— Для начала ракеты будут неуправляемыми. Да, точность их будет крайне невелика, круговое отклонение будет много выше допустимых в артиллерии значений, но тут поможет массовость залпа. Скажем, по неподвижной или рассредоточенной цели, такой как стоящий в обороне полк или железнодорожная станция ударит полсотни ракет.
— Да, понимаю: отклонение отдельных снарядов взаимно компенсируется.
— Другой пример: ваш линкор обнаружил субмарину врага и обстрелял его из многоствольного реактивного бомбомёта. Накрытие большого пятна сведёт на нет все попытки подводников уклониться от знаков вашего внимания.
— Эко вы изящно выразились. — улыбнулся гросс-адмирал.
— Следующим этапом станет появление управляемых ракет. В сущности, они будут двух видов: самолётного типа и баллистические. Ракета самолётного типа, достигнет ордер атакуемого корабельного соединения, выберет для себя цель, например самый ценный корабль или корабль прикрытия, тут всё будет зависеть от поставленной задачи, и ударит по ней. Удар может быть в борт, в подводную часть или сверху — все зависит от заданной программы. А баллистическая ракета стартует вертикально вверх и падает на цель из заоблачной выси. К мощи взрывчатки она добавляет кинематическую энергию, накопленную при падении, а таковая может оказаться весьма великой.
— Да, даже убогие ракеты Кологрива, применённые в нужное время в нужном месте, оказались весьма эффективны. Больше они никогда и нигде не блистали, но предложенные вами варианты применения выглядят весьма многообещающими. Да. Тем более что химия взрывчатых веществ с конца девятнадцатого века ушла далеко вперёд. Главное в предложенной вами комбинации то, что потребные летательные аппараты и управляющие устройства будут развиваться самым естественным, я бы сказал эволюционным способом. Дельно.
— Ваше высочество возьмёт на себя руководство германской ветви проекта?
— Да, на мой взгляд, это будет правильно.
Гросс-адмирал напряжённо размышлял, покуривая папиросу, наконец, он спросил:
— Князь, вы не опасаетесь, что в нашем грядущем партнёрстве Россия окажется в подчинённом положении по отношению к Рейху?
— Откровенно говоря, очень опасаюсь. Уж очень много компрадоров обитает на всех этажах российской власти. Но с нашими компрадорами мы понемногу справимся. Император Иван, как мне кажется, неплохо усвоил уроки своих предшественников на русском престоле. Я слышал, что он намеревается взять русскую жену.
— Да, это правильный шаг, и мы со своей стороны его одобряем. — кивнул гросс-адмирал — У нас весьма сильны сторонники подчинения и даже колонизации России, но полагаю что это неправильное и вредное направление мысли. Вредное, прежде всего, для Германии. Впрочем, мы отвлеклись. Насколько я знаю экономику химического производства, пилотируемые полёты на ракетах окажутся весьма недёшевы, или появится дешёвое ракетное топливо?
— Думаю, что нет. Для подъёма больших аппаратов на орбиту следует разработать другие способы. Но полагаю, что нам рано их обсуждать, поскольку не все варианты нам известны.
— Понимаю. Вы предлагаете дать задание энтузиастам пофантазировать, а может даже просчитать различные варианты. Так?
— Вы меня верно поняли. Лет десять-пятнадцать до начала космической гонки у нас имеется. За это время мы можем рассмотреть достоинства и недостатки различных проектов, а может статься, запустить в дело два, а может и три конкурирующих проекта.
— Лишь бы они не принялись устраивать диверсии друг у друга. — усмехнулся умудрённый в конкурентной борьбу судостроителей, гросс-адмирал.
— Милый, милый, бесконечно милый Алекс! — раздался звонкий, чистый голосок.
Александр оглянулся: к нему, но боковой аллее спешила юная женщина, свежая как весна, прекрасная как рассвет над океаном.
— Мы знакомы? — приподнял он шляпу и поклонился незнакомке.
— Ах, перестаньте! — дама игриво взмахнула сложенным веером — После того что было между нами, вам следует относиться ко мне как к близкой подруге.
— Ещё раз простите милостивая фрау, а что произошло между нами?
— Вы не помните?… Вы действительно не помните?
— Назовём это внезапным перерывом в биографии.
Женщина внимательно всмотрелась в глаза Александра, и, увидев что-то ей понятное, сменила тон с игривого на деловой:
— Похоже вы не шутите и не играете… Очень странно… Хорошо же, слушайте. Вчера, когда вы в компании Доры, Лайзы и Клары уходили к себе, они позвали и меня. Вы не возражали, отчего я и присоединилась.
— Что же было дальше? Поймите уважаемая фрау, в целом мне картина происшествия ясна, но в любой картине крайне важны детали.
— Да, детали важны, особенно такие. В вашей комнате нас ожидал фотограф и оператор кинокамеры со своим аппаратом. Вы при этом пошутили, что сейчас будет представление формата три икса.
— Что было дальше?
— Я отказалась от фото и киносъёмки и хм… как говорят японцы, первой переплела с вами ноги. Ах, это было восхитительно! Потом я удалилась, ведь меня дожидался мой супруг.
— Разве он был в курсе сути вашего визита?
