— Это устройство излучает сигналы, — объяснил Браун. — Сигналы принимаются спутником и ретранслируются на приемное устройство в Швейцарии, которое определяет мое местонахождение. И людям становится известно, где я нахожусь.
Когда «Нона» пришвартовалась у причала в морском порту на Саут-стрит, Стрикланд, проинструктировав Брауна, как пользоваться видеозаписывающей аппаратурой, сошел на берег, где его ждал Херси с фургоном. В порту на древках развевались флаги, возвещавшие о гонке, но толпам собираться было еще рано, и они отправились в город за оставшимся оборудованием.
После одиннадцати Стрикланд вернулся в порт с Херси и Памелой. Припарковаться они смогли только на Пейстер-стрит и, взвалив аппаратуру на плечи, двинулись через Саут-стрит, наводненную автомобилями.
— О черт, — ворчал Херси, увертываясь от очередного такси. — Обстановочка прямо как перед карнавалом.
Так оно и было. Утро перешло в ясный и задорный воскресный денек, располагавший к здоровым приключениям, и на Саут-стрит действительно воцарилась атмосфера праздника. В спортивном разделе «Таймс» в понедельник напишет, что здесь собралось свыше пяти тысяч человек. Публика была весьма благопристойная. Тут явно выделялись папы со своими отпрысками на плечах, мужчины в живописных финских кепках и высокие стройные женщины с крупными зубами. Духовой оркестр пивоваренной компании, разодетый в красное с желтым, исполнял «Колумбию, жемчужину океана». Рядом, готовая вступить, как только возникнет пауза, в бушлатах нараспашку, под которыми красовались тельняшки, расположилась группа моряков с дудочками и свистульками — та, что развлекает публику в Саутчестерском яхт-клубе. Уличные торговцы продавали горячие сосиски, булки и жареные каштаны.
Херси и Стрикланд пробирались в толпе. У Херси была камера, а Стрикланд писал звук. Какое-то время Памела тащилась за ними, то и дело норовя попасть в кадр. Она пила метамфетамин с виноградным соком из маленькой пластиковой бутылочки, на которой розовыми буквами было написано: «Полет по-испански». Только наркотики могли поднять Памелу на ноги в такое время суток. Она теперь вела светский образ жизни и избегала дневного освещения. У нее была квартира в Баттери-Парк Сити; работа в информационном бюллетене, существовавшем на пожертвования, где она могла не показываться, и приходящая раз в неделю прислуга.
— Пожалуйста, я хочу познакомиться с ними, — приставала она к Стрикланду. — Правда! Что, разве нельзя?
У яхты, пришвартованной к парому нью-йоркского яхт-клуба, желание Памелы осуществилось, и она зарделась, как школьница.
— Вы такой смелый. Ведь это просто невероятно — совершить подобное, — заявила она Брауну.
— Я еще ничего не совершил, — скромно уточнил он.
— Но вы же не можете проиграть, верно? — спросила Памела, затаив дыхание.
— Все, что уходит по кругу, по нему же и приходит.
Все задумчиво улыбнулись.
— Интересно, — сказал Браун, — куда запропастился Гарри? Но мне все равно надо увидеться с другими участниками.
Когда он двинулся с места, Памела схватила его за руку и отправилась с ним. Энн и Стрикланд остались вдвоем на пароме.
— Это еще один объект вашего внимания? — спросила Энн.
Стрикланд рассмеялся.
— Мой — что? Вы издеваетесь надо мной?
— Нет, — заверила его она. — Я не издеваюсь.
— Она — проститутка, — пояснил Стрикланд, — та самая, что в «Изнанке жизни».
— Да, — кивнула Энн, — я узнала ее.
— Памела не имеет никакого значения, — объяснял Стрикланд. — Она — Дитя Вселенной.
— Неужели она на самом деле пьет «Полет по-испански»? — спросила Энн. — Мне даже не верилось, что такое зелье существует.
— За милую душу. — Стрикланд глядел на Энн и думал, что в этот момент она выглядит как никогда привлекательной и отважной. Ее самообладание возбуждало, оно бросало ему вызов.
Памела с Брауном, являя собой приятную на вид, но все же несколько странную пару, совершали обход участников гонки. Херси сигналил Стрикланду с бетонной площадки, заполненной народом.
— Надо идти работать. — Стрикланд кивнул Энн и стал спускаться по трапу, оставив ее возле «Ноны» одну.
Местная телестанция снимала Брауна вместе с виргинцем Престоном Фоулером, который сгреб в свои объятия Памелу и тесно прижимал ее к себе. Херси со Стрикландом пристроились к ним и стали снимать.
— Я вижу там твою лодку, приятель, — обратился Фоулер к Брауну. — Похоже, что это одна из ваших обычных «сороковок».
— В следующем году она пойдет как наше особое изделие, — объяснил Браун.
— Да, я знаю о ней все, — заметил Фоулер, — и скажу тебе: блажен, кто верует. Старая калоша. Ну а как насчет Мэтти, собираешься повидать его в походе? Где все же он? Где-нибудь в Нассау? В Гаване?
Памела чувствовала себя уютно в объятиях Фоулера. Он пил шампанское из пластмассового стакана — загорелый, небритый, в грязном и пожелтевшем шерстяном свитере. Глаза у него были заспанные, а речь невнятной.
