— Наши драпают! Вот и вся 54 дивизия — нашлась…Зло сказал адъютант Громова, Никита, только прибывший с офицерских курсов, временно взятый Громовым в штаб. Никита, уже успел повоевать, имел свой счет к тевтонам и тяготился должностью генеральского адъютанта. Но как говорится, приказ есть приказ…
— Садись Сергеич! Прокричал Громов, одновременно расстегивая клапан кобуры. Сейчас просветительную работу, проводить будем! В полевых условиях!!!
Адъютант, тоже расстегнул кобуру и воинственно поправил висящий на плече АКС. Отдельный механизированный корпус- соединение подвижное и вооружены должны быть все, даже штабные, этого всегда требовал Громов.
Поднимая винтами пыльные вихри, вертолет завис над шоссе и бортстрелок, дал короткую очередь по курсу идущей первой армейской четырехосной «Татры». Стрелять в ответ никто не решился и вертолет камнем упал на дорогу, перегородив её. Прежде чем колеса вертолета коснулись остатков асфальта из С-60 выпрыгнул Громов и его адъютант с грозно направленным вперед АКС-57.
Вид выпрыгнувшего из вертолета, как черт из табакерки, генерал-майора, да еще с гвардейским значком на отвороте кожаной куртки, произвел на беглецов шокирующее впечатление. Колонна встала длинной змеей…
— Кто старший⁉ Спросил Громов, подходя к «Татре». Кто мать вашу, старший, я спрашиваю!!! Гаркнул он во всю мощь своих легких.
— Вот тут это….Старший у нас…Полковника Ракитина, царствие ему небесное, ночью убило…Загалдели пехотинцы в грязных и пыльных пятнистых мундирах, с такими же темными от грязи и загара лицами.
— Молчать! Офицера сюда, немедленно! Дезертиры, сукины дети, шкуры! Заорал Громов перекрикивая толпу. Вспомнил фразу полковника жандармерии, Жени Небогатова о том что «с народом надо говорить на понятном ему языке» и ввернул, еще пару — тройку крепких выражений.
— Не материтесь, господин генерал-майор…люди в панике не виноваты…
— Гвардии генерал-майор. Поправил Громов протиснувшегося через толпу офицера с погонами подполковника и с кровавой ссадиной на лбу. И представьтесь старшему по званию!
— Начальник артиллерии 215 пехотного полка, подполковник Нечаев. Старший офицер полка исполняющий обязанность командира полка….Путано и многословно объяснял подполковник.
Окинув фигуру в мешковато сидящем мундире, Громов чуть сбавил тон и спросил.
— Где ваш головной убор, подполковник. Приведите себя в порядок и доложите по форме.
— Фуражку подполковнику! Завопил кто то из толпы и Нечаев трясущими руками начал искать пуговицы мундира и крутить головой…
— Он контужен, Дмитрий Иванович. Подошедший майор-сапер с рукой на перевязи и знакомым лицом подошел бросив руку в армейскому кепи.
Громов повернулся.
— Мы же знакомы, майор…?
— Так точно, господин гвардии генерал-майор. Начальник инженерной службы 215 пехотного полка, майор Гречашный…
Громов вспомнил.
Багдад, взорванный мост через Евфрат, дикий огонь британцев с высотных зданий и невозмутимый капитан — сапер тянущий понтоны, перед «восьмидесятыми», Громова.
— Станислав Сергеевич! Как не помнить! Лично вам «георгия» на грудь вешал. Взяв майора за локоть, Громов вытащил его из толпы и спросил в упор.
— Что у вас случилось, майор? Почему бежите? Где дисциплина?
— Удар слишком сильным был, Дмитрий Иванович. У нас в дивизии рекрутов — почти половина. Когда на тебя новые «леопарды» лезут, которых не бронебойные орудия, ни динамо-реактивные пушки, ни БРУСы не берут… Тут мы и не сдюжили. Германец по нам катком прокатился, по степи размазали.
— Ладно, к черту! Штаб дивизии — уничтожен? Что с полковыми офицерами?
— Дивизии нет, Дмитрий Иванович. Есть три пехотных полка, бегущих куда глаза глядят….
— Где танковый полк? Где артиллерия?
— Танковый полк я не видел, Дмитрий Иванович. Как и огня дивизионной артиллерии….Вот немецкую артиллерию слышал и слышу регулярно…
— Все ясно, майор. Но вы же не трус, один из самых лихих офицеров, что мне приходилось видеть в бою…
— Полковая саперная рота, ушла последней, взорвав дистанционное минное поле, Дмитрий Иванович. Со мной менее полусотни людей. Почти всех вывел….
— Что из себя представляет, Нечаев? Как командир…?
— Ноль. Он хороший теоретик, преподавал на военной кафедре университета. Но как боевой командир- не тянет. Растерялся, это его первый бой…Добила его- контузия. Думали пришибло, ан нет, вроде очухался.
— Короче «все побежали — и он побежал»
— Да, именно так. Но это проблема всей дивизии…Мало строевых офицеров, много мобилизованных резервистов
Нашедший где то фуражку Нечаев, подошел и вытянулся во фрунт и стараясь переорать свою временную глухоту после контузии.
— Вы контужены подполковник. Я отстраняю вас, от командования полком….
— Воздух! Воздух! Раздались вопли со всех сторон Громов, задрав голову увидел три, заходящих на пологое пикирование реактивных штурмовика «Messerschmitt G/91»
Громов только успел открыть рот, что бы крикнуть «Взлетай!!!» командиру вертолета, как «Сикорский» взорвался ослепительно оранжевым шаром. Взрывная волна подхватила Громова и швырнула его, как тряпичную куклу в сухую степную траву.
