– Мужчины причиняют неприятности, даже когда их нет рядом, – сказала мягко Авиенда.
– Так и есть, – согласилась Илэйн. Монаэлле улыбнулась такому обмену репликами. Она была среди тех немногих, кто знал правду о Ранде, и о том, кто настоящий отец ребенка Илэйн. Однако никто из Родни не знал.
– Я думала, что ты уже позволила мужчине причинить тебе все возможные «неприятности», Илэйн, – чопорно сказала Сумеко. Правила Родни следовали правилам для послушниц и принятых, запрещая иметь не только детей, но и что-либо, что могло к ним привести, и они придерживались этого правила весьма строго. Когда-то, женщина из Родни проглотила бы свой язык, находясь перед Айз Седай. Многое изменилось с тех пор. – Я полагаю, отправлюсь сегодня в Тир, так что завтра я могу вернуться с грузом зерна и масла. Однако если вы будете продолжать болтать о мужчинах, я вернусь позже. Поэтому я предлагаю, позволить Монаэлле продолжить то, ради чего она пришла.
Монаэлле поставила Илэйн перед камином, настолько близко, что жар от прогоревших дров был почти невыносим.
– Будет лучше, – объяснила она, – если мать будет находиться возле тепла. – Ее окружило сияние саидар и она начала ткать потоки Духа, Огня и Земли. Авиенда наблюдала так же пристально как Сумеко.
– Что это? – спросила Илэйн как только плетения улеглись вокруг нее и проникли внутрь. – Это что-то вроде Исследования? – Каждая Айз Седай во дворце ее уже изучала, однако только у Мерилилль был для этого достаточный опыт в Исцелении. Но ни они, ни Сумеко не были способны сказать больше того, что у неё будет ребенок. Она почувствовала слабое покалывание, своего рода гул внутри тела.
– Не будь глупой, девочка, – сказала Сумеко рассеянно. Илэйн приподняла брови, и даже решила помахать кольцом Великого Змея перед носом Сумеко, но круглолицая женщина, казалось, ничего не замечала. Она также могла не заметить кольца. Наклонившись вперед, она смотрела, словно могла видеть сквозь Илэйн. – Хранительницы узнали об Исцелении от меня. И от Найнив, я полагаю, – сказала она через секунду. О, Найнив взорвалась бы как фейерверк Иллюминаторов, услышав такое. Но Сумеко уже давно опередила Найнив. – И они изучали простейшие формы у Айз Седай. – Фырканье, похожее на звук разрывающегося холста, показало то, что Сумеко думает о «простой» форме, единственном виде Исцеления, известном Айз Седай на протяжении тысячи лет. – Это – кое-что известное только Хранительницам Мудрости.
– Это называется Поглаживание Ребенка, – сказала Монаэлле отвлеченным голосом. Основное её внимание было сосредоточено на плетении. Обычное Обследование показывало причину беспокойства – это было просто, пришла мысль – к настоящему времени оно должно было быть закончено, но потоки изменились, и гул внутри Илэйн тоже изменился, погрузившись глубже. – Это может быть частью Исцеления, особого рода Исцеление, но мы знали его с тех времен, когда были сосланы в Трёхкратную землю. Некоторые из плетений, подобны тем, что Сумеко Каристован и Найнив ал`Мира показали нам. В Поглаживании Ребенка, вы узнаете о здоровье матери и ребенка, и, изменяя плетения, вы можете также исцелить некоторые проблемы, но женщине без ребёнка они не помогут. И мужчине, конечно же. – Гул становился сильнее, пока не показалось, что каждый в комнате способен его услышать. Илэйн показалось, что даже зубы завибрировали.
Прежняя мысль к ней вернулась, и она спросила:
– Может ли это причинить ребёнку вред? Я имела в виду, когда я направляю.
– Не больше, чем дыхание. – Монаэлле с усмешкой позволила плетениям исчезнуть. – У тебя близнецы. Слишком рано говорить, кто это, мальчики или девочки, но они здоровы, и ты – тоже.
Двое! Илэйн разделила широкую улыбку с Авиендой. Она почти почувствовала восторг ее сестры. У нее будут близнецы. Дети Ранда. Мальчик и девочка, как она надеялась, или двое мальчиков. Близнецы-девочки представляли бы для престолонаследия большие трудности. Никто никогда не получит Корону Роз когда у нее появятся они.
Сумеко настойчиво покашляла, показав на Илэйн и Монаэлле кивнула.
– Делай точно также, как я, и ты увидишь. – Наблюдая как Сумеко обняла Источник и сформировала потоки, она снова кивнула, и полная женщина позволила им погрузиться в Илэйн, задыхаясь словно почувствовала гул в самой себе. – Тебе не нужно волноваться о тошноте, – продолжила Монаэлле, – но ты обнаружишь, что иногда у тебя будут трудности при направлении Силы. Потоки могут ускользать от тебя, словно они смазаны жиром или исчезать как туман, так что тебе придется пытаться снова и снова создавать самые простые плетения или их удержать. По мере увеличения срока это может становиться хуже, и к моменту рождения ты не будешь способна направлять вообще, но способность вернётся сразу после рождения детей. Скоро ты станешь капризной, если этого еще не началось, хныкающей в один момент и ругающейся в следующую секунду. Отец твоих детей должен быть мудр, чтобы ступать осторожно и держаться на таком расстоянии, на каком он сможет.
– Я слышала, что она уже заехала ему по голове сегодня утром, – пробормотала Сумеко. Отпуская плетения, она поправила свой красный пояс на талии. – Это поразительно, Монаэлле. Я никогда не думала о плетении, которое можно использовать только на беременной женщине.
