Там, где обитали стражи.
Именно потому тоннель не охранялся — ни магически, ни физически, и вряд ли мог быть использован кем-либо. Ни у одного идиота не хватило бы наглости пробираться во дворец именно так.
Ни у одного, кроме нас. Слабоумие и отвага наш конек. Мы действовали достаточно быстро и тихо и сильно удивили порядка двадцати наездников, вывалившись чуть ли не одновременно из соседней с ними комнаты. Это нас и спасло. Они нас не ждали.
А вот мы точно знали, кто нас ждет.
Потому, согласно заранее оговоренной тактике, Сарлас моментально накинул на помещение полог тишины, чтобы не растревожить раньше времени улей, а я шарахнула всей своей силой, разметав сразу нескольких воинов, пока они не опомнились. Ну а дальше пришло время холодного оружия. Слишком опасно было использовать боевые артефакты в замкнутом помещении, где смешались в один клубок свои и чужие.
И теперь, когда первый бой был окончен, я с тяжелым сердцем смотрела на поверженных противников, чья единственная вина была в том, что они стояли на другой стороне от границы.
Ненавижу войну!
Мы максимально тихо вышли в широкий коридор, освещенный неровным светом факелов. Наездники тяготели к старинному, какому-то охотничьему стилю в быту, и потому не использовали магических светильников.
Медленно и осторожно мы двинулись вперед, а затем разделились. Я с Сарласом, Мормиэлем, который принял на себя роль моего главного телохранителя, и еще двумя эльфами поднялись наверх, в сторону галереи, опоясывавшей зал, где, по нашим ожиданиям, должен был быть сейчас Гаш Арели и куда должны были привести пленников. Ради этой информации пришлось разговорить одного из воинов, в обмен на его жизнь. Мы выполнили обещание и только лишили его подвижности — он очнется через несколько часов и это уже не будет иметь особого значения. Нас либо не будет во дворце, либо мы все будем… мертвы.
Вторая группа должна была пробраться к черному входу в зал и появиться лишь по условному знаку.
Перед дверью на галерею Сарлас сделал нам знак замереть, а затем молнией бросился к охранявшим его двум стражникам и практически беззвучно перерезал им горло. Эльфы спрятали тела в одной из каморок, а я малодушно закрыла глаза.
Вот и галерея. Хорошо, что она утопала в тени, а зал был ярко освещен — так мы с большей вероятностью останемся незамеченными до нужного момента. Да и артефакты невидимости кажутся нелишними. Быть так близко от врагов и зачинщиков всего происходящего оказалось очень страшно.
Это было не то место, где мы танцевали на балу целую жизнь назад. Тот все еще не был восстановлен. Малый зал приемов представлял собой квадратное помещение с круглой стеклянной ротондой на потолке и узкими окнами-бойницами, ничем не прикрытыми. Стены были сделаны из грубого камня; на полу — мощные, какие-то грязные плиты. Зал был мало украшен, если только не считать украшениями головы животных и картины, на которых были нарисованы сцены боев.
В помещении было довольно много людей. На троне развалился Гаш Арели; рядом с ним расположилось две весьма откровенно одетых девицы. Я стиснула зубы, когда узнала в одной из них рыжую Тамиру.
Сука.
Вдоль стен стояли стражники. Я насчитала порядка двадцати только с видимых сторон. Перед троном стояло несколько столов, за которыми сидели, похоже, приближенные наездники. Они что-то бурно обсуждали над картами и бумагами и, одновременно, запускали свои руки в блюда с дичью.
Ждать пришлось недолго. Дверь с противоположной стороны от Арели открылась и я задрожала, увидев, кто туда вошел. Точнее, кого втолкнули.
Я снова прикусила губу, чтобы не выдать себя даже стоном.
Мы не ошиблись.
Волна облегчения, ненависти и ужаса обдала меня с ног до головы. Я видела Рона, Фарна, Ариэля, Оттои и еще несколько дознавателей и стражников. Оборванных, отощавших, обессиленных.
И Ария.
Правящий выглядел хуже всех. Бледный, в каких-то лохмотьях, едва стоящий на ногах, с окровавленным лицом и скованными руками. Он сделал несколько шагов вперед и покачнулся. Рональд и Фарн подошли к нему с двух сторон и встали так, чтобы он мог на них облокотиться.
Чтобы не упал перед подонком, сидящим сейчас на троне. Я стиснула зубы так, что они заскрипели.
Этот Гаш реально псих. Между нашими государствами не было войны. Мы не были противниками и не пытались никого убить. И обращаться вот так с благородными из Таларии, с Правящим, было против всяких законов даже этого жестокого и воинствующего мира. Неужели он думает, это сойдет ему с рук? Если мы все погибнем здесь, Геллард не оставит это без наказания. По меньшей мере потому, что позволить так обращаться с таларийцами означает проявить слабость.
Или Арели рассчитывает на то, что Геллард не узнает всех подробностей произошедшего в совершенно другом мире? Что ж, его ждет сюрприз. Два письма, которые я отправила, будут для Императора достаточным основанием для расследования и уничтожения виновных.
Или он надеется, что Совет Императоров и суд Стихий оправдает его действия? Но и тут я надеялась ему нагадить. По меньшей мере три эльфийских короля, Геллард и, если все-таки решиться на какие-то действия, Император Замарди сумеют добиться справедливости.
