– Подожди... Я сразу с компьютера наберу... Если это не закрытые данные... Он что-то натворил?
– Пока проходит как свидетель, но есть у меня подозрения.
– Так... Есть такой... Был такой... Полковник Ивлев... ПГУ[6]... Я тебе не советую связываться... Характеристики на него, понятно, нет... Адрес нужен?
– Спасибо. Адрес он сам назвал. Думаю, не наврал... Нет пока причин, да он и не захочет привлекать к себе лишнее внимание.
Проработку отставного полковника Ивлева я в план, конечно, тоже внес. И сразу перебросил через сеть план на компьютер Бегемота. Он у нас любит новизну, хотя работает на такой технике одним пальцем и по паре минут ищет каждую букву. Но компьютер, как полковнику кажется, придает его облику современность, следовательно, его не сразу на пенсию будут выгонять. У каждого из нас свои слабости.
Вернулся лейтенант Суглобов.
– Приказ категоричен, – промычал неторопливо. – Составь план и отправляйся домой. Машину возьми у дежурного. Я с тобой. С мозгами, как сказал Бегемот, шутить нельзя. Они быстро отмирают и не восстанавливаются. Это он с нервными клетками, кажется, спутал...
Дело и без того уже закрутилось. Ребята у нас в отделе толковые. День без начальства отработают в полном объеме. Можно ехать...
Нам выделили старенький «жигуленок», который давно пора было списывать. Тем не менее отправить нас по домам и такая машина смогла. Сначала я завез Костю.
– Но завтра – с утра... И без тошноты, и говорить должен научиться...
– Понял! – почти радостно промычал лейтенант.
Мне ехать было намного дальше. Хорошо хоть, пробок на дорогах не встретилось, а то с такой головной болью нюхать в пробках выхлопные газы не слишком приятно.
Высадили меня у входа во двор, потому что дальше дорога была недавно перекопана – тянули теплотрассу к новому строительству.
– Дойдете, товарищ капитан? – спросил молодой водитель-прапорщик. – Я на своей тачке здесь не проеду.
– Доползу, – сказал я, выходя из машины.
Дом наш новый, я всего два месяца назад сюда переехал. Половина квартир еще дожидается своих хозяев. И двор еще полностью не благоустроен. Но я предпочел не перепрыгивать через канавы, а обошел их по большому кругу, и потому к подъезду подошел с другой стороны. Соседей я почти не знал, но сразу обратил внимание на двух парней, стоящих у подъезда. Они смотрели на въезд во двор. А недалеко увидел «Ниву» и водителя в ней. Он делал какие-то знаки парням. Те не сразу увидели его, а когда увидели, оглянулись. И я даже издали прочитал в их лицах испуг. И сразу оба вошли в наш подъезд, ни кодовым замком, ни домофоном пока не оборудованный.
Я сразу определил, что ждут, похоже, меня. Рука машинально почесала левый бок, и большой палец как-то сам собой опустил предохранитель пистолета в нижнее положение. Сразу куда-то ушла головная боль.
Едва за моей спиной закрылась подъездная дверь, как пистолет оказался в руке. Но там, за дверью, никого не было. Я подошел к лифту, чтобы нажать кнопку вызова. Лифт поднимался. Цифры на указателе медленно переключались и замерли на отметке «7» – мой этаж. С головной болью подниматься было бы нелегко, и хорошо, что боль отступила. И я начал подниматься быстро, стараясь шагать как можно тише. Но, видимо, совсем тихо у меня не получилось. Парни на лестничной площадке меня услышали. По крайней мере, один. Он высунулся из-за угла лифтной шахты.
Я ожидал увидеть в руке парня оружие и готов был выстрелить первым в прыжке и навскидку. Однако тот оружия не показал.
– Вот он! – сказал все же достаточно агрессивно. – Появился... Давай, братан, быстрее... У тебя там на кухне что-то течет, нас затапливает. Уже плавать можно...
Он с удивлением посмотрел на зажатый в руке пистолет. Я оружие убрал и никак не стал оправдывать его присутствие.
Оказалось, это сосед снизу. Как только я не выстрелил, когда он из-за угла высунулся?..
Мы вошли в квартиру, я сразу убрал своего ротвейлера в дальнюю комнату, чтобы не порвал парней, хотя он у меня обычно смирно принимает посторонних, если они со мной вместе приходят. Обнюхает и порядок. Правда, приласкать себя не дает... И может цапнуть, если кто-то пожелает это сделать. Сейчас я посчитал, что сосед возмущен, пес может уловить запах адреналина и отреагировать на это агрессией. Потому и запер его. В ответ на такую недружелюбность из комнаты раздалось рычание.
После этого мы тщательно проверили все трубы и краны на кухне, в ванной и в туалете, и даже линолеум на кухне подняли, чтобы влажность пола проверить. У меня нигде и ничего не текло – на руках оставалась только пыль и ни капли влаги... Должно быть, неполадки с трубами в соседней квартире или даже в перекрытиях, что тоже случается. Беда с этими новыми домами. Строят их гастарбайтеры, которые раньше ничего кроме кетменя[7] в руках не держали. Дешевая рабсила. Только квартиры почему-то несуразно дорогие... Рынок, чтоб ему!..
