— Думаю, тебе все-таки лучше не злить хозяина, Себастьян, — понизив голос, обратилась к собаке теперь уже я и напоследок еще раз потрепала за ухом. — Иди…
Пес лизнул мне руку и покорно направился куда-то вверх по широченной лестнице с резными позолоченными перилами. Мартин, проводив собаку ошеломленным взглядом, подошел ко мне и шепнул на ушко:
— Я уже начинаю ревновать тебя к собственной собаке…
Его горячее дыхание обожгло мне щеку, на что мое тело вновь откликнулось очередным всплеском возбуждения. Я сглотнула и, сделав над собой усилие, ответила тоже почти шепотом:
— Мне кажется, об этом еще рано даже задумываться… Я имею в виду о ревности как таковой… И применительно к нам двоим…
— Как скажешь, — склонив голову на бок, ответил вампир и открыл передо мной дверь в гостиную.
И мне на мгновение почудилось, что я оказалась в историческом музее, наподобие Лувра или Эрмитажа: много пространства, старинные ковры и мебель, картины на стенах, хрустальная люстра…
Я мысленно усмехнулась, предвидя, что сейчас скажет Беатрис, идущая с Ральфом следом за мной, но та почему-то молчала. Тогда я обернулась и… Беатрис за моей спиной не оказалось, равно как и Ральфа.
Заметив мое недоумение, Мартин ухмыльнулся:
— Похоже, Ральфу не терпелось показать Беатрис мой дом…
«Особенно свою спальню…» — мысленно добавила я, понимая всю щекотливость ситуации, в которой оказалась по вине своей недавно обретенной подруги. И что мне прикажешь теперь делать? Я ощущала себя самой настоящей мышью в мышеловке, а котом, караулившим меня, был, конечно же, Мартин.
— Если хочешь, я тоже могу для тебя провести экскурсию по дому, — тем временем предложил он.
— Нет, — я нервно хохотнула и присела на краешек дивана, обитого серебристым шелком. — Как-нибудь в другой раз… На сегодня мне хватит экскурсии по твоей гостиной… Роскошь неизбалованному в таких делах человеку следует демонстрировать дозировано, иначе неподготовленная психика может дать сбой…
— Ты говоришь о себе? — приподнял одну бровь вверх Мартин. Он подошел к зеркальному столбику в углу комнаты, который на деле оказался баром, и извлек оттуда бутылку коньяка, два пузатых бокала и плитку горького шоколада.
— И о себе тоже, — я внимательно наблюдала за его действиями и вдруг непроизвольно подумала о том, что за последние двое суток выпила такое количество всевозможного спиртного, сколько не пила, пожалуй, за всю свою жизнь. Интересно, а среди магов есть алкоголики? Если нет, то с такими темпами, я буду первой. Да и как тут не стать алкоголиком, если твою психику и нервы постоянно подвергают всевозможным пыткам… Например, такими как этот Мартин со своим проклятым, как выразилась Беатрис, обольщением…
Хозяин дома разлил коньяк по бокалам, протянул один мне и сел рядом.
— Ты недооцениваешь себя, Диана…, - он расслабленно откинулся на спинку дивана, и я просто физически ощутила, как его глаза принялись изучающее скользить по моему лицу и телу. — Богиня Диана… Властительница растительного и животного мира, женственности и плодородия… Олицетворение Луны… Богиня таинственной ночи… Покровительница перекрестка трех дорог: неба, земли и подземного мира…
— Браво, Мартин, — прервала я его, раздражаясь на саму себя за то, что слова вампира возбуждают меня не меньше прикосновений. — Я оценила твои познания в мифологии…
Мартин усмехнулся и, неожиданно протянув руку к моим волосам, начал их игриво перебирать пальцами:
— Твои волосы…Такие мягкие… У них цвет карамели… Или, скорее, сливочной ириски… Люблю ириски, они такие сладкие и нежные на вкус, — он намотал прядь моих волос на руку и легонько потянул меня к себе. Я же, все больше затягиваемая его чарами, как безвольная кукла, повиновалась этому, и вскоре наши глаза оказались на одном уровне. — М-м-м… Посмотри, — Мартин приблизил свой бокал, в котором плескался коньяк, к моему лицу, — твои глаза точно такого же цвета, как этот коньяк… Такие же золотисто-янтарные и глубокие…, - я слушала его бархатистый обволакивающий голос, как загипнотизированная, не смея даже шевельнуться, — а губы…, - отставив свой бокал в сторону, он начал нежно водить пальцем по моим губам; желание, раздирающее меня изнутри стало совсем невыносимым, и из меня вырвался непроизвольный стон, — как засахаренные лепестки роз… Десерт, который хочется смаковать часами… Ты сама — десерт…, - и не успела я опомниться, как Мартин опрокинул меня на спину, а сам навис надо мной всем своим телом. Его губы накрыли мой рот, а язык тут же проскользнул внутрь…
Наслаждение от этого поцелуя было таким острым, что я перестала сопротивляться, поступившись своими принципами и убеждениями. Моя сила воли потерпела полнейшее поражение и выпустила белый флаг, уступая место безумной похоти. Я закрыла глаза, позволяя мучавшему меня желанию наконец вырваться на свободу, как вдруг…
Бокал с недопитым коньяком, который я до сих пор держала, ни с того ни с сего лопнул сам собой прямо у меня в ладони, врезавшись осколками в кожу. Я вскрикнула от боли, и Мартин тут же отпрянул от меня. В первую секунду он обеспокоено смотрел на меня, пытаясь понять, что случилось, а после перевел взгляд на мою окровавленную ладонь, и по его лицу прошла судорога… Я, поглощенная собственной болью, которая в миг отрезвила меня и избавила от гипнотического возбуждения, сразу и не поняла, что произошло с Мартином и почему он весь напрягся, сцепив зубы, а его глаза лихорадочно горят и ладони сжаты в кулаки… Но потом я все-таки заметила его взгляд, застывший на моей раненной руке, и меня ослепила догадка: Мартин — высший вампир, для которых кровь магов — искушение… И теперь мне стало по-настоящему страшно: я наедине с вампиром, который жаждет моей крови… И неважно, что мне это ничем не грозит…
— У тебя есть, чем перевязать рану? — набравшись смелости, нарушила я затянувшееся гнетущее молчание.
