— Так может, тот специально?
— Делать ему больше нечего, — фыркнула Василиса.
Денис проводил взглядом светловолосую лебедицу с толстой косой до пояса, величественной осанкой и скользящей походкой, одетую в белое расклешенное к низу платье с короткими рукавами-воланами. По его мнению, не хватало лишь месяца на затылке и звезды во лбу.
— А их называют от худших к лучшим?
— Не-а, можешь губу не раскатывать. В первую очередь вызывают отличников, а вот затем — тех, у кого внутренний зверь с норовом. Потому, считай, тебе уже не повезло.
— Ой-ой-ой, — передразнил Денис. — Слушай… а если я, скажем, подружусь с какими-нибудь медведями. Они ж отгонят волчицу легко.
— Вряд ли. Даже если вы оба болеете за один футбольный клуб, ничего не выйдет: слишком разные. Ты попросту не выдержишь того ритма, в котором живет обычный метаморф — не хватит ни моральных сил, ни физических возможностей. Алкоголь на сверхов почти не действует, потому пьем мы неприлично много, стараясь поддерживать состояние опьянения. И вот представь: у твоего приятеля не в одном глазу, а ты уже дрыхнешь под столом. Или пойдете вы в спортзал. Для него отмахать половину марафонской дистанции — легко размяться, а с тобой что будет? И так во всем. Очень скоро ты не сдюжишь, а ему станет скучно.
— Но ты…
— Мой кот тебя выбрал, — сказала она честно. Наверное, стоило обидеться: выходило, как человек Денис тоже Василису не привлекал. Однако не выходило: было бы гораздо хуже, начни она лукавить. — Он бы никогда случайно не упал. Не знаю уж, чего именно увидел: кошки существа волшебные, одновременно обитающие во всех мирах. Они понимают суть людей и вещей. Возможно, тебе предстоит сделать что-то очень значимое, а может, встретишь девушку и у вас родится некто очень нужный — не знаю. А раз так, то я должна тебе помочь и сохранить.
— Ясно… потому никто из других колдунов и ведьм нам не помощник?
— Мы очень себялюбивые, практичные твари, Денис. Не обманывайся и не ведись на яркую внешность. Я сама — очень слабая, почти человек, потому и смотрят на меня косо, словно на пустое место, но потому я и с людьми чувствую себя нормально, могу общаться спокойно. И с тобой очень тепло, мне нравится. Потому не только в Кузе дело.
— Учту, — сказал Денис, чувствуя легкое разочарование.
— Ну не унывай. Некроманты, пожалуй, лучшие из всех нас, а к их силе притерпеться вполне можно. Вот недавно, например, глава Гильдии спас человека, и тот вполне хорошо чувствовал себя в его обществе, не испытывая ни малейших проблем. У нас уже слухи пошли один другого удивительнее. Мол, Некр наконец-то взял в ученики кого-то из людей, а может, и вовсе якорем обзавелся.
— Чем?
— Любой некромант живет на грани нашего и потустороннего миров и тот, другой, мир его тянет. Они потому и зовут его то Навью, то Ирием, то Тридевятым царством. Сам Некр точно родился где-то на юге, если не на другом континенте, но предпочитает именно эти наименования. Чем некромант сильнее, тем больше ему хочется уйти, и нужен кто-то, держащий его в реальности, — якорь. Человек или сверх. Причем, если уж стал якорем для некроманта, жить будешь очень долго и умрешь молодым… ну, относительно: кто-то остановится на сорока годах, другие — на пятидесяти или тридцати.
Глава 17
— Так… — протянул Денис, глядя на огненный росчерк, повисший в воздухе, — на этого я сам не сяду. Это же сжечь себе все ниже спины. Я дорог себе как есть, а не с обожженным достоинством.
Василиса, не удержавшись, прыснула в кулак.
— Вообще-то, если феникс захочет иметь с тобой дело, то и его огонь не сожжет. И обычный тоже: хоть угли из костра таскай или в духовой шкаф без прихватки лезь. Но знаешь… снова не твой случай.
Он и сам уже видел. Спрыгнув с возвышения, проигнорировав короткую трехступенчатую лестницу, загорелый рыжеволосый парень с глубоко посажеными черными глазами первым делом обнял худенькую девушку в синем брючном костюме — совершенно непримечательную, бледной серой внешности, но чем-то очень привлекательную. Так в букете крикливо-красных роз взгляд обязательно привлечет одинокая ромашка.
— Остается Злат, — проронила Василиса и, поднеся ладони к щекам, воскликнула: — Ой, мамочки…
— А что не так с этим Златом?
Вместо ответа Василиса указала на возвышение, куда взбежал высокий парень: немного угловатый, словно еще не вырос окончательно, с нервными, резкими и порывистыми движениями. Со стороны казалось, будто он не в состоянии устоять на месте.
— Мистер торопыга, — произнес Денис, пожимая плечами. Он производил впечатление редкостного разгильдяя, неспособного усидеть неподвижно ни минуты.
Волосы очень светлого, практически лунного оттенка он заплел в тугую косу, но те лежать, как положено, не хотели, выбивались отдельными прядками на висках и спускались на плечи. Смуглая кожа и черные брови с ними не сочетались совершенно. Цвет глаз с такого расстояния понять невозможно, но Денис почему-то сразу решил, что они изжелта-оранжевые, которые можно назвать карими лишь при очень сильном желании.
