едь ответ обоими уже был воспринят как утвердительный, потому Вера смогла говорить о другом:
– Красивый здесь подъезд. И дверь шикарная. Но, может, дашь мне уже пройти?
– А разве я мешаю?
Конечно, он этого хотел – чтобы шагнула мимо и в созданной им тесноте неизбежно коснулась хотя бы его локтя. И Вера, поняв это, осознанно с усилием шаркнула своим плечом по его, направляясь в гостиную. Захар улыбался – она даже затылком это чувствовала. Он неспешно закрыл дверь и повернулся в ее сторону.
– Что же мы будем делать, Вер? Не хочешь выпить?
– Не хочу. Не забивай паузы вискариком, пусть они просто между нами висят.
– Как скажешь. У меня назрела пара вариантов, как нам разнообразить досуг, но мечтаю, чтобы ты хоть какой-то из них озвучила сама.
Вера подошла к журнальному столику и повернулась к нему, придумывая:
– Карты есть? Можем в карты сыграть.
– Карты есть, – он кивнул, не отрывая от нее пристального взгляда. – Но играть теперь со мной совсем неинтересно. Ставки-то я понижать не приучен, но выигрыши стали до примитива предсказуемыми. Достать колоду?
– О нет, тогда не надо. Можно просто посмотреть телевизор.
И Вера упала в центр широкого дивана.
– Телевизор? – Захар наконец-то отпустил свою безмятежную расслабленность и почти возмутился. – Я эту хрень и в прошлой жизни редко смотрел, а сейчас тем более желанием не горю.
Девушка пожала плечами – мол, мое дело предложить. И все же решила докинуть аргументов:
– А какая разница? Ты сядешь рядом, вытянешь руку по спинке, мы врубим твою гигантскую плазму и будем притворяться, что нам интересно. Хотя притворяться я не смогу. Но это тоже занятие.
– Уговорила, – оценил Захар и действительно сел с ней рядом. Вот только руки пока держал при себе и терпеливо ждал еще хоть какого-нибудь намека – знака, что Верино сегодняшнее настроение всерьез такое, каким ему показалось. И если так, то ему останется только подыгрывать и наслаждаться.
Но Вера перестала радовать все его рецепторы – она реально пялилась в телек. Захар, чтобы проверить ее настойчивость в этом вопросе, перещелкнул канал и попал на телемагазин. Вот такое по доброй воле точно смотреть никто не станет! Но Вера рассматривала уродский пылесос на экране, помалкивала и только кусала губы, чтобы ничего не говорить.
– Хочешь такой пылесос? – он поинтересовался нейтрально.
– Ни за что, – Вера очнулась. – Он же уродский. А как расписывают-то… Может, ведущие сидят на чем-то эйфорическом, а иначе откуда в них берется столько энергии на такую дичь?
Ну ладно, это уже хоть какая-то беседа – и сразу же в груди вновь стало теплее. Базука сбавил тон и прошептал:
– Тогда чего ты хочешь, Вер?
И ей пришлось говорить на эту тему – он не мог дать ей право выбора как раз в этот момент:
– Чтобы ты разделся, – она посмотрела на его профиль прямо, но голос ее даже не дрогнул от смущения. – Или сначала раздел меня. А еще я хочу, чтобы мы переплели пальцы – мне кажется, это так славно, когда сидишь с кем-то, а пальцы переплетены.
– Так давай разденемся, а потом как переплетем сначала пальцы, а потом все остальное? – он даже не думал напирать, просто спрашивал, как если бы всерьез опасался ее спугнуть.
– Нет, – она ответила коротко и ясно.
Но душе все равно было сладко и трепетно. Захар вытянул вперед ноги, растекся всеми своими ощущениями по этому замечательному дивану, взял Веру за руку и пропустил ее пальчики между своими. Сжал немного, чтобы тоже почувствовала эту щекотку в груди, когда кожа прикасается к коже, замер, когда она и не вздумала отнимать. И вдруг пылесос на экране стал выглядеть намного лучше, а ведущие на тридцатой минуте совершенно абсурдного диалога начали расхваливать его еще веселее. Эту передачу, оказывается, вполне можно смотреть. Но и ее со временем станет недостаточно.
На этот раз тишину не выдержала уже Вера:
– Как Андрей? Мы можем еще раз подумать о том, что с ним происходит.
– Не хочу об этом говорить, – Захар невольно улыбался телевизору. – Как Ник? Купил уже снайперку? Дать ему пару уроков?
– Не хочу об этом говорить, – сдала теперь Вера. – Но, конечно, все равно вывалю, если не смогу заткнуться. Я ведь хотела перед дверью кляп себе в рот вставить и все время молчать! Но потом передумала – решила, буду выглядеть глупо. А теперь мы с тобой как шпионы из вражеских лагерей, да только в неравном положении. Но мне и это ощущение нравится. Кстати, у тебя рука очень теплая. Я давно замечала, что у тебя кожа горячая, будто температура повышена… И это странным образом мне нравится, даже желание возникает прижаться к тебе целиком, прилипнуть и растаять.
– Так прилипни и растай, – он попросил на грани слышимости.
– Не сейчас, не сегодня.
Захар провел большим пальцем по ее кисти, а потом поднял их сцепленные ладони и коснулся губами ее запястья. Вера сразу же сжалась, как будто испугалась. И залепетала судорожно:
– Мне пора, Захар, иначе парни меня хватятся.
– Не сбегай от меня, Вер, – попросил он. – Разве у тебя есть сомнения, что сразу же отпущу, когда захочешь уйти?
