Сейчас она плавала внутри своего кокона-ложа, покрытого морозным узором, а на вахте стоял ее первый и единственный помощник Ворад Горал, щуплый, темнокожий любитель изящных пожилых джентльменов из миров Геронтократии.
Мелодичный сигнал вызова прервал ее наблюдения.
— Капитан, поступил сигнал от заказчика. Он следует к точке рандеву.
Генриетта снова облизала губы кончиком языка.
Ощущение было… прозрачным, с оттенком грустной синевы и серыми прожилками беспокойства. Утонченное сочетание, как раз такое, какое она предпочитала в последнее время.
Некоторые излишне осторожные члены их общности считали это первыми признаками стремления к саморазрушению.
Ах, как они ошибались.
— Высылайте шаттл, помощник. Пилотом пусть идет… — Она на мгновение задумалась. — Пусть идет Водомерка.
Сероватые прожилки беспокойства взвились и опали. Да, решение было правильным. Ее лучший пилот, вальяжный верзила Слоченски, наркотически зависимый от подключения к системам пилотирования, доставил заказчика на плоскость. Она планировала, что он будет заниматься и эвакуацией.
Но… Водомерка тоже хороший пилот.
Мы догоняли.
Мы все же догоняли его, и я уже прокручивал в голове свои дальнейшие действия.
Надо резко ускориться и зайти с левого борта. Прыгнуть на обшивку и срезать антенны, лишить его связи. Затем действовать по обстановке. Как говорил наш инструктор по действиям в условиях ограниченных ресурсов — суй что попало в любое отверстие, надейся, что засунутое взорвется и ты останешься жив.
Цинично, но очень точно.
Транспорт огрызался короткими злыми очередями, но внимание водителя было сосредоточено на дороге.
Впереди показалась приметная скала — высокая, изогнутая, словно язык пламени, окруженная оплавленными каменными изваяниями.
И со сверкающего неба свалился шаттл.
Он прошел над транспортом и с ювелирной точностью завис в десятке сантиметров над поверхностью. За штурвалом сидел настоящий ас.
Транспорт вильнул, выравнивая курс, звук двигателя перешел в тонкий надрывный свист, и я понял, что сейчас все закончится.
Я бежал все так же размеренно, почти незаметно наращивая скорость, но чувствовал, что не успеваю. Выругавшись, я отрубил систему безопасности и систему наблюдения за медицинскими показаниями. Хреново, особенно когда ты ранен, но они тратят мощность, которая сейчас нужна мне вся, без остатка. Я обливался потом, словно сам двигал сталепластовые ноги симбота.
Датчики на забрале мигнули красным и погасли. Я потратил несколько драгоценных секунд на проверку дыхательной маски и перевел свой костюм в режим дыхания от заплечного баллона.
Транспорт влетел на опустившийся пандус, и шаттл тут же подпрыгнул над поверхностью. Плита пандуса пошла вверх.
В наушниках орала Анита, требуя, чтобы я не смел, остановился, прекратил немедленно, грозила оторвать голову, обещала, что будет со мной до конца жизни.
Я улыбнулся.
Ради такого стоило возвращаться.
Я прыгнул.
Я не рассчитывал, что мое появление окажется незамеченным — датчики шаттла тут же обнаружат перегрузку и изменение расположения груза.
Но это было неважно.
Упав, я заблокировал ногой симбота плиту пандуса и вдавил кнопки аварийного выхода из «Гоплита».
Нагрудную панель и шлем откинуло вверх, и я, резко подавшись вперед, вывалился из симбота. Набедренные отсеки для хранения запасного боекомплекта я открыл еще раньше и, оказавшись на полу, не глядя, схватил сумку со снаряжением.
Перекинул через плечо и побежал к транспорту.
Тот, внутри, наверняка меня видит. Но это совершенно неважно, я в мертвой зоне для его бортового вооружения, хочет остановить — пусть выходит.
И он вышел.
Я был уже совсем рядом с входным шлюзом, когда его створка откинулась, и я едва успел увернуться от мощного удара ногой в грудь.
Он выпрыгнул из шлюза и тут же атаковал снова. Среднего роста, среднего телосложения, в похожем на мой защитном костюме и дыхательной маске-капюшоне.
Очень спокойные, очень мертвые глаза. Виртуозная отточенность движений и полное отсутствие эмоций в рисунке боя.
Оп-па… я видел уже такое — когда моему папаше, для которого я больше не существовал, нанес визит член совета директоров одной из межпланетных корпораций. Очень-очень крупной корпорации, давно превратившейся в религиозный орден, главными богами которого были Эффективность и Прибыль. Визитера сопровождали двое — в одинаковых очень дорогих неброских костюмах, одинаково удобных во время официального приема и схватки. С такими же отсутствующими взглядами.
