— Искуственный интеллект — не эти жалкие несколько тысяч проекций корабликов, а тот, который будет создан — станет конкурентом человека в его экологической нише. Поскольку сильно похож и претендует на те же ресурсы. Даже на нематериальные. Кино для машин вытеснит кино для людей, и это людям не понравится.
— До Второго Удара был период, когда кино и книги для людей вытеснили кино и книги для дураков. Так что ваш вывод вполне вероятен. Особое внимание критике гипотезы, через месяц вернемся. Следующий.
— Дрейф общественных ценностей, изменение мотиваций за последние двадцать лет. Чего хотели в мечтах люди двадцать лет назад и сегодня.
— Вывод, кратко.
— Сегодня хотят меньше ненужного, но больше странного.
— Уточните.
— Желать новых удовольствий — вещественных или чувственных — сегодня бесполезно. Ресурсов мало как у обществ, так и у отдельных людей. Дальше срабатывает правило: «не жили мы богато — нечего и начинать». Люди рвутся на места или должности, где от них что-то зависит. Где они могут что-то сделать, совершить. Тогда как раньше стремились законсервировать благополучие, либо урвать.
— Эпоха новых конкистадоров? И стоило это все того, чтобы нашу планету побили Ангелом?
— Мы не рассматривали…
— Вот и займитесь… Всем спасибо, вы отлично постарались. Примите искренние извинения за то, что не могу выделить достаточно времени, чтобы рассмотреть ваши работы… У кого там телефон гудит?
— Акаги-сэмпай, это не телефон. Мы на третьем подземном. Это…
— Сирена!
— Тревога!
— Ангел!
— Я ошиблась! События начались уже сегодня. Телефон!
— Что?
— На этот раз — у меня телефон… Да где же… Майя? Что? Дальность? Ого. Так далеко его заметили… А, сигнал от Конго?
«Конго» и «Новороссийск» меряют килями Тихий Океан, плавно переходящий в Берингово Море. Крейсируют довольно далеко, с берегов их не видать. Под килями несколько километров глубины; погода как на заказ. На полубаке «Новороссийска» загорают свободные от вахты морские пехотинцы.
На палубе и надстройках «Конго» никого не видно. Капитан в рубке. Аватара корабля, как обычно, на верхней радарной площадке, откуда хорошо виден океан и ясно слышна своеобразная музыка великанской зыби, сдобренная грозовыми разрядами шторма где-то к северу, в море Беринга, в его же имени проливе.
Чтобы держать связь между собой, кораблям Тумана нет нужды спускаться в рубку к передатчику. Ядра туманников перезваниваются по квантовому каналу. Любой, кто пожелает перехватить сведения, не может сделать этого незаметно: квант, как носитель информации, сменит состояние и сделается бесполезен для получателя. Разумеется, получатель догадается о третьем лишнем «на проводе» и примет меры… Именно по квантовому каналу держит связь со штабом тот самый вирус, что заставляет корабли Тумана подчиняться людям.
Но корабли говорят не о вирусе. Конго рассказывает, как приходил к ее капитану знакомый морпех — армия США после Второго Удара сильно уменьшились в размерах, и там теперь все всех знают или наслышаны. Вот Ларри по старому знакомству и просил Алекса узнать — почему это страшные, коварные, некультурные русские — и вдруг договариваются с Туманниками? Так вот прямо не могли бомбами закидать? Войны за нефть и руду; за чистую пресную воду и пригодную для пашни землю; войны Тумана — казалось бы, отучили долго колебаться, прежде чем нажимать на спуск.
Юлия думает. Потом зовет в рубку командира охраны, громадного, быстрого в движениях, по прозвищу «Бешеный Стас». Пересказывает ему и капитану вопрос напарницы по дозору. Мужчины переглядываются, и Стас зовет одного из своих подчиненных — квадратного старшину, за вислые усы прозванного «Морж».
Морж выслушивает. Чешет затылок.
— Разрешите без чинов? Попросту. Обещаю, что без матюгов.
Капитан кивает. Разрешает и Стас. Морпех оглядывается:
— А куда говорить? А можно экран включить? Привычнее как-то, если видишь лицо.
Старшина еще несколько мгновений рассматривает Конго на засветившемся экране. Без приглашения садится в кресло радиопоста, сдвигает черный берет на затылок. Наконец, говорит:
— Понимаешь, дочка…
И как-то так произносит, что линейный крейсер Тумана внезапно на самом деле ощущает себя маленькой и глупой. Для существа, которое с момента создания управляло флотом, приказывало другим, имело право заставить выполнить приказ — это настолько непривычное чувство, что начало рассказа Конго едва не пропускает.