Я вздохнула.
Но прежде всего, я сделаю все, что от меня зависит, чтобы никто из присутствующих здесь таларийцев не умер.
Я с тоской посмотрела на Правящего.
Мне бы очень хотелось поддержать его, влить в него силы и уверенность с помощью магии Олардов, но это было слишком рискованно — вдруг кто-то ее почувствует. В зале было полно магов. Потому мы должны оставаться неподвижными, пока не придет подходящее время.
— Вы обвиняетесь в государственном перевороте, убийстве моего отца и благородных наездников, таларийцы — начал свою речь Арели издевательским тоном.
— Ложь, — голос Ария был спокоен, но настолько тускл, что я даже его не узнала сначала.
— Ну, ваше слово против моего… К тому же, у меня множество свидетелей, что подтвердят вашу заинтересованность в свержении нашей ветви власти, — и он похлопал по плечу рыжей наездницы.
— Ей ничего неизвестно, — так же спокойно и твердо ответил Правящий.
— Но она может многое додумать, не так ли?
— Ты идиот, сортанин! — не выдержал взбешенный Фарн — Даже если ты подозреваешь Правящего другой страны, ты должен требовать созыва Совета Императоров, но казнить так просто членов делегации не имеешь права!
— А кто говорит про казнь? — губы новоиспеченного короля хищно изогнулись — Да, вас не удалось убить взрывом, и пришлось посадить в тюрьму, но... Вы вполне могли погибнуть при попытке бегства — нерадивые стражники, защищаясь, убили вас. Стражники, конечно же, наказаны. Ха.
— Точно идиот, — покачал головой Фарн — на суде Стихий и Совета невозможна ложь.
— Ууу, как ты воспламенился, огненный. Говоришь, идиот? Поверь, у меня теперь есть возможность пройти любой суд. Артефакты, которые мне удалось заполучить, способны сделать и не такое. Или вы не ощутили на себе их силу, когда я сумел удержать вашего Правящего вне этого существования так долго?
— Так вот в чем дело, — голос Ариэля был задумчив и холоден — вот почему такое дерьмо вдруг подняло голову…
Брови у меня удивленно взлетели сами собой. Впервые я слышала, чтобы эльф сказал слово «дерьмо».
— Поговори мне, ушастый без дракона, — вызверившийся принц зашипел — Все равно вам не жить — а я смогу рассказать какие угодно историю по этому поводу.
— Да? — Ари пожал плечами — И что, все здесь присутствующие также защищены неведомым артефактом?
На лице сортанца впервые мелькнуло беспокойство. Он замолчал и осмотрелся, будто прикидывая, кого удалить из зала.
Я замерла в напряжении. Ну же! Нам только на руку это будет, если большая часть стражей уйдет.
Гаш Арели, кажется, принял какое-то решение. Но в этот момент дверь в залу снова открылась и туда зашел наездник. Он быстро подошел к принцу и что-то сказал тому на ухо. По мере разговора лицо Арели сначала выразило удивление, затем обеспокоенность, и, наконец, приняло решительно выражение. Он что-то тихо ответил воину и тот удалился.
— Мне надоело с вами болтать, — бросил он холодно в сторону моих друзей — Я сам разберусь со своими приближенными. Стража, поставить их всех на колени.
Понукаемые ударами, кандалами и магией, таларийцев выстроили в линию перед троном. Возле каждого из них встал страж с занесенным обнаженным мечом.
Я переглянулась со своими спутниками и кивнула. Наше время пришло.
— Я, король Сортана, повелеваю…
Что он там повелевал, никого не интересовало. Мы действовали быстро. Эльфы достали луки и стрелы и неуловимым движением уложили троих и тут же выстрелили снова. Я и Сарлас ударили магическими огненными сгустками. На поражение. Пока никто не пришел в себя, я швырнула в толпу ринувшихся на подмогу стражников несколько взрывающихся артефактов и раскрутила огненную плеть. По моему желанию она превратилась сначала в канат, с помощью которого я оказалась внизу, а затем — в смертельный кнут, раз за разом жалящий врагов. Буть у меня время, я бы забирала еще у них магию — мои силы утекали очень быстро. Но времени не было. Мы оттеснили стражу от пленных, и Сарлас занялся их освобождением. Рассчитывать на их помощь не приходилось — у моих друзей явно не осталось магии; но они вполне могли еще постоять за себя с помощью мечей, которыми их планировали обезглавить. Я не присматривалась, что происходит — мир вокруг меня сузился до оранжевых всполохов кнута и плоти врагов, которую эта плеть рвала. Лишь краем глаза я уловила, как бездвижно упал Оттои и один из эльфов, но только стиснула зубы. Инстинктивно, мы с таларийцами начали сдвигаться в одну точку, чтобы прикрывать друг-другу спины. Я почувствовала чье-то тепло рядом и огонь, прошедший по моей татуировке.
Арий.
Даже в таком состоянии его меч представлял собой угрозу и в этом убедились уже несколько наездников.
Я издала условный свист — пора бы появиться нашей подмоге. Но ничего не произошло. Посмотрела в сторону черного входа — дверь была заперта. Снова свистнула. И ничего. Не слышат?