Нас с братом представили посетителю, и я помню, каким неожиданно холодным мне показался теплый солнечный день и как тень нависла над нашим висячим двориком с тонкими светящимися колоннами и фонтанами, чьи струи били над пустотой пропасти, отделявшей нас от нижних ярусов города.
Я спросил потом отца, что это были за люди, и он ответил рассеянно:
— Это не люди. Это операторы эффективного воздействия.
Скучные слова, за которыми стояла неумолимая, действующая с точностью механизма смерть.
Ему нельзя было затягивать схватку — шаттл с заклиненной платформой просто не сможет выйти за пределы атмосферы. Мне тоже — я попросту сдохну.
Он тренирован. Он прекрасно подготовлен. И он в великолепной форме.
Я почувствовал себя старым и разбитым, отголосок боли заворочался в отбитых ребрах. Наверное, это отразилось и в моих глазах, и оператор неуловимым кошачьим движением прыгнул вперед.
Я отшатнулся назад, чуть отводя правую руку, пытаясь сохранить равновесие, и открыл горло и подбородок. Он среагировал моментально — рука прочертила короткую дугу, перерезая мономолекулярным лезвием шланг дыхательной системы.
И, любуясь хорошо выполненной работой, он опустил руку, сделав короткий шаг назад.
Задержав дыхание, я ударил левой снизу вверх, вгоняя вибронож ему под подбородок. Развернув лезвие, потянул его вниз и вбок. Слетел вниз подбородок оператора, ударил к потолку фонтан крови из располосованной шеи.
Он смотрел на меня с таким неподдельным недоумением, он настолько не верил в происходящее, что я не смог этого вынести. Резко толкнув его в бедро, я оставил оператора умирать и в два прыжка подскочил к транспорту.
Времени заглядывать внутрь уже не было. Я просто закинул в шлюзовой отсек сумку с подрывными зарядами и бросился к симботу. Перед глазами уже плясали черные точки, легкие жгло, страшно хотелось сделать хоть один вдох.
Запрыгнул внутрь.
Нестерпимо медленно пошла вниз грудная пластина, щелкнул закрывшийся шлем. Экстренная продувка и… вот он, неимоверно сладкий первый вдох. Сел, закрутил головой, спиной чувствуя, как идет отсчет секунд до взрыва.
Вот — крупная кнопка ручного открывания отсека. Вдавил ее до упора — пара секунд у меня будет, вряд ли пилот поставил незакрытый отсек на автоблокировку. Плита пошла вниз, и я, сильно оттолкнувшись, вывалился в пыльное небо…
В «Гоплитах» можно десантироваться с малых высот. Вот только я совершенно не знал, на какой мы высоте. Все, что мне оставалось, надеяться, что пилот не станет поднимать машину с работающей аварийной сигнализацией, а пойдет над плоскостью.
Активировался кокон приземления, но поверхность была еще далеко внизу. Я падал.
Сгруппировался, как мог, и рухнул в пыль.
— Ты вообще в весь этот бред веришь? — Лурье со стоном откинулся в кресле и сцепил руки за головой.
Банев продолжал стоять, задумчиво постукивая костяшками пальцев по окну, за которым уходили вниз ярусы станции.
— Знаешь, это настолько напоминает идиотский вестерн с погонями, что да. Верю.
— Вот и я верю. А не должен, — буркнул Лурье. — И поэтому мне плохо. Мало того что не просто уничтожены все, кто был вовлечен в ситуацию с той стороны, так еще уничтожены так, что и следов не найдешь. Команды местных шерифов примчались сразу же, и что?
— Что? — поднял бровь Банев.
— И ничего! Транспорт Платформы, эвакуирующий якобы подвернувшего ногу Зурова! Жалобы на неизвестных бандитов и труп одного из членов их партии, да покрошенные из пулемета Синеглазкины «торпеды»! Которых якобы положила сопливая девчонка!
— Ты мне честно скажи, тебя это беспокоит?
— Да не беспокоит меня уже ничего. — Лурье махнул рукой. — Что мы хотели, вовлекая в комбинацию выживальщика? Он сделал то, чему его учили, и сделал великолепно. Меня беспокоит другое…
Он нагнулся и очень тихо сказал, глядя в глаза Баневу:
— Там, наверху, у меня очень сильно интересовались, почему не удалось захватить незаконный груз и что это за загадочный взрыв был в скальном комплексе. И удалось ли нам получить доказательства причастности к этому кого-нибудь из крупных корпораций. Об этом меня спрашивали особо.
— И что ты им ответил? — Банев не отводил взгляд.
— Что это, видимо, произошло в результате неосторожного обращения с ксеноматериалом и что у нас нет никаких фактов о причастности компаний, — пожал плечами Лурье.
— Вот и хорошо. И очень правильно ты ответил.
И они оба замолчали.
Спустя несколько секунд Банев не выдержал и хмыкнул:
— Подвернул ногу, ну надо же…