– А соседи когда появятся?
– Спроси у них... Мне не до того...
Снова подступила головная боль. Теперь, после необоснованного нервного напряжения, еще более сильная. Надо отлежаться.
Но опять не получилось. По настоянию соседа мы спустились к нему, чтобы посмотреть на потолок с разводами. Желание соседа понятно – чтобы я был свидетелем. Разводы, правда, оказались не слишком большими, и не было причины шум поднимать. Я когда въезжал, обнаружил у себя такой же потолок и сам забелил все пятна... Может, и это осталось что-то старое, хотя сосед клялся, что раньше разводов не было, а еще полчаса назад с потолка капало. Маленькая грязная лужица на полу подтверждала его утверждения. Но и это тоже не великая беда. Тем более что в кухню еще и мебель почти не успели завезти. Только стол, четыре табуретки и холодильник.
– Давно въехал? – спросил я.
– Вчера начал, – сказал сосед. – И потолок был чистым.
– Это дело поправимое. – Я собрался уходить, но сосед холодильник раскрыл и выставил непочатую литровую бутылку водки.
– Давай за знакомство...
– Голова у меня болит... Со службы отпросился.
– Где служишь-то?
– Мент я...
– О-хо... Плох тот мент, который не знает, чем голову лечат. Я наливаю... Правда, закуски нет... Только хлеб...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
РОМАН БЕРСЕРК, ОТСТАВНОЙ СТАРШИЙ СЕРЖАНТ СПЕЦНАЗА ГРУ
Давненько я не переживал таких острых ощущений. Это походило на преследование банды в чеченских горах, когда кругом другие отморозки бродят, и не знаешь, с какой стороны опасности ждать. С той лишь разницей, что в преследовании противника ненавидишь. А здесь только чувствуешь опасность за спиной, не зная – противник там или друг, спаситель, но от такой опасности только восхищение испытываешь. И это чувство по-своему приятное, немного ностальгическое. Военное чувство. И я понимаю капитана Аведова, заимевшего такую собаку. Даже недавняя моя схватка с ментами в «уазике» казалась детской забавой в сравнении с ощущением такой собаки на заднем сиденье.
Я сидел на переднем сиденье и в утренней прохладе чувствовал затылком горячее дыхание своего опасного тезки. Иногда в голове возникали мысли не слишком приятные. Кто в действительности может прочитать, что творится у собаки в голове. Берсерк просто пасть разинет и сомкнет ее у меня на затылке. Прокусить череп этими клыками можно без проблем. Но и здесь, как солдат в армии, я привык доверять своему командиру. По большому счету вся наша жизнь на доверии построена. В метро спускаешься и веришь механику, который эскалатор регулировал, хотя ни разу в жизни этого механика не видел и не слышал. Не задумываясь над этим, остаешься уверен, что механик не страдал в последнюю смену с похмелья, и эскалатор не провалится... В такси садишься и не сомневаешься, что водитель ездит уже не первый час в своей профессиональной карьере. Про самолет уже говорить не стоит. Доверяем не задумываясь, постоянно... В армии, естественно, доверяем командиру... Почему же сейчас я должен не верить Вадиму Палычу, если он посадил меня в машину? Посадил, значит, уверен, что пассажир на переднем сиденье в безопасности.
Я раньше считал, что единственные собаки, способные наводить на людей ужас, – это неукротимые в ярости кавказские овчарки. С другими серьезными псами встречаться не доводилось. Алабай уверил меня, что я в этой жизни знаю еще слишком мало...
– На следующем перекрестке направо, а дальше прямо, – подсказал я капитану. – Я покажу, когда во двор сворачивать. Во дворе ментовская машина стоит. У меня бинокль с ПНВ есть, я наблюдал из окна – всю ночную смену дежурные благополучно проспали. Поперек сидений с удобствами устраивались. Скоро их сменить должны... Здесь потише, в дороге выбоины...
После моей «Мазды» в «Шевроле-Нива» даже сидеть было неудобно, но я человек не капризный. Наверное, и у внедорожника есть свои достоинства. Однако для езды по городу все же моя машина более приспособлена. Особенно если ездить быстро, когда ощущаешь все преимущества динамики.
– Тебя караулят? – спросил Вадим Палыч, возвращаясь к ментовской теме.
– Они знают только двор, где я машину ставил, чтобы ее из окна было видно. Вернее, знают только въезд во двор. И караулят прямо во дворе. Приехали и стоят там, ждут дураков. Делать ментам нечего...
– Тебя не видели?
– У меня окна во двор выходят, а вход в подъезд с улицы. Не там менты стоят, где надо. Я прохожу в стороне.
– Мне где лучше машину поставить?
– Можно прямо под окнами, где моя «Мазда» стояла. У вас наверняка нет таких «противоугонок», как у меня стояли... Собственного производства... Я свою «Мазду» в компьютер на колесах превратил. Жалко, что сейчас простаивает...
– Куда спрятал?
– К знакомым на стоянку поставил. Там все парни с нашей войны. И владелец тоже...
– Это надежно.
– Да... Машину, значит, под окна поставим.