– Нет, таких сомнений нет, – она покачала головой. – Отпустишь. Потому что тебе важно, чтобы я пришла снова. Даже если опять просидим возле экрана с тупым пылесосом. И именно это твое желание я собираюсь использовать, пока сил хватит.
Базука резко вдохнул, и следующая мысль почти испортила ему настроение:
– А-а, так ты меня дрессировать решила?
– Дрессировать, – согласилась она, ведь юлить не могла, но добавила: – Если этим словом ты называешь мое намерение вытягивать из тебя все самое лучшее. Но сейчас у меня самой воля заканчивается. Лучше пойду. Увидимся завтра.
Она вскочила, собираясь бегом уносить от него ноги. Но дверь была заперта, а Захар никуда не спешил:
– Придешь во сколько?
– Теперь ты меня дрессировать решил? – Вера немного разозлилась, но постаралась это скрыть за улыбкой.
– Именно. Я-то моральными дилеммами не ограничен. Так во сколько придешь? Понимаешь ли, любимая, в твоем плане сразу была ошибка, о которой я промолчал. В универе я собрал десятки кровопийц. Они управляемы. Но для этого ими надо управлять. Потому пока я не творю зло в твоей компании – это самое зло могут творить мои ручные упыри. Я уж молчу про Андрюху, который так и жаждет заполучить чьи-нибудь мозги.
Вера побледнела:
– Хорошо, я поняла. Тогда примерно в два. Захар, отопри, пожалуйста. Я рада, что здесь оказалась, но сейчас мне просто необходимо отдышаться и подумать!
Базука зевнул, потянулся. После этого все же поднялся на ноги, прошел мимо Веры к двери, открыл замок. Но когда она направилась на выход, перехватил ее за худенькие плечики, развернул и прижал спиной к поверхности. Поцеловал так, что сам дрожать начал, а Вере совсем уходить расхотелось. И когда она задышала рвано ему в рот, отстранился. Посмотрел в глаза серьезно и предупредил:
– Дрессируй, Вер. Я же не отказываюсь. Но палку не перегни, я ведь не шелковый лапочка, поводок на меня нацепить получится, но носить я его буду только по своей воле. Делай со мной что хочешь, только в игры не играй и нервы мне не выворачивай наизнанку. Тогда все будет идеально. И нет ничего плохого в том, что мы наконец-то будем вместе.
– Я в этом до сих пор не уверена, – прошептала она.
– Уверена, – не согласился он. – Просто пока признаться себе не готова. Я это понимаю. Лишь бы ты себе не врала.
– Кажется, я завтра уже не приду…
– Не вопрос. Тогда в полтретьего к тебе приду я. И клянусь, мало не покажется. В хорошем смысле. Детей – в смысле, братьев – от экрана убрать не забудь.
– Я уже не знаю, что ты имеешь в виду под «хорошим смыслом»! Но я в любом случае приду, пообещала же.
Захар устал ее слушать и снова наклонился к губам, чтобы заставить признать, принять и смириться хотя бы с тем, в чем она уже словами сто раз призналась. Вера Базуке нужна, как якорь из прошлой жизни. Но и Базука Вере нужен – как неиссякаемый источник силы. Ушла она намного позже, чем собиралась, зато в такой момент, когда уже и уходить не хотела. Так и кто кого дрессирует? Кто за кем шпионит? Как же обоим было хорошо от этой сомнительной взаимности.
Вера долго шла пешком, не хотела садиться в троллейбус. Наслаждалась летом и своими мыслями. Первая встреча с Захаром прошла совсем не так, как она ее рисовала в воображении, ни одного слова не было произнесено по плану, но укрепилась уверенность, что все сделано правильно – и в этом направлении надо двигаться. Дело, разумеется, не только в горящих от поцелуев губах и стучащем сердце, однако и в них тоже. Просто она всем своим нутром чувствовала, что даже сквозь зло до Базуки еще можно пробиться и хотя бы удерживать его на этом же уровне поражения духом.
* * *
Так она и размышляла, но приоритеты ей снова насильно переставили. Уже почти возле дома к ней направился здоровый громила, чем очень напугал. Но он поднял руку, привлекая к себе внимание:
– Я от Захара Максимовича.
Вера усмехнулась слишком официальному имени, но сразу успокоилась. Забыл Захар о чем-то? Сорок минут назад он точно не был настроен ее похищать или что-то в этом духе. Здоровяк шагнул к ней ближе, вынимая из кармана телефон.
– Твой? Мы нашли его на территории университета.
– Мой, – обрадовалась Вера. – Благодарю.
Она протянула руку, чтобы взять, но мужчина уронил аппарат на асфальт. Вера бы подумала, что случайно, но ботинок тут же прилетел на экран сверху, разбивая телефон. Девушка в страхе отступила, вообще не понимая, к чему это представление. Но бандит, несмотря на габариты, оказался проворнее – он выкинул руку вперед и вцепился клешней ей в горло. Притянул к себе чуть ближе и прошипел в лицо:
– Захар Максимович просил передать, что если тебе нужен новый мобильник – так у него и попроси. Как следует попроси и прекращай из себя корчить царицу, замухрышка. Вняла?
Сразу отпустил, резко толкнув вперед. Вера улетела на землю, немного ободрав ладони, но от ужаса этого не заметила. Просто сидела там в нелепой позе и смотрела, как здоровяк преспокойно удаляется, выполнив поручение. И просто не могла ничего понять, никакие выводы в голову не приходили. Она настолько сильно просчиталась, решив, что запросто пройдет по лезвию бритвы и не порежется?