а шее Фэйли, когда ее найдут, но для Перрина только Ламгвин еще сохранил немного тепла. Он, возможно, получил бы больше от Джура Грейди, одного из Аша'манов, бывших чужаками для всех из-за того, кем и чем они были, ни один их них не показывал никакой враждебности к Перину – но, несмотря на шум проснувшихся людей, топчущихся на смерзшемся снегу и проклинающих холод, когда они на нем поскальзывались, Грейди все еще спал, завернувшись в одеяла, под навесом из сосновых ветвей. Перрин шел мимо своих друзей, соседей, слуг, и чувствовал себя одиноким. Мужчина не может кричать о своей верности, если все думали обратное. Сердце его жизни лежало где-то на северо-востоке. Все вновь станет на свои места, как только он вернет ее.
Лагерь окружал частокол из заостренных кольев в десять шагов глубиной, и он направился к краю стоянки гэалданцев, где были оставлены изогнутые проходы для свободного проезда всадников, однако Балверу и Айраму пришлось пристроиться за его спиной, чтобы пройти по тесному проходу. Пешему, чтобы здесь пройти, пришлось бы петлять и поворачивать прямо перед двуреченцами. Край леса лежал не далее, чем в ста шагах, пустячная дистанция для двуреченских луков, огромные деревья вздымали свои кроны высоко в небо. Некоторые из здешних деревьев были для Перрина незнакомы, но были здесь и сосны, болотные мирты и вязы, некоторые в целых три или четыре обхвата, и дубы, которых было больше всего. Деревья были настолько большие, что убивали все, чуть выше кустиков, росших под ними, оставляя между стволами широкие проходы, заполненные сейчас тенями темнее ночи. Старый лес. Такой мог проглотить целые армии и никто не нашел бы даже костей.
Балвер проследовал за ним сквозь частокол, пока не решил, что теперь они с Перрином одни настолько, насколько это возможно в ближайшее время.
– Масима отправил гонцов, милорд, – сказал он, поправляя полу плаща и бросая подозрительные взгляды на Айрама, который в ответ пристально следил за ним.
– Я знаю, – сказал Перрин. – Ты считаешь они направились к Белоплащникам. – Он шел стремительно, стараясь уйти подальше от своих друзей. Он положил руку, сжимавшую поводья, на луку седла, но не стал вставлять ногу в стремя. Ходок нетерпеливо тряхнул головой. – С тем же успехом Масима мог отправить сообщения Шончан.
– Раз уж Вы заговорили об этом, милорд… Есть реальная возможность, чтобы в этом убедиться. Могу я еще раз напомнить Вам, что взгляды Масимы на Айз Седай очень близки взглядам Белоплащников? Фактически, они идентичны. Он желал бы видеть каждую сестру мертвой, если бы только смог. Позиция Шончан более… прагматична, если можно так выразиться. Во всяком случае, она меньше соответствует позиции Масимы.
– Как бы сильно вы ни ненавидели Белоплащников, мастер Балвер, но корнем всего зла они не являются. А с Шончан Масима имел дело и прежде.
– Как скажете, милорд. – Лицо Балвера не изменилось, но пахло от него сомнением. Перрин не мог доказать реальность встреч Масимы с Шончан, а расскажи он всем как именно он о них узнал и это только добавит новые трудности к уже существующим. Что ж, предоставим эти проблемы Балверу; он обожает отыскивать улики. – Что касается Айз Седай и Хранительниц Мудрости, милорд… Айз Седай, кажется, полагают, что они всегда знают все лучше других, возможно, кроме другой Айз Седай. Я полагаю, что Хранительницы Мудрости не слишком от них отличаются.
Перрин фыркнул и в воздухе повисли короткие белые росчерки пара.
– Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Что-нибудь, о том, почему Масури встретилась с Масимой, и почему Хранительницы Мудрости это позволили. Готов держать пари на Ходока против подковочного гвоздя, что она не сделала бы этого без их разрешения. – Анноура дело другое, она могла действовать и самостоятельно. Вряд ли, конечно, она действовала по приказу Берелейн.
Поправляя плащ на плечах, Балвер поглядел назад за ряды заостренных кольев на лагерь, на палатки Айил. Пристально глядя, он словно надеялся разглядеть что-нибудь сквозь стенки палаток.
– Есть много вариантов, милорд, – сказал он раздраженно. – Для некоторых, приносящих клятвы, все, что не запрещается присягой, – разрешается, и все, что не является приказом, – может игнорироваться. Другие же предпринимают действия, которые, как они верят, помогут их сюзерену, не спрашивая у него разрешения. Айз Седай и Хранительницы Мудрости попадают, похоже, в одну из этих категорий, но вот в какую их них, я могу только строить предположения, в зависимости от условий.
– Я мог бы просто спросить. Айз Седай не могут лгать, и если я нажму достаточно сильно, Масури могла бы действительно рассказать мне правду.
Балвер скривился, как от внезапной боли в животе.
– Возможно, милорд. Возможно. Весьма вероятно, что она сказала бы Вам кое-что, похожее на правду. Айз Седай весьма в этом преуспели, как Вы знаете. В любом случае, милорд, Масури задалась бы вопросом, от кого Вы узнали, о чем спрашивать, и эти размышления могут привести ее к Хавиару и Нериону. Кто может сказать, кому она расскажет в данных обстоятельствах? Прямой путь – не всегда лучший. Иногда определенные вещи должны делаться скрытно, из соображений безопасности.
