— А дальше пошла совсем «клубничка»: «Выбираем секс втроем», «Экстремальный секс-туризм»… Признаться, Диана, я заинтригован… Ты и «секс-туризм»? А сразу так и не скажешь… Во-первых, это просто женские журналы. А, во-вторых, они принадлежат Беатрис.
— Тогда понятно, — ухмыльнулся Рид. — А ты решила понабраться от нее опыта?
— Может и так, — огрызнулась я. — А тебе что?
Кровать вновь скрипнула: похоже, Рид с нее поднялся.
— Хочешь яблоко? — неожиданно моих губ коснулся круглый гладкий бочок фрукта, а в носу защекотал свежий яблочный запах. — Я прихватил его на кухне…
Я не удостоила Рида ответом, демонстративно отвернувшись от предлагаемого фрукта.
— Да! Прости, как же я забыл, что твои руки сейчас заняты, — я почувствовала, как Рид наклонился ко мне. От него пахло знакомым миндальным мылом. Моим любимым.
— Хочешь, я тебя покормлю? Ты ведь пыталась кормить меня, заботливая девочка, — внезапно в его голосе я услышала агрессию, которой не было раньше.
— Я тебе уже говорила, что это была всего лишь моя обязанность.
— Обязанность унижать меня, подчеркивая мою беспомощность, бессилие и зависимость от вас. Это вменила тебе в обязанности Саманта?
— А ты у нас, оказывается, такой щепетильный, — я вызывающе улыбнулась. — Только это не мешало тебе есть с рук Беатрис суши… Ее забота была менее унизительной для тебя?
Черт, кажется, последняя фразочка была лишней!.. Я, похоже, выдала себя с потрохами. Сейчас Рид будет самодовольно смеяться, подтрунивая надо мной…
Но нет, я ошибалась.
— Значит, кусать не будешь, — он снова ткнул мне в лицо яблоком. Я хотела отшатнуться, но, видимо, сделала это излишне резко, потому что ощутила, как стул подо мной начал стремительно заваливаться набок, и в считанные секунды я оказалась на полу, больно ударившись щекой и застыв в неудобной скрюченной позе. Во рту появился солоноватый привкус крови, а нижняя губа неприятно засаднила. Наверное, я прикусила ее во время удара о пол.
— Эй, ты чего? — в голосе Рида я уловила плохо скрываемое беспокойство. Он мгновенно поднял стул и вернул меня в вертикальное положение. — Не хочешь яблока, так и скажи…. Зачем же идти на крайние меры.
И тут я почувствовала, как полотенце, в которое я замоталась после душа, начало с меня медленно сползать… Поправить же его я, само собой разумеется, не могла. Ну все, теперь у Рида появится дополнительное поле для издевательств… Голую женщину унизить намного проще, чем одетую…
Но секунды шли, а Рид ничего не говорил и ничего не предпринимал, хотя его тихое дыхание я слышала по-прежнему где-то рядом с собой. Нет, как все-таки ужасно не видеть! Вот что он застыл? Небось, ухмыляется себе потихоньку и думает, как гадливее себя повести.
Не успела я об этом подумать, как его рука легла мне на грудь, а пальцы задержались на вмиг затвердевшем соске. Ладонь и пальцы Рида оказались теплыми и чуть шершавыми. Точь-в-точь как во сне. Предательские мурашки стали покрывать мою кожу, а сердце забилось в сотни раз быстрее. Господи, это самая настоящая мука, горькая и сладкая одновременно…
Рука Рида скользнула ниже… и вернула на место край съехавшего полотенца. Ну что ж, теперь моей репутации ничего не угрожало. Зато сердце пронзило внезапное жгучее разочарование.
— У тебя кровь, — Рид произнес это неожиданно тихим голосом, и теперь его палец коснулся моей нижней губы, которая еще кровоточила. Он осторожно и даже как-то бережно провел по ней, стирая кровь. Я замерла, вновь наслаждаясь его прикосновениями. А Рид, к моему счастью, не спешил убирать свою руку от моего лица.
— Я не собиралась тебя унижать, — вдруг вырвалось у меня. — Я просто хотела, чтобы ты поел…
— А целовала ты меня, чтобы мне не было скучно? — Рид тут же одернул руку, а в его голосе появились стальные нотки. — Или по заданию Саманты? Чтобы выудить из меня нужную информацию, которую она не могла выбить другими способами?.. И неважно, что она тем самым подставила под удар тебя: я ведь смог бы узнать о тебе все и…
— Узнал? — перебила я его.
Он ничего не ответил.
— Значит, ничего не узнал, ведь ты был без сознания, — грустно усмехнулась я. — Иначе ты бы увидел, что я не собиралась выуживать из тебя никакой информации…
— Тогда зачем ты это делала? — Рид угрожающе навис надо мной, но мне почему-то абсолютно не было страшно. Наоборот, захватило какое-то дурацкое вызывающее веселье. Как будто мне уже нечего было терять.
— Просто захотелось. Порыв, понимаешь?
— Что ты увидела? — продолжал заводиться Рид.
— Все и ничего, — я пожала плечами. — Я толком не поняла. Видишь ли, это был мой первый поцелуй с магом… который ты, к тому же, так быстро прервал…
— Я не понимаю, ты слегка не в себе или придуриваешься? — Рид наконец отодвинулся от меня и стал нервно мерить шагами комнату.
Я, лишь улыбнувшись, оставила его вопрос без ответа, и в комнате на некоторое время повисла тишина.
— Зачем тебе это было делать? — вновь начал допытываться Рид.
