ться в них, пришлось плохо. Очень плохо. Напомню: торгаши никогда не бывают достойными воинами, а потомственных хазарских воинов евреи уничтожили. Наёмники же не стали защищать неблагодарных нанимателей и ушли, прихватив некоторую часть казны. Так сказать, экспроприировали экспроприаторов. Всё забирать не стали, чтобы не нарываться на неприятности, и в данном случае угадали. Потом Олег прошелся по степям Северного Кавказа, и уничтожил там все хазарские укрепления, в частности, крепость Саркел. Завершив войсковую операцию, он вернулся в Киев.
— Понимаю, Александр Вениаминович. Вы говорите о том, что отдалённые потомки хазар решили так же поиграться в солдатики, вернее сказать, в наёмники?
— Именно так. И следует отметить ещё одну черту сходства, а именно то, как наёмники мгновенно стали врагами своих нанимателей.
— Позвольте, Александр Вениаминович, а почему не восставали янычары, мамелюки и иные воины-рабы?
— Потому что и культура, и обстоятельства разные. Скажем так: имеет место разница между восточным и западным способом мышления. Согласитесь, мамелюки являлись привилегированным классом в своей стране, а то, что их покупали, вообще-то в рамках обычаев. Во всяком случае, карьеру он мог сделать на зависть многим формально свободным людям.
— О да! Вплоть до султанов, а уж визирей из них вышло множество.
— А в наших, западных, случаях платят наёмникам не намного больше, чем в регулярной армии, а вот всё остальное, в том числе и реальный карьерный рост, для них недоступно. И прав у них нет никаких. Скажем, войско русских наёмников после неудачного похода перебили другие наёмники, так сказать, в наказание за плохо выполненную работу.
— Господи Христе! Это правда?
— Истинная правда. А у английских наёмников ситуация точно та же, даром что на иной манер. Вы же знаете, что британский монарх фактически отрёкся от них?
— Знаю. Читал удивительный документ от МИД Великобритании. Да, такие ответы без санкции высшего лица государства не даются. Думаю, это значит, что король Георг Шестой совсем не хочет этой войны в том смысле, что бенефициар совсем не он.
— Именно поэтому его генералы не рвутся в бой, а офицеры и вовсе мечтают дезертировать. Но от государства обежать ещё можно, а вот от кредитора распустившего щупальца по всему миру — шалишь.
— Какой же вариант выдвигает наш «доблестный» супротивник?
— В том-то и дело, что внятного предложения от него не последовало, и я понимаю почему.
— Действительно, проясните ситуацию.
— Начнём с того, что сдать в плен армию численностью больше миллиона штыков, группировке втрое слабейшей, желательно без боёв, практически… нет, всё-таки просто малореально. Впрочем, кое-какие идеи у меня есть, нужно лишь покрутить их, рассмотреть с разных сторон.
— Что же, даю вам полную волю, занимайтесь Александр Вениаминович. От меня что-то потребуется?
— Хм… Пока ничего, но если возникнут определённые идеи, позвольте к вам обратиться.
— В любое время, включая и время сна.
Уже в приёмной командующего Александра изловил посыльный от начальника узла связи:
— Ваше сиятельство, поручик Адриани просит срочно прибыть к нему.
— В чём дело не знаете?
— Только и знаю, что поступила сверхмолния из Петербурга. Более не известно ничего.
Начальник узла связи встретил Александра на пороге, не медля ни секунды, молча проводил его в отдельную комнату, где сидел только телеграфист, и закрыл за ним дверь.
— Что, чёрт возьми, происходит? — недовольно буркнул Александр.
А телеграфист, увидев гостя, молча застучал по клавишам телетайпа.
Вжик! — скользнул нож устройства, закреплённого выше телетайпа, и телеграфист подал лист с первыми строчками разговора:
«Станция РНТ-15-ТН-128: Абонент на переговоры прибыл.»
«Доброе время суток Александр Вениаминович. У нас ночь, у вас не знаю. У аппарата Иван Константинович. Вы готовы к разговору?»
— Отвечайте: «К разговору готов».
Телеграфист бегло напечатал сообщение и нажал на кнопку отправки. Каретка аппарата затарахтела, и перед Александром лёг новый лист:
«Иван Константинович: Только что мне сообщили, что ваш противник вышел с предложением переговоров, это хорошо, но недостаточно. Первое. Поручаю вам провести переговоры и обеспечить безопасную доставку генералитета в Великобританию. Отвечаете головой. Второе. Одновременно, хоть разделитесь пополам подобно амёбе, но организуйте переговоры с вождями индийского народа, решившего создать независимое государство. Дирижабль с полномочными представителями будет в Харбине завтра».
«Генерал-майор князь Грумант: Ваше императорское величество, могу узнать, почему именно я?»
«Иван Константинович: Каприз переговаривающейся стороны. Переговоры, вполне неофициально и без дальних планов, начала Агата Юрьевна. Она вела переписку с жёнами вождей, а они почему-то решили, что ваше слово весит больше чем других моих генералов и дипломатов. И пожалуйста, без чинов».
«Александр Вениаминович: Откровенно говоря, опасаюсь напортачить по неопытности».
