— К вашему отцу.
Она показывает на ладонь Алисы.
— Помните, насчет сарая…
— Ах да, сарай. Балки, перекрещенные, как буква «X»…
Жюли пытается привести в порядок собственные мысли. Понять.
— Когда я виделась с вашей сестрой Доротеей, она упоминала о каком-то Берди. Это имя вам что-то говорит?
Алиса дышит на стекло, сжимает кулаки.
— Он всегда пугал меня. С самого детства я боялась ходить в некоторые места, в частности в сарай, хлев или душ, потому что знала, что он там меня поджидает. И он мне постоянно снится. Я думаю, он хочет причинить мне зло. Но…
Она вдруг умолкает, медленно поворачивает голову к Жюли, а в это время машина съезжает с автострады.
— Я ведь даже не знаю, кто вы. Просто еще одна незнакомка, появившаяся в моем мире. Почему вы здесь, вместе со мной?
— Потому что именно к вам ведут все ниточки того дела, над которым я работаю. Мне нужно, чтобы вы указали мне дорогу. Я ее не помню, а свой навигатор я забыла.
Алиса подробно описывает маршрут и окончательно погружается в молчание. Они отъезжают все дальше от города. Впереди вырисовывается лес, освещенный полной луной. Мобильный телефон Жюли начинает вибрировать.
— Простите…
Алиса нервничает. Она знает, что сегодня вечером она рискует встретиться с отцом, она уже представляет, как он стоит перед ней, упершись в бока кулаками, и ждет, чтобы она заговорила. Решится ли он наставить свое ружье на нее, как он это сделал с Фредом?
Сидящая рядом женщина с встревоженным видом отключает мобильный.
— Что-то случилось? — спрашивает Алиса.
Погруженная в свои мысли Жюли не отвечает. Жюстина Дюмец, виновница аварии, в которой погибла семья Грэхема, пропала в середине 2004 года, почти через год после трагедии. В четверг вечером она вышла с работы, и больше ее никто никогда не видел. Точно как в случае с кататоником. Два виновника дорожных происшествий, два пропавших без вести. Это не может быть простым совпадением. Сотрудница социальной службы снова набирает номер.
— Да, это снова я… Прости, ты не мог бы кое-что для меня узнать?.. Я в курсе, что уже поздно… Очень мило… Да, так, значит, надо, чтобы ты покопался в случаях нераскрытых исчезновений, где-то примерно с двухтысячного по две тысячи седьмой… Проверь, не были ли пропавшие без вести замешаны в каких-то трагедиях типа дорожных происшествий или… Слишком общо? Такого рода сопоставления сделать нельзя? А, черт! Подожди… Подожди пару секунд…
Жюли стискивает зубы, ищет ответ в глазах Алисы. Она вспоминает слова Доротеи о статьях, наклеенных на полу в хлеве. Трагедии, суды, врачебные ошибки… Она щелкает пальцами.
— Хорошо, тогда посмотри, не был ли кто-то из пропавших связан с медициной. Хирург, врач, анестезиолог. Если найдешь, постарайся выяснить, не замешан ли этот человек в деле о врачебной ошибке. А если да, то высылай машину на…
Она диктует адрес фермы.
— …Я знаю, знаю… Ресторан? Почему бы нет? Если найдешь. Жду звонка.
Она отключается и берется за руль.
— Ни о чем не спрашивайте меня больше, Алиса, договорились? Еще ничего не ясно, но обещаю, что вы узнаете все, что можно, как только я получу побольше информации.
Она едет по маршруту, указанному Алисой. Через два километра машина выезжает на грунтовую дорогу, которая ведет вниз по склону холма. С его вершины хорошо видна ферма. Алиса зажимает руки между коленями и слегка съеживается.
— Этот дом внушает вам страх?
Алиса на несколько секунд задумывается, потом отвечает:
— Это не страх. Я не могу описать это чувство. Как будто вокруг горла затягивается веревка. И так было всегда, с самого раннего детства.
Дорога, ведущая вниз, покрыта грязью. Жюли сбавляет скорость и подъезжает к ферме. Когда Алиса выходит и захлопывает за собой дверцу, ее охватывает тревога. Вдали в темноте стоит сарай. Прямо за ним — освещенная луной разрытая могила Доротеи. Дом с большими темными окнами отбрасывает тень на землю. Ряды военных захоронений…
Жюли не выключает фары и смотрит на окна фермы. На сей раз там, кажется, никого нет. В доме погашен весь свет. Алиса указывает пальцем:
— Смотрите.
К хлеву ведут грязные следы. Из-под двери пробивается свет.
— Наверное, отец заперся там со своим фургоном.
Жюли бросает взгляд на часы:
— Так поздно?
Алиса решительно идет вперед и пытается открыть дверь, но безуспешно.
— Открой, папа! Я знаю, что ты там!
Никакого движения. Она снова стучит, стучит беспрерывно, но Клод не отвечает.
— Вы уверены, что он там?
— Грязь еще свежая. И двери заперты изнутри. Он всегда так делает, он там запирается.
Она прикладывает ухо к двери. Слышно, как мычит корова.
— Папа, я не уеду! В этот раз — не уеду! Мне надо поговорить с тобой!
Она стучит в дверь изо всех сил, потом, вне себя, отходит и бросает взгляд влево, в сторону сарая. Большого, пугающего строения, где ее ждет Берди.
Но она знает, что никакого Берди на свете нет. Если он когда-то где-то и существовал, то только в ее воображении.