— Вполне в курсе. Видите ли, Алекс, моему супругу почти семьдесят лет и подобные штришки к картине нашей семейной жизни его взбадривают.
— Надеюсь, я вас вчера не обидел?
— О нет! Я до сих пор под впечатлением нашей встречи и страстно желаю продолжения общения.
— Примите мои самые искренние извинения, но это невозможно, прекрасная фрау. Откровенно говоря, я в полной неизвестности относительно вчерашней моей… гм… активности.
— Принимаю ваши извинения, хотя, признаюсь, очень сильно разочарована. Что до причин, то полагаю она таится в сумочке Клары. У неё имеются очень любопытные пилюли и капли, которые она привезла из Китая. Вы понимаете, о чём я?
— Отлично вас понял, прекрасная фрау. Вынужден откланяться, поскольку мне предстоит очень важный и сложный визит.
— Да-да, я понимаю вас Алекс. Но я надеюсь, что моё имя останется за рамками нашего разговора?
— Вне всяких сомнений, прекрасная фрау, и тому имеются три причины.
— Любопытно их узнать, если это не секрет вселенского масштаба.
— Во-первых, лицо, с которым я поведу беседу, наверняка получит полный отчёт о произошедшем, и все имена из отчёта тут же аккуратно вымарают по понятной причине: скандал такого уровня не нужен никому. Во-вторых, было бы нечестно выставлять вас в дурном свете, и наконец, в-третьих, мне до сих пор неизвестно ваше имя.
— Резонно. Но, боже мой, как же я завидую графине Агате Адамсон!
— С вашего позволения, княгине Грумант.
Принц Прусский принял Александра едва только он зашел в приёмную и представился секретарю.
— Просите. Конечно же, просите! — раздался из селектора голос гросс-адмирала.
Александр вошел в кабинет и, повинуясь жесту хозяина, уселся на ближний к хозяину стул.
— Князь, что привело вас ко мне так скоро?
— Непонятная и потенциально очень неприятная ситуация. Александр коротко, чётко, исключительно по существу, рассказал о происшествии вчерашнего вечера и сегодняшнего утра.
Гросс-адмирал разразился короткой, но крайне эмоциональной речью в духе Большого Петровского Загиба, только на немецком языке, потом приступил к делу. Он нажал кнопку на селекторе и приказал:
— Фон дер Адлер, немедленно отправьте летучую группу контрразведки по следам фотографа и кинооператора, что ночью орудовали в комнате князя Грумант. Все. Я подчёркиваю, все их материалы немедленно доставить ко мне в кабинет. Передайте Розенкранцу, что он лично должен проконтролировать эту операцию. Второе. Женщин, которые провели ночь в комнате князя изолировать в отдельные комнаты.
— Прикажите тщательно обыскать и изъять все имеющиеся у них зелья. — полушепотом сказал Александр.
Гросс-адмирал кивнул и продублировал эти слова уже в виде боевого приказа.
Каких-то двадцать минут, и в селекторе раздалось:
— Экселенц, доставлены плёнки из фотомастерской.
— Пусть внесут.
В кабинет вошли два морских офицера с большим чемоданом.
— Что здесь?
— Здесь фотографически и киноплёнки, которые штаб-фельдфебелю Гешке передал для обработки гауптман Штиглиц. Плёнки проявлены и готовы к дальнейшей работе.
— Здесь всё?
— Яволь, экселенц.
— Снимки, копии или иные дубликаты делались?
— Никак нет. Гешке старый служака, порядок знает.
— Вы свободны.
Офицеры вышли, гросс-адмирал повернулся к Александру:
— Что вы намерены делать с этим добром?
— Вы позволите воспользоваться вашим камином?
— Разумеется.
Александр распустил катушки киноплёнки и выборочно на просвет просмотрел кадры. Да, на плёнке был он и три безымянных фемины… Хотя нет, что-то стало вспоминаться. Видимо препарат только временно блокировал память. Ворох плёнки отправился в камин и Александр взялся за фотоплёнку. Да, и здесь был он. И происходящее тянуло на полноценную сюжетную порнуху эпохи расцвета этого жанра. Да, пожалуй в итальянском стиле, весьма чувственно и пикантно. Фотоплёнки тоже отправились в камин, а следом полетела зажжённая спичка. Короткое, почти взрывное горение, и на решётке камина рассыпался пепел, постепенно осыпаясь через отверстия в зольник.
— Князь, я должен… — вставая, заговорил гросс-адмирал.
— Тысячу извинений что прерываю, но вы ничего не должны. Произошла обычная накладка, основанная на ошибочных посылках. Мы с вами сами видели, что ваши люди просто выполняли свою работу. И хорошо выполняли, замечу я. Вам только нужно разобраться был ли нехороший умысел у того, кто отдал приказ на проведении операции. И следует хорошо проверить каналы, по которым мог быть отдан этот приказ.
— Благодарю за понимание. — с облегчением сказал гросс-адмирал.
— В этой истории есть и комический аспект.
— Разве?
— Где-то в глубине души я уже жалею, что уничтожил плёнки. Погиб великолепный образчик весьма своеобразного жанра, а ведь у зрителей он бы имел бешеный успех.