— Оле, он чё, сам был за рулём?
— Выходит сам. Да в рот ему потные ноги! Надо грузить да валить куда подальше, эти гады могут и самолёты поднять, а от них мы хрен спрячемся.
Чужие руки сноровисто охлопали бесчувственную тушку, забрали оба пистолета, а вот стилет, закреплённый в ножнах на икре под брюками, упустили.
— Болек, смотри какой у него толстый жилет!
— А-а-а! Вот почему Анджей ему печень не проткнул! Надо будет посмотреть устройство и заказать себе такой же.
Руки подхватили безвольное тело и потащили к своей машине, с которой водитель уже открутил кенгурятник с гарпуном.
Но погрузили не в роскошный и быстроходный «Амур», а в кузов скрипучей и облезлой «Газели», дальней родственницы такого же раздолбанного, воняющего свиным навозом «Морана», на котором Александр вояжировал по Франции. «Амур» же, избавившись от приметного украшения, рванул по дороге вперёд. Его задача — покрутиться по дорогам и оживлённым местам, уводя за собой преследователей от настоящей цели — неприметного грузовичка.
Лоб и щека ткнулись в замызганную, некогда серую солдатскую шинель, теперь представляющую собой… хм… подушку для одного из богатейших людей России. Следом в кузов влез один из похитителей и опустил за собой полог тента, а двое полезли в кабину. Александр изображал из себя кусок биомассы и тихо радовался, что беспечные налётчики даже не удосужились его связать. Порядок действий он для себя определил: того что в кузове нужно валить быстро и по возможности беззвучно. С этим деятелем можно не церемониться: в кузов, как правило, сажают аутсайдеров, в смысле самых младших членов группы. А вот кто из обитателей кабины самый ценный? Тут уж пятьдесят на пятьдесят: с одной стороны командир должен иметь руки свободными, а с другой — навыки вождения автомобиля ещё довольно редкие. Так что командир может быть и за рулём.
Грузовичок свернул на полевую дорогу, и его стало чаще потряхивать. Александр незаметно вынул стилет, сделал вид, что неловко ворочается и слегка застонал. Сопровождающий неласково ткнул его сапогом в рёбра:
— Тихо лежи, москаль!
— Воды… — слабо простонал Александр, искоса следя да сопровождающим.
Тот равнодушно глянул на пленника, полез в карман и вынул портсигар. Сунул в рот папиросу, и стал искать зажигалку. Нашел. Правда, не зажигалку, а спички. Открыл коробок и тут машину крепко тряхнуло, так что спички рассыпались.
— Пся крев курва маць! — заругался охранник и полез собирать спички.
Александр не стал прощать вопиющего нарушения устава гарнизонной и караульной службы, ухватил его за чуб и воткнул стилет под подбородок. Шолто Тавиш внутри Александра наслаждался такими приятными действиями: мочит всяких лохов, и ему за это ничего не будет!
В карманах охранника нашлись парабеллум и три обоймы к нему, серебряный портсигар, сразу отброшенный на пол и бумажник, в котором оказались какие-то документы. Бумажник отправился в карман, и Александр двинулся к кабине. Чуточку приоткрыл клапан спереди и глянул сквозь заднее окно кабины. Ага! Пассажир что-то рассказывает, оживлённо жестикулируя, а водитель весело смеётся.
Ага! Вот удобное место! Грузовичок сбросил скорость перед поворотом, ограждённым плотным кустарником. Бах! Бах! В правое и левое плечо водителя прилетели две пули. Пассажир в ужасе вскинулся, зашарил по поясу, но тут и ему стало ни до чего. Бах! Бах! Девятимиллиметровые толстячки и ему раздробили плечевые суставы. Машина воткнулась в кусты и заглохла. Александр выпрыгнул на землю подошел к кабине со стороны пассажира и распахнул дверь: что же, недурно. Оба — и водитель и пассажир были без сознания, оно и понятно: болевой шок. Выворотил безвольное тело прямо на дорогу, сдёрнул с налётчика ветровку, порвал её на полосы и приступил к оказанию первой помощи. Самодельными салфетками из ткани ветровки заткнул раны, а сверху замотал получившимися лентами. Когда заканчивал бинтовать водителя, пассажир стал подавать признаки жизни, и это хорошо.
— Good morning! — порадовался он пробуждению пленника и слегка пнул его в живот — Ну-ка расскажи вельможный пан, кто из вас старший. Того что в кузове не вспоминай, он уже в объятьях сатаны.
— Так он и был нашим командиром! — обрадовался пленник.
— Не ври, душный червяк. — не согласился Александр и снова пнул пленника, но уже посильнее, и не в живот, а в мошонку — У меня мало времени. Знаешь, как я сейчас поступлю? Перетяну тебе ногу вместе с яйцами, чтобы было очень больно, но ты не истёк кровью и начну стрелять сначала в ступню, а потом по сантиметру выше. Патрон я у вас много забрал, надолго хватит.
— Пшеклентый москаль!
— Ладно, надул усы, посверкал глазами, показал гонор, колись уже.
И ещё раз пнул туда же, чуток сильнее.
— Оле, скажи ему! — подал голос водитель — Один хрен он нас убьёт, так хоть без мучений.
— Я слово давал! — огрызнулся Оле.
— Кому ты давал слово, англичанину? Так ему наплевать на слово благородного человека.