– Я говорил Вам, что Айз Седай нельзя доверять, – резко сказал Айрам. – Я говорил Вам это, Лорд Перрин! – Он умолк, когда Перрин поднял руку, но запах ярости, исходящий от него, был настолько силен, что Перрину пришлось сделать выдох, чтобы прочистить легкие. Какая-то часть его хотела втянуть этот запах поглубже и поглотить его.
Перрин внимательно посмотрел на Балвера. Если Айз Седай могут настолько изогнуть правду, что ты станешь путать верх и низ, а они могли и действительно так поступали, то насколько сильно можно им доверять? Доверие всегда было проблемой. Он узнал это после тяжелых уроков. Но теперь его гнев был под постоянным контролем. Пользоваться молотом нужно осторожно, а он бил сейчас там, где один промах вырвал бы сердце из его груди.
– Изменятся ли эти условия, если некоторые из друзей Селанды начнут проводить больше времени среди Айил? В конце концов, они хотят стать Айил. Более чем достаточное оправдание. И возможно, один из них сможет свести дружбу с Берелейн и ее советницей…
– Возможно, милорд, – сказал Балвер после секундного колебания. – Отец Леди Медоре – Благородный Лорд Тира, что дает ей достаточно высокое положение и может послужить причиной, чтобы приблизиться к Первенствующей Майена. Возможно, один или двое кайриэнцев также имеют достаточно высокое происхождение. Найти тех, кто захотел бы пожить среди Айил будет еще легче.
Перрин кивнул. Будь внимателен с молотом, как бы ни хотелось разнести все, до чего можешь дотянуться.
– Так и сделаем. Только, мастер Балвер, вы пытались… подталкивать… меня к этому, с тех пор как Селанда оставила нас. С этого момента, если у Вас найдутся предложения, делайте их. Даже если я девять раз подряд скажу «нет», я все равно выслушаю и десятое. Я – не самый умный человек, но я прислушиваюсь к ним, а я думаю, что Вы из их числа. Только не пытайтесь подталкивать меня в выборе решения, которое вы хотите, чтобы я принял. Я не люблю этого, мастер Балвер.
Балвер заморгал, затем поклонился, сложив руки на груди. Он пах удивлением. И одновременно удовлетворением. Удовлетворение?
– Как скажете, милорд. Мой предыдущий наниматель не любил, когда я предлагал действия, если меня не спрашивали. Я не повторю эту ошибку снова, уверяю Вас. – Разглядывая Перрина, он, казалось, принимал решение. – Если мне позволят, – сказал он, тщательно подбирая слова. – Я скажу, что нахожу службу Вам… приятной… чего сам даже не ожидал. Вы – то, чем Вы кажетесь, милорд, без скрытых отравленных игл, поджидающих в глубине неосторожного. Мой предыдущий работодатель обладал глубоким умом, но я полагаю, что Вы не менее умны, только иначе. Я полагаю, что буду сожалеть оставляя службу у Вас. Любой мог бы сказать эти слова, чтобы удержаться на своем месте, но я действительно так думаю.
Отравленные иглы? Перед поступлением на службу к Перрину последним местом работы Балвера было место секретаря у мурандийской дворянки, разорившейся в трудные времена, и не способной больше позволить себе его содержать. Муранди, по всей видимости, было местом куда худшим, чем предполагал Перрин.
– Покидать мою службу тебе нет никакой причины. Только скажите мне, что вы хотите сделать и позвольте мне решать, не пытаясь подталкивать. И забудьте о лести.
– Я никогда не льщу, милорд. Но имею большой опыт по части подстраивания под нужды своего повелителя; таковы требования моей профессии. – Человечек поклонился еще раз. Прежде он никогда не был настолько формален. – Если Вы не имеете больше вопросов, милорд, могу я идти, чтобы найти Леди Медоре?
Перрин кивнул. Пятясь человечек поклонился еще раз, затем легко касаясь поверхности направился к лагерю, пробираясь сквозь острые колья, плащ его трепетал за спиной, точь-в-точь воробей, прыгающий по снегу. Странный человек.
– Я не доверяю ему, – пробормотал Айрам, глядя вслед Балверу. – И Селанде с ее компанией не доверяю. Попомните мои слова – они заодно с Айз Седай.
– Мы должны доверять хоть кому-то, – грубо ответил ему Перрин. Единственный вопрос – кому? Запрыгнув в седло Ходока, он двинул каблуками по ребрам. Молот бесполезен, когда лежит без дела.
Глава 6Запах из сна
Холодный воздух казался Перрину чистым и свежим. Он скакал галопом по лесу, и ветерок подхватывал хлопья белоснежного снега, летящего из-под копыт Ходока. Сейчас он мог забыть о старых друзьях, пожелавших поверить в плохие слухи. Даже Масиму и Айз Седай с Хранительницами Мудрости. Шайдо – вот кем были полны все его мысли. Это была трудная головоломка, которую не разгадать просто так, как ты ее ни крути. Ему очень хотелось решить её самостоятельно, но прежде он никогда не сталкивался с подобной задачей.
Перрин почувствовал за собой легкую вину, когда после короткой вспышки скорости осадил коня, заставив его идти шагом. Темнота, лежавшая в лесу, была непроницаемой, и между высокими деревьями, прикрытыми снегом, могли быть камни, и еще сотни мест, например норы лисиц или барсуков, где мчащаяся во весь опор лошадь могла сломать ногу. Не было никакой причины так рисковать. Бешеный галоп не освободил бы Фэйли в одно мгновение, да и никакая лошадь не смогла бы поддерживать такой темп долго. Там, куда снег намело ветром, он доходил до колена, да и в других местах бы