Рот Илэйн сжался, но она сказала.
– Ты не могла бы рассказать побольше про это плетение, Монаэлле? – Будет лучше, чтобы люди считали, что ее малыши от Дойлина Меллара. Дети Ранда ал`Тора могут оказаться мишенью – преследоваться из страха, или чтобы получить какое-то преимущество, или из ненависти, но никто дважды не подумает о детях Меллара, возможно даже сам Меллар. Так было лучше, и так будет.
Монаэлле откинула ее голову, рассмеявшись настолько сильно, что даже была вынуждена вытереть уголком платка слезы.
– Я это знаю, потому что выносила семерых и у меня три мужа, Илэйн Траканд. Способность направлять ограждает тебя от тошноты, но у всего есть своя цена. Ну, Авиенда, ты тоже должна попробовать. Осторожно. И точно так, как делала я.
В нетерпении Авиенда обняла Источник, но прежде, чем она начала плести потоки, она отпустила саидар, и повернулась к облицованной тёмными панелями стене. На запад. То же сделали Илэйн, Монаэлле и Сумеко. Маяк, который горел столь долго, только что исчез. Только что он был там – бушующее пламя саидар – а затем он пропал, как будто его никогда не существовало.
Полная грудь Сумеко поднялась, когда она сделала глубокий вздох.
– Думаю, что-то очень замечательное, либо очень ужасное случилось сегодня, – сказала она мягко. – И я думаю, что боюсь узнать что именно.
– Замечательное, – сказала Илэйн. Дело было сделано, независимо оттого, что это было, и Ранд был жив. Это было уже замечательно. Монаэлле лукаво поглядела на нее. Зная об узах, она могла догадаться об остальном. Но она только задумчиво крутила между пальцев одно из своих ожерелий. В любом случае, достаточно скоро она выпытала бы это из Авиенды.
Стук в двери заставил всех вздрогнуть. Всех, кроме Монаэлле. Чтобы другие не заметили как вздрогнула она, та принялась слишком тщательно поправлять шаль, что сделало контраст очень большим. Сумеко закашляла, стараясь скрыть ее замешательство.
– Войдите, – сказала Илэйн громко. Такой полукрик был необходим, чтобы за дверью услышали даже без стража от подслушивания.
Касейлле просунула в комнату голову, с шляпой в руке, затем протиснулась целиком и тщательно закрыла позади себя дверь. Белые кружева на шее и запястьях были свежими, львы на ее поясе мерцали, а кираса сверкала, словно была недавно начищена, но очевидно она вернулась на пост почистившись после их ночной поездки.
– Простите, что прерываю, миледи, но я думаю, что вы должны узнать немедленно. Морской Народ в бешенстве. Те, кто все еще остаются здесь. Кажется, пропала одна из их учениц.
– Что еще? – спросила Илэйн. Отсутствие ученицы может быть достаточно скверным, но что-то в лице Касейлле сказало ей, что было что-то еще.
– Гвардеец Азери доложила мне, что она видела Мерилилль Седай отъезжающей из Дворца приблизительно три часа назад, – сказала неохотно Касейлле. – Мерилилль и женщину, которая была в плаще и пряталась под капюшоном. Они взяли лошадей, и вьючного мула. Юрит сказала, что руки второй женщины были в татуировках. Миледи, ни у кого не было приказа обыскивать…
Илэйн махнула, чтобы она замолчала.
– Никто не сделал чего-то неверного, Касейлле. Никто не будет наказан. – По крайней мере, среди ее Гвардии. Прекрасная шутка получается. Талаан и Метарра, обе ученицы Ищущих Ветер были очень сильны в Силе. И, если Мерилилль смогла уговорить кого-то из них попытаться стать Айз Седай, то она была способна убедить саму себя, что увести этих девочек туда, где она смогла бы вписать их в книгу послушниц достаточная причина, чтобы уклониться от ее собственного обещания преподавать Ищущим Ветер. Которые теперь были не только расстроены потерей Мерилилль, но и приведены в бешенство потерей ученицы. Они обвинят каждого, попавшего в поле их зрения, и Илэйн больше всех.
– Это все сведения о Мерилилль? – спросила она.
– Еще нет, миледи, но кто бы ни седлал их лошадей или грузил поклажу того мула, не будет держать свой рот на замке. Конюхи любят посплетничать. – Больше похоже на сознательный поджог, чем на шутку, и слишком слабый шанс погасить огонь прежде, чем он доберется до амбара.
– Я надеюсь, что вы пообедаете со мной позже, Монаэлле, – сказала Илэйн. – А сейчас вы должны меня простить. – Несмотря на долг перед приемной матерью, она не ожидала согласия другой женщины. Попытки залить пламя может оказаться достаточно, чтобы уберечь амбар от огня. Все возможно. – Касейлле, найди Бергитте, и сообщи ей, что я хочу, чтобы немедленно направили людей к воротам, высматривать Мерилилль. Я знаю, она может быть уже за стеной, и охрана у ворот не остановит Айз Седай. Но, возможно, они смогут ее задержать, или спугнуть ее спутников, и те убегут назад в город, чтобы попытаться скрыться. Сумеко, не могли бы вы попросить, чтобы Реанне направила всех из Родни, не способных к Перемещению, начать обыскивать город. Есть маленькая надежда, что Мерилилль решила, что слишком поздно отправляться в путь. Проверьте каждую гостиницу, включая «Серебряного Лебедя», и…