— Где-то я читал, что сочетания светлых волос и темных глаз, как и наоборот, черной шевелюры со светло-серыми глазами — считается генетическим уродством, — задумчиво проговорил он. — А у сверхов подобное — норма.
— Учитывая, что слово «урод» приобрело отрицательную окраску лишь с приходом в эти места чуждой веры… — Василиса повела плечиком и хмыкнула, — полагаю, утверждение не так уж и неверно.
— Неуравновешенный типчик.
— Помнишь, лет пятнадцать назад несколько районов столицы часов шесть сидели без света?
— Откуда? Я же из Сибири.
— Ах, да, — отмахнулась Василиса. — В общем, объявили об аварии, якобы что-то сгорело на электростанции в Котельниках. А на самом деле, — она указала на сцену, — кое-кто на крыло встал и… я не знаю, чего его в Котельники потянуло, но штурмовал он здание, как дон Кихот ветряную мельницу. Насилу оттащили.
Стоило Злату дотронуться до шкатулки, та заискрила, раздался оглушительный хлопок, во все стороны полетели темно-зеленые и оранжевые искры, сложившиеся в… ну да, это был шикарный белый грифон. С мощными крыльями, покрытыми изумрудным оперением, с медной гривой и кисточкой на хвосте, рубинового цвета клювом и ярко-оранжевыми глазищами.
— Ого… — выдохнул Денис. — Ничего себе.
Пожалуй, он был бы не против такого скакуна, и навыки верховой езды у него имелись — он ведь как-никак из деревни, а там живности много, на которую по малости лет можно взгромоздиться, как на коня. Те же свиньи неплохо так бегали.
Прежде, чем исчезнуть, грифон кинулся к сидящим в первом ряду преподавателям, намереваясь то ли пошутить, пролетев над ними, то ли отгрызть кому-нибудь голову. Тучный лысый мужичок в круглых очках настолько живо вскочил с места и юркнул за спину ближайшего сверха, что не пришлось сомневаться: попытка отнюдь не первая. В зале раздались смешки, кто-то зааплодировал, видать лысый попил у подопечных немало кровушки. Злат же, одарив бывших наставников и зрителей лучезарной улыбкой, спрыгнул с возвышения и куда-то унесся.
— И… что? — спросил Денис разочаровано. — Не он?
Ему, признаться, грифон понравился. Можно сказать, всю жизнь о таком питомце мечтал. Человеческая форма, если подумать, тоже ничего. Все приятели Дениса имели известное шило в определенном месте. Ему с такими было комфортно общаться, в отличие от обстоятельных и серьезных снобов с амбициями, которые приходилось подтверждать на каждом шагу. «У верблюда два горба, потому как жизнь борьба», — нет уж, с такими Денису точно не по пути.
— Посмотрим, — произнесла Василиса, сверкнув изумрудными очами. — А ты чего всполошился?
— Я?.. Да я так… ничего. Давай ты меня с некросом каким познакомишь на всякий случай?
— Сейчас аккурат будет выступать один из них. Посмотришь. Торжественная часть еще не закончена.
На возвышение неспешно поднялся некто, даже отдаленно не напоминавший Дамблдора, Мерлина и прочих волшебников, каких принято показывать в фильмах и описывать в книгах. Не походил он и на одного из черных властелинов, хотя что-то такое Денис однозначно уловил — опасное и острое, заставляющее держаться на расстоянии.
Разумом Денис понимал: перед ним вполне себе современный дядечка лет сорока — без бороды, мантии и колпака — больше смахивающий на преуспевающего бизнесмена, чем на мага. Одни только часы на худом запястье, вероятно, стоили как новенькая Мазерати Кватропорте. О крупном, наверняка природном бриллианте, венчающем зажим для шейного платка (видимо, некромант терпеть не мог обычные галстуки) — и говорить нечего. Но вот внутри все обмирало от ужаса. Казалось, с возвышения выступает сама смерть, и лучше бы по-тихому уйти и ни в коем случае не попадаться на глаза, поскольку если посмотрит… — Денис не знал, но сердце остановится как минимум.
— Некр, — тихо представила некроманта Василиса, — тот самый глава Гильдии. И он лицо публичное, помешанное на самоконтроле. Можешь представить, какой флер потустороннего от тех, кто силу не сдерживает.
— Не хватает балахона и косы, — прошептал Денис. — Но готам, должно быть, нравится.
— Да уж… — Василиса фыркнула. — Тот художник, который первым изобразил макабру, наверняка решил также. А еще — черепа и костей.
— Дождусь банкета, выпью для храбрости и приступим к знакомству, — пообещал Денис и, стоило официальной части мероприятия завершиться, поспешил приступить к активным действиям.
Человека, привыкшего бывать на всевозможных раутах, приемах, светских выходах и прочих помпезных мероприятиях, наверняка поразило бы убранство зала, изысканность блюд, старинное вино, манеры вышколенных словно для королевского дворца официантов. Денису же по большому счету было плевать на всю эту внешнюю мишуру. Ему происходящее напомнило школьный последний звонок: алкоголь на столах, все ходят вокруг, разговаривают, наливают с оглядкой на бывших учителей и делают вид, будто не хотят свинтить на дискотеку или к кому-нибудь домой, где по случаю окончания школы приготовлено кое-что поинтереснее. Свободу от парты Денис обмывал гораздо веселее: с едва не устроенным пожаром из-за немного не туда залетевшего фейерверка и утром, встреченным в «обезьяннике». Вот времена были! А здесь — скукота.