— Ладно, скажу, москаль. Только оставь Болека в живых.
И дождавшись утвердительного кивка продолжил:
— Мы офицеры Польского легиона Пилсудского. Нас готовили для войны с Россией. Но случилось так, что вы с Австрией стали союзниками. Австрияки погрузили нас в эшелоны и отвезли во Францию. Даже оружие и боеприпасы передали с нами. Даже тех передали, кто не хотел ехать во Францию. Даже тех, кто уже хотел вернуться в Польшу. Их везли под конвоем и передали в штрафной полк, а в охрану поставили хохлов. Не знаю откуда французы взяли хохлов.
— С-с-союзнички, маму их пятнадцать раз! Но ты не отвлекайся, пан офицер.
— Да что там дальше. Короче, приехал к нам в лагерь англичанин, коммодор Огастус Перкинс. Он объявил набор в особую группу. Ну, для особых поручений. Набирал только тех, кто отлично знает русский язык. И чтобы говорили без акцента. А из них выбрал тех, кто хотя бы недолго служил в русской армии.
— Говори быстрее! Что ты цедишь по слову в час!
— Как умею, так и говорю. Короче наша задача поймать вас, ваше сиятельство. А не получится поймать, то убить. Нас подготовили целых пять групп по десять человек. Группу Анджея Скосаря вы ополовинили, нашу тоже.
— Где ваша база и штаб?
— Да в Харбине, не знаю как тот район зовётся по-китайски. Ваши его называют Тархановка. Там на речке островок, на нём особняк с крепким забором. Хороший кирпич, не саман. Из пушки только и возьмёшь. Вот там и обитает мистер Перкинс, чтоб его. Нас он заставлял называть его лордом, но хрень это. Он безродный, даже не джентри. Короче: из дома на правый берег ведёт подземный ход. Выход в крепком домике, приметном. Там на китайский дом приделаны русские резные наличники.
— Ну что я вам скажу, панове! — убирая пистолет в карман, сказал Александр — Коли вы ко мне по-людски, то и я к вам по-человечески. Живите, только в следующий раз выбирайте себе достойных хозяев. А ещё лучше — подумайте, а нужны ли вам хозяева вообще.
Развернулся от ошеломлённых налётчиков и пошел по дороге. Дошел до следующего поворота, тоже хорошо задекорированного зарослями и, укрывшись за ними, углубился в лес. Там он изменил направление и пошел в обратную сторону, вдоль дороги. Его задача — поскорее добраться к своим.
В попавшемся по дороге хуторе из трёх домов, Александр нанял повозку с довольно бодрой парой гнедых кобылок, а себе купил халат и шапку. Халат он накинул поверх одежды, а шапка пригодилась вместо утерянной фуражки. Китайцы (или-таки маньчжуры?), зыркали недобро, но продемонстрированный парабеллум внушил им должную осторожность, так что до железнодорожной станции добрались без происшествий, а там Александр отправился в полицейский участок. Представившись, он первым делом выставил полицейских за дверь, а затем позвонил в контрразведку.
— Александр Вениаминович, дорогой, вы живы и на свободе!?! — пораженно ахнул в трубку первый заместитель начальника — Где вы сейчас?
— В полицейском околотке на станции. Сейчас куплю билет, да и приеду в штаб.
— Нет-нет! Ни в коем случае! Сидите в околотке, я сейчас же возьму охрану и примчусь за вами. И не возражайте, ваше сиятельство! Злодеи, чтобы добраться до вас вырежут весь поезд! Себя не жалеете, так хотя бы пожалейте цивильных!
Спустя час к станции примчались три бронетранспортёра и два вездехода с солдатами. Александр встретил их на привокзальной площади, сел в кабину вездехода и поехал в такую родную ставку командующего армией. И то: службу нужно исполнять, несмотря на всякие мелкие неудобства вроде толп диверсантов, так и норовящих стырить тебя из-под носа родимых охранителей.
— Докладывайте, что с вами опять стряслось? — под ворчанием Гурко прятал искреннюю тревогу за Александра — Да вы присаживайтесь, голубчик, чай и выпечку, как вы любите, приготовили.
— Летучий отряд по месту обитания диверсионного отряда отправился, думаю, что вскоре получим самые свежие известия.
— Бог с ними, с похитителями, хотя я с удовольствием полюбовался на них у расстрельной стены. Лучше скажите, у вас всё готово к намеченной операции?
— Всё готово.
— Ну, тогда обсудим оставшиеся мелочи, да и приступайте с богом.
С утра, только лучи солнца озарили аэродромную вышку, на старт стали выруливать транспортные самолёты, с десантно-штурмовым батальоном на борту. На десятке других аэродромов готовились к взлёту бомбовозы, чьей задачей является уничтожение складов боеприпасов неприятельской армии.
Транспортники, под охраной полусотни истребителей неторопливо преодолели три сотни километров и один за другим стали приземляться на поле, где для них даже подняли полосатый конус указателя направления ветра. Из крылатых машин выгрузились десантники, выкатили мотоциклы. Моторизованная передовая группа рванула к штабу Индийской Туземной армии, чтобы перекрыть входы-выходы из расположения. Пешие штурмовики разбились на колонны и, чередуя быстрый шаг с бегом рысцой, двинулись в том же направлении. Кое-где постреливали, но для подавления огневых точек оказалось более чем достаточно гранатомётов, изготовленных по образцу па