— Не знаю, попробую поискать, — Мартин тряхнул головой, будто сгоняя с себя наваждение, и тут же куда-то умчался из комнаты.
Я перевела дух и посмотрела на свою ладонь. Порез был довольно глубоким, так что сочившаяся из него кровь капала прямо на мое бледно-сиреневое платье, оставляя на ткани расплывающиеся красные пятна. Да уж, с этим платьем, купленным только сегодня во время похода по магазинам, придется, похоже, распрощаться… А оно мне, кстати, очень даже нравилось… И, вроде бы, даже шло…
Мои сожаления по поводу испорченного платья прервал вернувшийся Мартин с ватными тампонами и пластырем. От вампира-соблазнителя в нем уже ничего не осталось, и теперь он выглядел весьма растерянно, хотя и заметно было, что ему все-таки удалось кое-как взять себя в руки.
— Давай я сама, — забрала я у него вату и пластырь, не желая будить в нем вампира вновь. Сегодня мне только клыков его увидеть не хватало.
Я промокнула рану тампоном, останавливая кровь, заклеила ее пластырем, и только потом вновь взглянула на Мартина:
— Думаю, мне все-таки пора домой…
— Да, конечно… Если ты так желаешь, — засуетился Мартин. — Я попрошу своего водителя тебя отвезти… Или могу сам, если хочешь…
— Нет, лучше водитель, — я слегка улыбнулась. — Мне кажется, тебе тоже не мешает отдохнуть…
— Да, наверное…Ты права…
Мартин позвал водителя и пошел меня провожать. Когда мы были уже в дверях, на лестницу вновь выскочил Себастьян.
— Я же говорил тебе оставаться на месте, непослушный пес! — гаркнул на него Мартин.
— Не злись на него, — улыбнулась я и позвала к себе собаку. — Он просто тоже хочет попрощаться…
Мартин согласно махнул рукой, и теперь уже до машины меня провожали они оба.
— Мне жаль, что так получилось, — на прощание проговорил Мартин. — Надеюсь, что у нас будет возможность все повторить…
Я не хотела кривить душой, поэтому просто сказала:
— Если будет судьба…, - и, последний раз погладив Себастьяна, села в машину.
Глава III
— Приехали, фрау, — голос водителя Мартина вывел меня из дремы, в которую я умудрилась погрузиться за время поездки до дома Саманты, уютно устроившись на заднем сидении. Он посмотрел на меня в зеркало заднего вида, и на лице его появилось некое подобие улыбки.
— Благодарю, — вздохнула я, отводя взгляд от отражения его глаз в зеркале. Он тоже был оборотнем. Похоже, скоро я вообще забуду, что значит видеть вокруг себя обычных людей…
…Дверь мне открыла Анна и, ни слова не говоря, пропустила в дом, а после все так же молча удалилась к себе. Как я уже успела понять, у Саманты, кроме водителя Марка. больше не было прислуги. Готовила и решала домашние дела сама хозяйка, а убирать дом несколько раз в неделю приходила женщина из Кремса, городка, в окрестностях которого и находился дом Саманты. Марк же помогал Саманте в некоторых хозяйственных вопросах и следил за ее небольшим садиком и бассейном.
Свет Анна включить не удосужилась, а расположение выключателей я еще выучить не успела, поэтому пришлось мне добираться до своей комнаты в потемках. Там я, как и предыдущей ночью, не успев раздеться и лечь, сразу же заснула.
Разбудила меня Беатрис, нагло стянув одеяло:
— Подъем! Хватит спать! Нас ждут великие дела!
— Который час? — потирая глаза, я села на постели. Меня уже не удивлял цветущий вид Беатрис, будто она преспокойно спала крепким сном всю ночь.
— Уже десять утра, — сообщила она.
— Как прошло твое…м-м-м… общение с Ральфом? — поинтересовалась я, зевая. — Во сколько ты вернулась?
— Общение прошло замечательно, как и ожидалось. Вернулась под утро, — игриво ответила Беатрис, плюхаясь на мою постель. — А вот с твоей стороны было совсем бессовестно уезжать одной, не дождавшись меня…
— Ну, извините, — хмыкнула я. — Только первой меня бросила ты, оставив на растерзание Мартину…
— И… как? Надеюсь, ты дала ему себя растерзать? — заговорщицки спросила Беатрис.
— Ага, — я продемонстрировала заклеенную пластырем руку. — Вот результат.
— Как это ты так? — приятельница схватила мою ладонь и начала отклеивать пластырь.