Я немного подумала, а после откровенно ответила:
— Тебе было плохо и, наверное, больно… Мне хотелось тебе чем-то помочь и успокоить… Я не думала о последствиях…
— Неужели ты не боялась, что я смогу все о тебе узнать? — я почувствовала, как Рид вновь оказался совсем рядом со мной, так что его горячее дыхание коснулось моей щеки. — Все до последнего…
— Не боялась, — еле слышно отозвалась я. — Так же, как не боялась узнать всю правду о тебе…
— И ты бы поцеловала меня снова? — его губы оказались в опасной близости от моих.
— Да… Не задумываясь…
Я не успела даже договорить, как ощутила вкус его губ на своих губах, и чуть не задохнулась от счастья…
И вновь яркая вспышка полыхнула где-то у меня в голове, а вслед за ней передо мной замелькали чьи-то лица и зазвучали незнакомые голоса…
…Девушка. Молоденькая и красивенькая блондинка. Она улыбается и танцует… Что-то поет… Кажется, на итальянском… Меня охватывает странное чувство тоски, а еще влечение… Потом все меняется: девушка больше не улыбается. Ее глаза горят странным лихорадочным огнем, будто она больна или обезумела… Ее губы что-то шепчут, будто умоляя …
«Лаура умерла, — вклинивается чей-то грубый незнакомый голос, — она покончила с собой. Из-за тебя, исчадие ада!»
После этих слов меня поглощает страх, дикий и животный… И безудержное чувство вины…
Потом появляется лицо женщины, она кричит в слезах: «Вон из моего дома! Я проклинаю тебя, Джакомо! Ты погубил собственную сестру! В тебя вселился дьявол! У меня нет больше сына, я отказываюсь от тебя!»
Потом еще лица, они тоже кричат, и их голоса сливаются…
«Будь ты проклят!»
«Уходи из нашего города!»
«Ты достоин смерти!..»
Убить… Проклясть… Уничтожить…
Мое сердце продолжает разрываться от боли, страха, непонимания…
Вдруг голоса стихают. Я вижу старца… В длинных одеждах, с густой седой бородой. Его лицо мне кажется смутно знакомым, только не могу понять, откуда… Старец ничего не говорит, он только сочувственно смотрит и качает головой…
… И снова мелькают женские лица. Они разные: юные и увядающие, миловидные и невзрачные, — однако у всех одинаково болезненный обезумевший взгляд… Мне становится страшно, хочется немедленно прекратить этот мучительный поцелуй, но я, наоборот, еще сильней и глубже начинаю целовать Рида… И с облегчением пониманию, что боль начинает притупляться, а страх сменятся глухим тоскливым безразличием…
… Я вижу солдат. Оружие. Пушки. Слышу стрельбу. Взрывы бомб. Стоны раненых. Война… Первая мировая… Вторая мировая… Ощущение потери… Безысходности… Бесконечности…
…Дальше проносятся просто картинки, будто фотографии или зарисовки: города со спешащими по своим делам людьми, скоростные шоссе, маленькие деревушки, поля, реки, леса, и снова города, люди… Эмоций нет. Только чувство обреченного одиночества.
И вдруг я увидела себя. Только выглядела я несколько неестественно, мой образ был каким-то смазанным, размытым… Как бы это сказать… Будто на картине, нарисованной акварелью (наверное, поняла я, так выглядит все через Другой взгляд)…Но тем не менее я сразу себя узнала. И свой желтый домашний костюмчик тоже. Оказывается, он и в правду смотрится на мне как-то легкомысленно…
… А вот снова я. Ползаю на коленках по подвалу, собирая разлетевшиеся шпильки… Злая. Растрепанная. В вечернем платье. Босиком. Еще и колготки, кажется, порваны… Кошмар какой!..
…Затем все вновь делается четким и обычным. Передо мной встают горы, озеро, луг… Я узнаю это место. Потому что бываю там почти каждую ночь. В своих снах. И здесь я снова вижу себя… Мне вдруг становится так легко и хорошо, будто за спиной вырастают крылья…
И вдруг все исчезло — образы, звуки, эмоции… Остались лишь я, Рид и наши поцелуи, простые и вполне земные…
Вот только руки ужасно затекли. Я чуть пошевелила ими, пытаясь размять, и тут же почувствовала, как Рид, не переставая меня целовать, начал спешно их развязывать… Высвободившись от своих уз, я тут же прильнула к нему, крепко обняв…
Мое полотенце вновь поползло вниз, через минуту оказавшись лежащим на полу… Только теперь мне до него не было никакого дела…
Рид подхватил меня на руки и понес к кровати. Там он принялся исследовать мое тело, сперва медленно и осторожно, а после — все с большей страстью и желанием. Его пальцы и губы скользили по моей разгоряченной коже, заставляя вздрагивать от наслаждения и замирать в ожидании следующих прикосновений. Желание, разгоравшееся во мне с каждой секундой, совсем не было похоже на вожделение, которое так настойчиво вызывал во мне Мартин. Тогда это была настоящей похоть, которая увлекала за собой в темную бездну. Сейчас же я возносилась к облакам…
Если бы мне еще месяц назад сказали, что со мной произойдет такое, я бы ни за что в это не поверила. Что я когда-нибудь буду заниматься Любовью с Ридом. Оказывается, я никогда этим не занималась раньше, как бы нелепо это не звучало… Но все те действия, которые производила я под одеялом с каким-нибудь мужчиной (не подумайте, что их было так уж много, скорее, совсем немного; хорошо, если честно, их было три), даже и близко не были похожи на то, что сейчас происходило со мной…и с Ридом. Извините за некоторое косноязычие, но я просто не мастер красочно описывать подоб