был хороший театр. Разве нет?
– Хороший, – вынужденно согласился Джек. – Хороший, Тедди. И давай поспим, надоели этот грохот и шум…
27
На другой день разведчиков в ангаре не оказалось. Ни раненых, ни здоровых – ни одного. Остались только Лефлер со старшиной Крафтом и сержант Шойбле наедине с новеньким, только со склада, «греем».
– Эй, я это не заказывал… – сказал он, указывая на то, что заняло место его продырявленного робота.
Джек видел эту пробоину накануне. Шойбле еще повезло, что луч прошел левее и пропорол корпус, лишь слегка поджарив самого пилота.
– А что тебе не нравится? – спросил Хирш, обходя новенький «грей».
– Ну, там у меня лежали… Конфеты и четыре презерватива! Да, четыре штуки!
– Так заберись в кабину и проверь, очень может быть, что личные вещи на месте, – предположил Хирш, спиной ощущая приближение Лефлера.
– Где наша пехота? – поинтересовался Джек, зевая и почесываясь.
– Наша пехота в госпитале, – ответил Лефлер, не глядя на Джека. Его заботило то, как Шойбле примет новую машину.
Лефлер знал, что у пилотов было что-то вроде привязанности к боевым машинам, но одно дело Тедди Хирш и его нестандартный усовершенствованный робот и совсем другое – обычная машина, на которой воевал Шойбле.
– Ну и что тут у тебя? Все в порядке?
– Да не все, сэр! – возразил Шойбле, подпрыгивая перед «греем», словно боксер в решающем раунде. – Совсем не в порядке! Где мой Рикардо? Где мой боевой товарищ, с которым я дважды горел?!
– Но он поврежден, в нем была огромная сквозная дыра, ты ведь помнишь? – спокойно, словно доктор с буйным пациентом, заговорил Лефлер.
– Да, я помню, – кивнул Шойбле, перестав прыгать. Он нервно взъерошил волосы и спросил: – Что с ним теперь, где он?
– Его здесь нет, сержант, его увезли…
– Куда, на ремонт?
– Боюсь, что нет, сержант.
– Что?! – вскинулся Шойбле. – Его сдали на разборку?! Моего Рикардо?!
– Нет, его отправили на пенсию. Рикардо ведь не вечный, как и любой солдат. Пришло время ему уходить со службы, и теперь он будет стоять на складе, находиться в резерве, как и положено ветерану.
– А мне можно будет посмотреть на него?
– Конечно, можно, но не сейчас. Когда мы доделаем здесь свою работу, тогда пожалуйста.
– Спасибо, сэр.
– Не за что, сержант. А теперь заберитесь в кабину и проверьте свои личные вещи, я приказал переложить их на те же места.
Пока Шойбле опускал кабину, Лефлер сделал Джеку с Хиршем знак, чтобы они следовали за ним к выходу из ангара.
– Куда подевалась наша пехота, сэр? – снова спросил Джек, догоняя капитана. – Они же не все выбыли из строя.
– В подразделении слишком много раненых, и оно деморализовано, поэтому я вернул их обратно.
– Но как же мы без пехоты? В этих катакомбах мы на одних роботах не навоюем.
– А вы как думаете, лейтенант? – спросил капитан, когда они вышли на воздух.
– Капрал прав, сэр, без пехоты нельзя.
– Ну и не переживайте, в течение часа сюда прибудут два отделения тардионских пластунов. Полагаю, вас это обрадует.
– О да, сэр, – кивнул Джек и посмотрел на Хирша. – Со своими проще взаимодействовать, а эти были какие-то надутые.
– Их можно понять, машины вроде ваших потрепали им нервы. К тому же они видели вашу оснастку и, возможно, что-то о вас слышали раньше.
– Но с Шойбле мы сошлись…
– Сержанту Шойбле вы на болоте случайно помогли.