— Я пойду в сарай.
— Я с вами, — предлагает Жюли.
— Лучше оставайтесь перед хлевом и предупредите меня, если отец выйдет. Я знаю, что он прячется внутри. Иначе и быть не может.
Жюли соглашается, хотя и без особой уверенности, потом прислоняется к каменной стене и закуривает.
Алиса медленно идет к высокой деревянной двери, изо всех сил борясь с подступающим страхом. Она кусает пальцы, чтобы не утратить ощущения реальности, чтобы не позволить черной дыре поглотить ее, чтобы быть уверенной в том, что в сарай войдет именно она, полностью владея своим сознанием. Она оглядывается на стоящую в отдалении Жюли, потом, сделав глубокий вдох, входит в сарай. Нажимая на выключатель, она твердит про себя: «Я — Алиса, и этот сарай не может сделать мне ничего плохого».
В глубине сарая, под потолком, она видит балки, перекрещенные в форме буквы «X». И что в них особенного?
За ее спиной скрипит дверь. Алиса распахивает ее настежь и подпирает старым номерным знаком. Сердце колотится так, словно готово выскочить из груди. Маленькая красноватая точка вдалеке свидетельствует о том, что Жюли стоит на месте.
Сотрудница социальной службы запахивает поплотнее полы своей куртки. Здесь сырой холодный ветер чувствуется особенно сильно. Кругом темно, единственными источниками света остаются фары автомобиля, луна и вот еще рыжеватый квадрат распахнутой двери сарая. От сознания того, что за фермой раскинулось военное кладбище, делается не по себе. Мрачное ощущение, что из могил вот-вот встанут мертвецы и протянут к ней руки, испуская рычание, словно дикие звери… Жюли идет к хлеву — ей вдруг почудилось, что оттуда донесся какой-то скрип. Внезапно она вскидывает голову и смотрит на вершину холма, откуда спускается грунтовая дорога. Ей показалось или она разглядела там какой-то силуэт? Затаив дыхание, она взволнованно всматривается в горизонт. Нет, конечно, никакого движения. Очередной всплеск воображения, безусловно вызванный этим зловещим пейзажем.
Из коровника снова доносится скрип. Жюли настороженно вслушивается в мычание коровы, потом различает звук шагов по соломе. Она пятится, бросает взгляд в сторону сарая, куда вошла Алиса, а в это время прямо перед ней в двери поворачивается ключ. Двери открываются, и в глазах вышедшего мужчины отражается удивление.
— Так-так, значит, мы опять встретились… Да, интересная игра случая.
Голос Клода холоден как лед. Он поворачивается вправо, в сторону освещенного квадрата, и выражение его лица меняется. Теперь оно искажено злобой. Жюли в ужасе смотрит на его окровавленные руки.
— Одна из коров заболела. Теряет много крови. Боюсь, ее придется забить…
Жюли наклоняет голову набок, чтобы заглянуть в коровник. Клод отстраняется:
— Заходите посмотрите, если не верите.
Внезапно Жюли теряет остатки уверенности в себе.
— Я вам верю.
— И чего же вы хотите?
— Я приехала с вашей дочерью. Я — одна из ее подруг.
— Ну конечно, подруга…
Не дав ей времени на ответ, Клод делает несколько шагов назад и исчезает внутри коровника. Через пару секунд он выходит и наставляет на нее ружье:
— А теперь мы зайдем туда вместе.
Алиса задерживает дыхание. В сарае все окрашено в коричневатые тона, включая облачка пыли, поднимающиеся от ее шагов. Ей хочется убежать, но желание узнать правду, понять пересиливает ужас. И тогда, вместо того чтобы броситься прочь, она решается идти дальше.
Страх понемногу рассеивается. Перед ней вздымаются перекрещенные балки. Она поднимает глаза и видит аквариум. Алиса поспешно хватает лестницу и начинает новую битву, на сей раз с высотой. Ноги дрожат, каждое движение превращается в бесконечную пытку. Алиса знает, почему этот аквариум стоит так высоко. Чтобы она не могла до него добраться, она, трусливая девочка, боящаяся всего на свете.
Больше отец никогда не будет играть на ее страхах.
Она поднимает глаза к потолку, к неровному железу, откуда все еще свисает старый заржавленный крюк. Приподнявшись на цыпочки, достает пластиковый конверт. Спуск вниз оказывается долгим и трудным.
Задыхаясь, Алиса выходит из сарая. Луна над холмом светящимся покрывалом окутывает все вокруг. Девушка чувствует, что чернильный пузырь совсем близко. Каждую секунду ее сознание может отключиться. Она берет себя в руки, вдыхает прохладный воздух. С ней ничего не случилось, с ней ничего не случится.
Она бросает взгляд в сторону фермы. Никаких следов Жюли. Двери коровника по-прежнему закрыты. Куда делась сотрудница социальной службы?
Немного придя в себя, Алиса садится на траву, слабо освещенную отсветами лампочки в сарае. Она горбится, втягивает голову в плечи. Она — Алиса. По-прежнему Алиса, ею она и останется.
Девушка осторожно снимает резинки, удерживающие клапан конверта. Она чувствует, что готова. Готова встретиться лицом к лицу с ужасами своего прошлого.
Она сразу узнает четкий почерк отца. Рукописные страницы без фотографий. Большими буквами — хлесткий заголовок: «КРЕСТНЫЙ ПУТЬ ПЕРУАНСКИХ ИНДЕЙЦЕВ».