— Хорошо — вздохнула Милена и, заглянув в черный воющий проход, передернула плечами — Зря я вспомнила тот фильм… А теперь еще вспомнила фильм «Нечто»…. О… а теперь и фильм «Спуск»… ну все… я живо вижу перед собой кадры фильма «Пещера»…
Я молчал и тогда она чуть торопливо, уже ползя следом, добавила:
— Я шучу если что.
— Хорошо.
— Шучу про всех кроме любимого Фредди… его улыбка всегда согревает мою сухую инженерную душу.
— Тогда он молодец — рассмеялся я.
— Возьми смартфон, пожалуйста. Больше снимков богу снимков.
— Ладно.
Надежно закрепить двадцатиметровую веревку на скобе, а второй конец у себя на поясе, осторожно развернуться и сползти на первые пару ступенек… и, с шумом выдохнув, без промедлений начать предельно осторожный спуск, в то время как лежащая на краю Милена освещает мой путь фонариком, мудро направляя луч чуть сбоку, чтобы не ослепить, если решу глянуть вверх. Хотя все равно ослепит и поэтому вверх лучше не смотреть.
Преодолев чуть больше десяти ступенек, я ненадолго остановился. Перехватившись за скобу локтем — руки ожигало холодом даже через перчатки — я размял пальцы и вытащил свой фонарик.
— Ты в порядке?
— Все нормально! — бодро отозвался я — Выбирай веревку и крепи!
Я спустился достаточно, чтобы увидеть дно и не только его. До низа примерно совсем ничего и кольца веревки свободно лежат на снегу рядом со стеной. Снега немного — он лежит пятнами на посеребренном инеем бетоне. Подняв луч выше, я увидел лишь чуть размытую до зыбкого сумрака черноту без деталей. Тут большое помещение. Очень большое. И судя по положению, оно находится прямо под основным залом Пальмиры. Их бы ждал большой сюрприз, вздумай они в паре мест убрать бетонное покрытие. Наделав с десяток мало что показывающих фотографий, я убрал смартфон в карман, перед этим с некоторой грустью глянув на отсутствие полосок связи. Как же мы привыкли к этой вещице, что позволяет связаться с кем угодно и почти откуда угодно…
Остаток пути я проделал уже без остановок. Оказавшись на поскрипывающем снегу, первым делом убедился, что тут имеются следы истинного первопроходца — старого луковианца Вудро. Следы имелись. И судя по ним, старик в двух шапках и не слишком теплом бушлате топтался тут довольно долго, явно собираясь с душевными силами. Я испытал невольное уважение к силе его духа. Не доброту к этому негодяю, решившемуся на столь гнусное преступление как саботаж оазиса жизни, а просто уважение как к сильному человеку. Ну или почти человеку…
Крикнув Милене, сообщив, что все в порядке, освещая путь фонариком, я двинулся по следам Вудро, что с каждым метром становились все шире… и шире… и вели все дальше. Я не оглядывался, не осматривался, хотя чутко прислушивался. Сейчас меня вело главное желание — как можно быстрее пройти по следам смелого старика и обнаружить то, что сподвигло его выйти на связь с бункером Семи Звезд и учинить саботаж, предав почти родичей пальмирцев. В любом случае слабый фонарик не смог бы пробить густую темноту, а судя по всему, это помещение было ничуть не меньше самой Пальмиры. Зато его света хватало, чтобы я не сбился с его робких следов.
Вскоре я понял, что Вудро почти заблудился. Я не следопыт, хотя кое-какие навыки уже приобрел за время охоты, но тут, на белом нетронутом снегу, все было очевидно любому. В какой-то момент бредущий сквозь тьму Вудро запаниковал. Он вообразил, что заблудился среди этой тьмы. Старик заметался. Его следы начали петлять, он дал большой круг — а я следовал за ним, отставая в этой жутковатой погоне на несколько дней. Прямо как некий временной парадокс — я иду по следам злодея, не зная куда они приведут, но при этом я знаю, что он совершил позднее… А вот тут Вудро наткнулся на собственные следы, застыл, его ноги пробороздили снег… он упал в снег, вот отпечаток рукавицы. Он испуган? Ну да — ведь он вдруг наткнулся на свежие следы в черном подземелье. Но, думаю, вскоре он оправился настолько, что сумел сообразить главное — это его собственные следы. Это открытие вернуло ему силы, и он поднялся, затем, наверное, сориентировался и пошел дальше. Мне заблудиться не грозило — стоило задрать голову и там вверху и уже далеко в стороне я видел тусклую искорку ждущей меня Милены. Я был не один — в отличии от очень старого луковианца Вудро.
Сделав еще никак не меньше семидесяти шагов — я машинально считал — я очутился у заиндевелой бетонной стены. Тут состоялась еще одна находка — пустая бутылочка грамм на двести. Принюхавшись, я убедился в своей догадке — самогон. Душевно согревшийся старик выбросил пустую тару и пошел дальше, на этот раз уже не отходя от стены — самого верного проводника в этой темноте.
И где-то еще через шагов тридцать я понял, что старый луковианец был куда умнее меня — он искал не проводника. Нет. Он искал тот самый главный предмет, что довольно часто встречается в нашем сжатом ледяном мирке. Тот предмет, что вызывает радость и опасение одновременно — торчащий из стены железный крепкий рычаг.