– Немного не так, сэр, – сказал Хирш. – Капрал намеренно прикрыл «грей» Шойбле. Мы все там были на одной стороне.
– Ну, так тем более. Отсюда и взаимопонимание.
Капитан вздохнул и, одернув китель, огляделся.
– Хорошая сегодня погода, летная.
– Будет вылет? – сразу спросил Джек.
– Нет, сегодня прибудут новички, пока осмотрятся, то да се, а вот завтра… – капитан снова вздохнул. – Завтра, скорее всего, отправимся на задание.
– Подчищать будем? – уточнил Хирш.
– Что? – спросил капитан, выигрывая пару секунд, чтобы придумать ответ получше.
– Я спросил, сэр, будет ли это задание с нуля, или мы отправимся туда, где не справились другие?
– Ну, всегда кто-то где-то не справляется, а потом приходят другие и справляются. Я прав, капрал?
– Да, сэр, – кивнул Джек. – У нас такое часто бывало. Случалось даже, что самим приходилось возвращаться и доделывать дело.
– Значит, мы друг друга поняли. Если вопросов нет, занимайтесь своими делами, а я – на площадку, подожду наше пополнение.
28
Умывшись и почистив зубы, Джек с Хиршем вернулись в ангар, на ходу вытираясь растягивающимися одноразовыми полотенцами.
– Что ты думаешь про робота Шойбле, которого отправили на пенсию? Соврал капитан? – спросил Джек.
– Ты что, серьезно? – заулыбался Хирш.
– Я хочу знать твое мнение…
– Ну ты даешь, камрад, – покачал головой Хирш, не уставая удивляться Джеку, сочетавшему удивительную наивность с большим боевым опытом.
– Значит, соврал, – понял Джек и бросил скомканное полотенце в стоящий у ворот мешок для мусора.
– Зато он привел в порядок Шойбле. Смотри, как тот увлекся новой машиной.
Из кабины новенького «грея» выглянул Шойбле, и Джек помахал ему, а Хирш спросил:
– Нашел свои презервативы?
– Да, нашел! – радостно ответил тот и вернулся к работе.
Как и большинство пилотов, Шойбле обожал «улучшать» кабину боевой машины – перекрашивать какие-то панели, вешать на тумблеры разноцветные шарики и заменять обшивку сиденья на гражданские чехлы на липучках.
Список улучшений был бесконечен и ограничивался лишь грузоподъемностью робота, боевой рациональностью – в бою ничего не должно мешать – и традициями определенной воинской части.
Где-то любили вешать картонные игрушки с запахом хвои или мяты, где-то такие игрушки, напротив, запрещались. В какой-то части выстилали пол негорючей пробкой, в другом месте поощрялись всякие надписи вроде «Мы их порвем!» или «Слушай шум масляной помпы – возможен пробой сальника».
Однажды Джеку рассказали про небольшой пограничный отряд легких роботов, пилоты которых тоже обожали надписи в кабинах, но там почему-то запрещалось использовать гласные буквы.
Когда подошли к палатке, Джек остановился и посмотрел в дальний угол ангара, где старшина Крафт сидел на стуле со сломанной спинкой и опять что-то писал в планшете.
– Ты чего? – спросил Хирш.
– Ничего. Ты лезь в палатку, а я схожу к старшине – поздороваюсь…
– С чего это?
– Потом расскажу.
– Ну иди поздоровайся, – пожал плечами Хирш и сделал вид, что полез в палатку, однако, едва Джек отошел, лейтенант выбрался обратно и стал наблюдать за товарищем. Что задумал капрал?
Тем временем Джек неспешно приближался к начальственному углу, где стояла палатка Лефлера и Крафта.
В этот раз старшина не стал делать вид, что не замечает Джека, убрал стилус в гнездо, закрыл планшет и улыбнулся гостю, как если бы ждал его прихода.
– Доброе утро, сэр! – громко произнес Джек и, подойдя к старшине, резко выбросил вперед руку.