— Да, да, мы спрятали его, Фоулер. — Браун подобрался к нему и протянул руку. — Но все равно желаю удачи.
Фоулер пожал ему руку, стараясь не смотреть в глаза, делая вид, что весь поглощен Памелой.
— Он порядком нагрузился, да? — спросил Стрикланд у Брауна, когда они оставили Фоулера обниматься с Памелой. — И собирается идти так вокруг всего земного шара?
Браун рассмеялся.
— Он, наверное, всю неделю прощался с друзьями. Поспит где-нибудь у берега и придет в себя, а потом уж пойдет за победой.
Они продолжали по очереди обходить участников гонки. Ян Деннис находился в рубке своей сияющей алюминием крейсерской яхты вместе с молодой женщиной из издательства, где готовилась к выходу его книга. Завидев Брауна, он быстро выскочил на палубу.
— Всего самого наилучшего, Деннис, — приветствовал его Браун.
— И тебе того же, приятель, — ответил Деннис. Молодая женщина, которую он не представил, натянуто улыбнулась Брауну.
Следующей они посетили лодку Кервилля, пахнущую тиком красавицу, на которой француз провел чуть ли не все двадцать последних лет. По дороге Браун останавливался поговорить с Массимо Сефалу, офицером ВМС Италии, который отправлялся на итальянской серийной лодке; с Мартином Хэлдом, строителем из Сент-Кройкса, отплывавшем на лодке собственной постройки. Были также: поляк, которого звали Станислав Рольф и который поцеловал Брауна в щеку; датчанин; два англичанина и еще четверо американцев. Если участника не было на борту его яхты, Браун выискивал его в галереях порта. Через некоторое время Херси и Стрикланд отстали от него.
— Он на самом деле собрался пожать руку каждому? — спросил Херси. — Что это с ним такое?
— Может быть, он суеверный, — предположил Стрикланд.
Они устроились на площадке посреди толпы и снимали знамена и сигнальные флаги, полоскавшиеся на фалах над причалами порта. У Стрикланда не выходил из головы Браун, неутомимо обходивший соперников. Неожиданно его осенило, что тут может быть некая подоплека, о которой он вовсе не подозревал. Позднее он оказался на пароме вместе с Энн и Оуэном. Херси под звуки духового оркестра дремал в фургоне. Памела, как видно, удалилась в неизвестном направлении с Престоном Фоулером. Капитан Риггз-Бауэн и его молодой помощник лениво курсировали вверх-вниз по Ист-Ривер на маленькой плоскодонной моторке с развевающимся вымпелом Саутчестерского яхт-клуба. Между портом и Бруклинским мостом выстраивалась процессия судов сопровождения и буксиров.
— Время подходит, — проговорила Энн.
— Я должен оставить вас вдвоем, — заметил Стрикланд.
— Нет необходимости, — возразил Браун.
— Все в порядке, — подтвердила его жена.
Они возражали искренне, и он заподозрил, что их смущает возможность оказаться наедине друг с другом. Энн вдруг спохватилась:
— О Боже, а батареи?
Стрикланд посмотрел на Брауна. Его лицо было бледным и напряженным.
— Не беспокойся, — сказал он жене.
— Но как же я могла забыть, о Господи, — причитала Энн.
— Мне пришлось отказаться от них, — объяснил ей муж. — Они были заказаны поздно.
— Мне следовало проследить за этим.
— Это я виноват. — Браун говорил спокойно. — Обойдусь тем, что есть.
— Я оставлю вас, — быстро произнес Стрикланд. — Присмотрите за моей аппаратурой.
На площадке он увидел человека с полицейским пропуском для прессы и обратился к нему:
— К… когда они отправляются?
Он не справился с речью, и мужчина посмотрел на него со снисхождением.
— С приливом. — Полицейский взглянул на часы. — Меньше чем через два часа.
Стрикланд пробрался к фургону и разбудил Херси.
— Они прощаются. Пойдем.
Собираясь уже закрывать машину, Стрикланд вдруг остановился.
— Нам надо подарить ему что-нибудь.
— Что, например?
— Купи бутылку шампанского, — неожиданно решил Стрикланд. — Чтобы он мог выпить на Рождество. Поезжай на Чамберс-стрит или куда-нибудь еще и купи бутылку.
Херси знал свои права.
— Какая к черту бутылка! Мы лишимся нашего места на стоянке. К тому же сегодня воскресенье.
— Я должен подарить ему что-то.
— Да с какой стати?
Не обращая внимания на Херси, он принялся шуровать в багажнике машины. Там было полно старья, оставшегося от его прошлых съемок и мест пребывания: испорченные снимки, кассеты для пленки, упаковки от продуктов, пластиковые пакеты из-под марихуаны, куски заляпанного краской брезента. Откуда-то снизу он вытянул огромный альбом с вьетнамскими фотографиями, выпущенный в качестве приложения к «LZ Браво». На альбоме отпечатались разводы от кофейных чашек, фотография на обложке совершенно выцвела, но Стрикланд тем не менее решил взять его для Брауна.
— Позвольте заметить вам, — участливо проговорил Херси, — что вы выглядите несколько вздрюченным.
Стрикланд игнорировал его замечание.
Вернувшись на «Нону», Стрикланд увидел там Даффи и Гарри Торна. Все стояли на пароме и восторгались биноклем, присланным Брауну отцом Энн к предстоящему п