«Иван Константинович: Чушь и вздор. Самолётной эстафетой отправлю вам лучшего советника МИДа».
«Александр Вениаминович: Какие будут предварительные условия? И вообще, я должен предъявлять полномочия?»
«Иван Константинович: Определитесь по обстоятельствам. Обещайте хоть розовых слонов с бантиками на ушах, но в меру наших реальных возможностей».
«Александр Вениаминович: Могу я обещать помощь в строительстве их национальной армии и оборонной промышленности? Также желательно получить ваше принципиальное согласие на обучение их офицеров в наших училищах и академиях».
«Иван Константинович: Очень здравое предложение. Думаю, то же может распространиться на их инженеров и техников. Но желательно, как вы умеете, сделать это за счёт интересанта. Им нужнее чем нам».
«Александр Вениаминович: Это очевидно. Я считаю, что нам нужно озаботиться судьбой английских офицеров из Среднеазиатской армии».
«Иван Константинович: На кой чёрт вам эти неблагодарные свиньи?»
«Александр Вениаминович: Воля ваша, но даже пяток-десяток завербованных агентов окупят спасение этих людей».
«Иван Константинович: Зная ваши методы работы, думаю, что агентов будет больше, причём искренних и верных. Добро. Торгуйтесь, но помните, что денег тратить мне жалко».
«Александр Вениаминович: Никаких проблем. Обойдусь и трофейным оружием».
«Иван Константинович: Отлично. Этот вопрос мы разрешили. Есть ли ещё вопросы?»
«Александр Вениаминович: Есть. Давно хочу вас спросить: не пришла ли пора делить Китай?»
«Иван Константинович: В каком смысле делить? Между кем и кем?»
«Александр Вениаминович: Делить на несколько государств, желательно враждебных по отношению друг к другу».
«Иван Константинович: Мысль хорошая. Представите мне всеподданнейший доклад после завершения порученных вам переговоров. Если составите более-менее обоснованный план будет совсем хорошо».
Покушение было организовано просто и эффективно.
Александр вышел из парадного своего дома, поздоровался со старушками, совсем как там, в будущем, сидящими на скамейке в тенёчке и направился к машине, которую водитель остановил у выезда со двора. Неожиданно проснувшийся Шолто Тавиш повёл носом, вынюхивая опасность, а в это время незнакомый штабс-капитан, за мгновение до этого отдавший честь, воткнул в печень Александру остро заточенный финский нож.
Вернее попытался воткнуть, но ничего не вышло, поскольку Александр, перед выходом из дома, привычно надел шёлковый бронежилет.
— Курва маць! — поэтично выразил штабс своё разочарование неудачей и попытался выдернуть из кобуры свой браунинг, но не смог: в спину ему прилетела сапёрная лопатка, посланная верной рукой водителя. Так как лопатка была в чехле, то она не разрубила нападавшему китель и спину, но по позвоночнику съездила так, что офицер взвыл и дугой выгнулся от боли. Тут и Александр пометил его правой в челюсть.
— Грлык! — ёмко и образно обрисовал штабс-капитан своё отношение к происходящему, пустил по подбородку слюну вперемешку с кровью из прокушенного языка, закатил глаза и повалился на гравийную дорожку.
Шолто Тавиш мгновенно оценил обстановку: у ворот доставали свои браунинги два офицера, а их глаза лазерными маркерами шарили по фигуре Александра. Из-за дровяного сарая, словно чёртики из коробочки, появилась ещё пара боевиков в цивильной одежде. Но и помощь имеется: водитель, метко метнувший лопатку, нестерпимо медленно тянет из кобуры свой наган, а из машины сопровождения горошинами выкатились три фигуры в кителях без знаков различия, зато с парабеллумами в руках.
Падение, откат в сторону, под защиту густого куста сирени и выдергивание из кобуры верного кольта заняло совсем мало времени, а пользы дало очень много. Боевики начали бешеную стрельбу по лежащему штабсу: они решили что исчезнувший с поля зрения генерал прячется за их боевым товарищем. Но генерал, его охранники и водитель разочаровали злодеев, открыв ответный огонь.
— Бей по ногам, не дай уйти! — скомандовал Александр со своей удобной позиции — Нам нужны пленные!
Пленных осталось целых два, поскольку штабса прижмурили сами боевики. Один невезучий получил пулю точно между глаз, а ещё один при падении ударился виском о гранитный столбик.
И только тут Александр услышал посторонние шумы: старушки раскудахтались, словно целый растревоженный птичник, и бросились в парадное. Вот ведь умницы! Из распахнутого окна четвёртого этажа высунулся смутно знакомый офицер с наганом в руке. А на улице рассыпался строй куда-то шедшей роты солдат и офицеры с унтерами брали двор в плотное кольцо оцепления. Ага! Солдаты схватили и скрутили руки двум молодым женщинам, пытавшимся убежать. К ним подошел немолодой седой поручик, молча сорвал с одной дамы головной платок и почти целиком запихал его в рот крикунье. Потом точно такую же операцию проделал со второй, только вместо отсутствующего платка использовал свои кожаные перчатки. Чёрт! И ведь уместились же! Недаром говорят, что польки очень горластые.