И такой нашелся — знакомый до боли простой железный рычаг. Стащив перчатку, я вытер ладонь о свитер, схватился за стылый метал и резко дернул, тут же отдернув ладонь, чтобы не примерзла.
Гула не раздалось. А вот знакомый рокот скрытого в стене шестереночного механизма я расслышал отчетливо. И стена завибрировала. Спустя секунду вспыхнул тусклый красный свет, чьего света хватило, чтобы наконец-то разогнать темноту.
Закричала Милена — едва слышно, но не испуганно, а ликующе. Теперь она видела то же самое, что и я — огромное пустое почти квадратное помещение.
Это вторая Пальмира — точно те же размеры. А само обжитое убежище прямо над нами…
Подняв голову, я глянул на светящийся алым потолок, вытер ладонь о свитер и как только раздался знакомый щелчок, а рычаг пошел вверх, снова за него схватился и дернул. Свет разом стал ярче. Потолок осветился целиком. И это позволило мне увидеть уже не скрытый стремительно тающим инеем черный шов, идущий по периметру и пересекающий потолок по центру. Может из-за избытка впечатлений или гнездящегося здесь мороза, я не сразу понял что я вижу.
— Лю-ю-ю-ю-юк! — вопила едва видимая фигурка Милены, тычущей фонариком вверх — Это лю-ю-ю-юк…
— Громадный мать его люк размером со всю чертову Пальмиру — более чем эмоционально согласился я с ее выводом и еще раз дернулся за рычаг.
Весь поток представлял собой огромный люк. Разблокируй створки — и вся Пальмира, весь ее благоуханный сад, рыбные пруды и богатый огород провалятся вниз и ухнут на бетонный пол. Вот что скрывалось под Пальмирой — еще один ангар. Пустой ледяной ангар.
Но зачем?
Ответ отыскался довольно быстро — минут через пять после того как я наконец отлип взглядом от потолка и перевел его ниже. Там, в дальней от меня стене, куда по снежной целине вели следы старого Вудро, имелось кое-что еще — длинные стальные створки ворот. Это не могло быть ничем иным. И снова я двинулся по следам старого спотыкающегося луковианца, про себя отмечая каждое его падение, каждое спотыкание и касания снега руками. Снега тут было больше — все пространство рядом со створками было покрыто снегом. А на стене рядом со створками был еще один рычаг.
И я дернул за него, уже зная к чему приведет этот движение. Щелчок. Но ничего не произошло. Рычаг медленно вернулся в исходное положение. Еще рывок. Медленное движение вверх… еще рывок! Что-то заскрежетало, загудело там за стеной. Еще рывок! И еще!
Я дергал рычаг десять раз, прежде чем что-то начало происходить…
Загрохотавшие створки дрогнули, обрушили с себя ледяные осколки и… начали медленно раздвигаться. Я не был уверен в том, как устроен механизм, но дернул рычаг снова, как только створки раздвинулись сантиметров на двадцать и мои ожидания оправдались — огромные ворота замерли. Осторожно пройдя мимо одной из створок, шагая по ледяному крошеву, что наверняка скрыли следы первопроходца, я дошел до открывшейся щели и осторожно заглянул в нее.
Первое, что я увидел — тупорылую морду стоящего там мощного вездехода. Близнец моего — это я понял сразу.
Но мое второе открытие было куда более существенным, куда более пугающим и сразу объясняющим причину предательства старого Вудро, человека в сердце, но луковианца в душе…
От стальных створок ворот начинался подземный и прямой как стрела тускло освещенный багровыми лампами коридор. Мне потребовалось несколько секунд, что в какой уж раз сориентироваться в пространстве и понять, что этот широкий коридор с низким потолком ведет прочь от Столпа. Ведет наружу из образованного упавшими крестами ледяного кольца, ставшего нашим домом. Тут на потолке много тусклых ламп… их не счесть — как и не оценить с этой позиции длину кажущегося бесконечным коридора. Но если он длится хотя бы на пять-шесть километров — он стопроцентно выходит за кольцо смерти. Этот коридор ведет прочь из нашей общей ледяной тюрьмы…
Прямое шоссе на выход… и даже транспорт имеется…
— Вот черт! — выдавил я, глядя в глубину бесконечного коридора — Вот черт… луковианцы точно явятся… обязательно явятся…
Чтобы прийти в себя, мне не потребовалось много времени. Хватило нескольких минут, после чего я принялся действовать. Первым делом наделал фотографий с той позиции, где стоял. Делал с запасом, зная, что многие окажутся неудачными. Закончив щелкать фантомным затвором, я вернулся к рычагу и дернул его снова. Загрохотавшие створки разошлись еще на полметра, и я снова остановил их, после чего решительно протиснулся в щель, переступил через снег и пошел дальше по следам луковианца Вудро. Старик оскальзывался на заледеневшем снегу несколько раз, но упрямо поднимался и шел дальше. Он добрался до вездехода, постоял немного у высокой правой гусеницы и пошел к корме машины. Я следовал за ним — все в той же безумной погоне за призраком.
Следы старика обрывались в пяти шагах за вездеходом. Не знаю, как долго он стоял и смотрел вглубь освещенного бесконечным рядом уже начавших мигать ламп коридора, но дальше он не пошел. Возможно, не нашел для этого запаса сил физических и душе