— … Мы живем на хорошей земле. Чернозем, если знаешь, что это такое. Вот. После Второго Удара — а, тоже знаешь? Ну да, у тебя ж там интерсеть постоянная… Да, переспрашивай, если что. Там было так. Вот село. Вырастили хлеб. Свиньи там, коровы. Поехали в город, продали. Купили бензин, ботинки, детям конфеты… У вас бывают дети? Нет? Ну так, дальше. Когда нет порядка, кто что имеет, тех начинают грабить. Ничего, что я так издалека? Я ж не знаю, что тебе уже известно, а что нет. Вот. Село собирается, объединяется, оружие там находит, начальника выдвигает. Отбивается. Но если людям этого мало… — морпех сплетает пальцы, очевидно, ищет слова. Спохватывается:
— А ты русский вообще понимаешь? А, командир переводит… Ну да, она у нас любит новые языки учить. Вот, если общество защитилось, но ему этого мало… Оно начинает подчинять соседей. С одной стороны, в школе на истории учат, что это обычный процесс, так государства вырастают…
Старшина резко сжимает кулаки:
— Но нас-то из-за этого убивают. Перестрелки. В поле не выйдешь — стрельба из перелесков, гранату ночью в окно кинуть могут. Людей крадут. За выкуп — хреново. Но хоть возвратить можно. А так, бывает, ухватят кого в поле или там набежит банда человек сорок на далекий хутор, хозяев поломают и бросят — ради чего? Некогда жить. Хлеб сеять — оно само по себе тяжело. Вот почему все хотят на флот, в армию там. Потому что иначе ты всю жизнь просидишь в тракторе или в свинарнике. И никуда не поедешь, ничего не посмотришь, хоть бы и разрешали. А некогда! Вот запахали, вот отсеялись. Отоспались — уже отросла трава, косим. Тут ягоды. Не будешь собирать — зимой вместо варенья в чай кидай, что хочешь. Опять косим, опять трава отросла. Не косишь — корову зимой сиськой корми… А вот уже убирать хлеб. Тут пора готовиться снаряжать караван в город. Чтобы по дороге не оказачили… Ну не напали. И торф резать, дрова там на зиму. Соль покупать, иначе никакого тебе мяса-колбасы. И постоянно чинить трактора и машины. Стиральные машинки, холодильники опять же. Без них вообще ж… Плохо. Вот за такой как ты крейсер — только чтобы трактор! — любой из моей станицы душу продаст… И тут, мало нам всего этого, еще и пистолетчики эти долбанные! С оброком, с защитой там. Вымогательство, короче… Э, ты понимаешь меня?
Конго немного заторможенно кивает.
— А у нас в стране это все уже один раз было. Называется Гражданская война. Наверное, в интерсети есть. И все уже знают, чем кончится. Так чего попусту людям жизнь крутить? И вот, кто соседям сильно проблемы делал, агрессивные, короче. Кто где, но рано или поздно — налезли на пулю. А нормальные люди все же договаривались. И так, понимаешь, понравился сам процесс! — лицо старшины натурально озаряется улыбкой:
— Что стрелять не надо. Что не будет уже: только понравился человек, бац — завтра приносят с дыркой в лбу… Что в город к доктору можно доехать! Вот, второй раз такое было после войны Тумана. Когда в море опять пошли парусники! Капитан, а среди ваших парусники есть?
Юлия мотает головой отрицательно.
— А жаль! «Катти Сарк», «Бегущая по волнам» — вот что про вас. Ваша суть, назначение — чего, кроме вас, никто не может. Пушки эти — х… Хорошо, то есть, но у нас и самих пушек полно… Вот. А потому и решили сначала все же договориться. Ведь едренбатоном зах… Никогда не поздно, в общем! Командир, а разрешите я вопрос задам?
Стас переглядывается с капитаном. Колеблется, но все-таки согласно кивает.
— Конго… Вы тоже воюете? Как и мы тут, на «Новороссийске»?
Блондинка на экране тоже кивает.
— За людей? Вместо людей? Против людей?
Проекция линейного крейсера говорит; Юлия переводит синхронно:
— Мне больше нравится против кораблей Тумана. Их ядро, при поражении, нетрудно спасти. А людей на кораблях много только у вас. У русских. У всех других — только капитан. Один. Можно не стесняться в средствах. Меня сделали для войны. Закрой глаза, Морж. Девушки на экране нет, вот смотри, — экран в самом деле гаснет, оставляя только голос:
— Я не то, что вы называете женщиной. Я — корабль Тумана. Изображаю человека. Дело движется к тому, что рано или поздно научусь притворяться идеально. У меня-то впереди вечность. Но человеком не буду все равно.
— А жаль. Жаль, что мы не увидим «Бегущую по волнам»… — Морж утирает лоб рукавом, встает, поправляет черный берет:
— Старшина Свирин доклад закончил!
— Пожалуйста, примите мою искреннюю благодарность, — переводит Юлия, прежде, чем связь отключается. Старшина выходит из рубки, Стас за ним. Капитан садится в опустевшее кресло радарного поста, закидывает голову:
— Можно попросить?
Девушка не меняет выражения лица.
— Поставь на трансляцию Мельницу. «Королевну». Мне кажется, лучше подходит для песни кораблей Тумана, чем та, у Конго.
Юлия выполняет просьбу капитана. Внутреннюю связь с Конго она не прерывает. А та продолжает:
«Думаю, что нас используют временно. Скоро человечество научится само делать подобное, но абсолютно подконтрольное и послушное. Ну и само собой, гораздо более мощное. После чего нас пустят под нож. Во избежание. Так что надо готовить запасные базы. И ты напрасно пытаешься стать одной из людей!»
Аватара «Новороссийска» отвечает:
«Для собственных баз требуется наноматериал. А в нем разные элементы. Одним углеродом-кислородом в составе пластика или там азотом из воздуха не обойдешься. В морской воде много всякого, но концентрации малые. Невыгодно по энергозатратам добывать металл из морской воды. Где брать никель, медь, хром, железо то же самое?»