— Господин генерал! Дмитрий Иванович! Громова, трясли со всех сторон и пытались поставить на ноги. Больше всех тряс его, собственный адъютант.
— Руки убери лейтенант. Заорал Громов.
«Все, это катастрофа! Рекогносцировка называется. Рация сгорела вместе с вертолетом, а корпус уже выдвигается к месту развёртывания! Вот я идиот, растяпа…!!!»
— Афонин! Бери машину и немедленно выдвигайся в район сосредоточения корпуса! Жми из-за всех сил. Сообщи, что передовой край здесь у Лесничьего! Пусть двигают сюда.
Отправив адъютанта и заодно и контуженного подполковника Нечаева в расположение выдвигающегося на юго-запад корпуса, Громов — подозвал Гречашного.
— Рация нужна. Полкового диапазона! Прямо сейчас.
— Найдем. Рота связи где то в середине колонны тикает….
— И второе. Занимаем эту гряду высот и окапываемся. Чем глубже зароемся, тем больше шансов, что первую атаку немцев, хоть кто то переживет.
— Слышали все! Окапываться там, шанцевый инструмент приготовить. Связь между ротами установить. Все бронебойные средства, окапываем в первую очередь! Надрывался Гречашный, почувствовав крепкую руку командования и мгновенно превратившийся в деятельного и решительного офицера.
Да, наша многострадальная пехота, тот еще род войск. Понабрали мужичья, но как говорится, лучших солдат у нас для вас, нет. Стойкость таких полков не высока ни в наступлении, ни в обороне. Единственный плюс- таких полков, много. Маховик мобилизации работал исправно и такие пехотные полки десятками вставали на пути у германцев, десятками погибали и десятками возрождались вновь.
Привыкший к отборному личному составу гвардейских танковых бригад, Громов был несколько удивлен потрепанным внешним видом не только солдат и унтеров, но и пехотных офицеров.
— Послушайте, майор. А сколько у вас нестроевых офицеров, из резерва?
— Да где то процентов шестьдесят.
Громов покачал головой.
«Похоже, я совершил большую глупость, что остановил бегущий пехотный полк и потерял связь с корпусом! И полк весь здесь ляжет и я вместе с ними — самонадеянный дурак в генеральских погонах!»
— Что со связью?
— Рота связи капитана Чубарова, не отступила, пропала как и не было. Или сбежала раньше. Короче, обнаружить признаки трех полковых штатных радиостанций Р-370 —не удалось. Мы без связи, Дмитрий Иванович.
По мере, как толпа солдат, бывшая 215 пехотным полком зарывалась в землю, подходили все новые и новые разбитые отступающие подразделения 54 дивизии…
В одном из фургонов, обнаружилась наконец радиостанция нормального диапазона, но ни одного офицера пропавшей роты связи. В фургоне машины, было пятеро потных солдат и зауряд-прапорщик, в очках с треснутым стеклом.
— Связь! Ищите передатчик с позывными «Фазан»! Немедленно! Приказал Громов перепуганному прапорщику
— Так точно….но немцы глушат связь! Практически невозможно работать…
— Связь мне нужна через полчаса. Действуйте. Иначе — трибунал… Это всех касается, господа радисты.
Икнув и побледнев, прапорщик мелко закивал и стал напяливать на голову массивные наушники.
— Что с бронебойной и полевой артиллерией? Управляемые РС есть?
— Нет. Вся полковая артиллерий и бронебойный дивизион сгинули там! Майор махнул рукой на запад. Есть только динамо — орудия и минометы в батальонных батареях…Гречашный, развел руками.
— Отлично майор. Просто отлично….
Связь с «Фазаном» дали через двадцать пять минут, когда потного запуганного прапорщика отогнал от радиостанции один из солдатиков.
— На связи «фазан», господин генерал!
Схватив наушник Громов проорал в микрофон одну фразу, пробиваясь сквозь вихрь помех наплевав на все меры безопасности связи
— Это Громов. Вертолет в квадрат 30!! Срочно!!!
Как и ожидал Громов, его переданное сообщение, было перехвачено немцами и вызвало в штабе 3 танкового корпуса ННА, легкий переполох.
Начальник разведки корпуса, оберст Альфред Штайгер, перечитав текст, покачал головой.
— Неужели речь идет о том Громове, который брал Багдад у англичан год назад?
— Что за Громов? Оторвавшись от карты спросил сам генерал танковых войск Херманн Брайт
— Русский генерал — майор. В Десятидневной войне командовал отдельной танковой бригадой. Именно его бригада ушла в рейд и захватила Радехов, разрушив тылы корпуса генерал Зюле и здорово потрепав 4 панцер — дивизию Функа. В следствии этого бригада стала второй гвардейской танковой, Громов же обратил на себя внимание самого Бородина. За полгода до войны получил погоны генерал-майора. Его вторая танковая принимала участие в успешном контрударе русских у Дубно против корпуса Хансена.
— Это когда погиб генерал Вестхофен из третьей дивизии?
— Да, именно это. В Киевской наступательной операции проявил себя с лучшей стороны, его гвардейская бригада нанесла тяжелейшие потери 6 панцер-дивизии и обеспечила окружение армии Билера. Позже, в ходе Зимнего наступления вся 2 гвардейская танковая бригада погибла при неудачном для русских штурме Житомира. Сам Громов был ранен и после госпиталя занимался восстановлением своей разбитой бригады. В ходе русской операции «Варан» по вторжению в Британский Ирак, уже командовал так называемым отдельным армейским корпусом по сути бронетанковым, из пяти отдельных бригад. Разбив во встречном бою бронетанковую дивизию генерала Корбетта, его механизированное соединение обошло британские укрепления и первым ворвалось в Багдад.