В этой области возникает целый ряд вопросов (например, о подразумеваемом переходе к новому собственнику требований по внесению задолженности по оплате за период использования соответствующего объекта до смены собственника) (подробнее о таких реальных обязательствах, права требования из которых следуют за правом собственности на вещь (или иным абсолютным правом на некое иное имущество), см. комментарий к ст. 307 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса59).
Другой пример – возникновение прав и обязанностей нанимателя у совместно проживавших с исходным нанимателем граждан при выбытии нанимателя или его смерти (п. 2 ст. 686 ГК РФ). Эту конструкцию можно догматически представить в том числе и как автоматический переход прав и обязанностей от исходного нанимателя к соответствующим проживавшим с ним лицам. Впрочем, возможны и некоторые иные догматические объяснения. Например, преемство в данной ситуации можно считать происходящим в результате совершения нанимателем односторонней распорядительной сделки по переводу на себя прав и обязанностей исходного нанимателя (например, если норму п. 2 ст. 686 ГК РФ понимать как указывающую на опцион таких лиц на вступление в договор найма, реализуемый посредством односторонней сделки, совершаемой в том числе конклюдентно).
Могут быть и случаи предусмотренного законом изолированного преемства в обязательственном требовании. Например, это случай ненаследственного преемства в отношении прав на получение подлежавших выплате наследодателю, но не полученных им при жизни по какой-либо причине сумм заработной платы и приравненных к ней платежей, пенсий, стипендий, пособий по социальному страхованию, возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью, алиментов и иных денежных сумм, предоставленных гражданину в качестве средств к существованию. Согласно п. 1 ст. 1183 ГК РФ такие требования в случае смерти кредитора переходят к проживавшим совместно с умершим членам его семьи, а также к его нетрудоспособным иждивенцам независимо от того, проживали они совместно с умершим или не проживали. В наследственную массу данные требования, согласно п. 2 и 3 ст. 1183 ГК РФ, попадают, только если таких приоритетных правопреемников нет или они в течение оговоренного в п. 2 ст. 1183 ГК РФ срока не предъявили свои требования обязанным лицам. В рамках подобного ненаследственного преемства в правах к правопреемнику не переходят долги умершего, поэтому здесь следует говорить о сингулярном преемстве на случай смерти (mortis causa).
Другой пример – перевод на кредитора-взыскателя, в пользу которого принято решение о взыскании, денежного требования должника к своему дебитору в порядке, установленном в ст. 76 Закона об исполнительном производстве: на основании постановления судебного пристава об обращении взыскания на дебиторскую задолженность дебитору должника может быть объявлено, что его новым кредитором теперь является не должник (кредитор данного дебитора), а взыскатель, по чьему требованию к кредитору на данную дебиторскую задолженность обращено взыскание, и приказано погашать долг путем внесения денег на публичный депозитный счет приставов. Такой платеж будет считаться осуществленным в адрес надлежащего кредитора, поскольку новым кредитором дебитора должника на основании постановления судебного пристава теперь является взыскатель.2. Правовой режим перехода прав кредитора в силу закона
Пункт 2 комментируемой статьи содержит отсылочную норму, позволяющую применять к переходу прав кредитора в силу закона нормы об уступке требования, если иное не установлено ГК РФ, иными законами или не вытекает из существа отношений. В норме указано на применение положений ст. 388–390 ГК РФ, регулирующих в гл. 24 ГК РФ уступку требований. Но очевидно, что к иным вариантам перехода права могут применяться и некоторые иные нормы о цессии, которые закреплены в иных главах ГК РФ, если телеологическое толкование не отторгает их применение к иным основаниям перехода. Например, положения ст. 412 ГК РФ, регулирующие право должника предъявить против цессионария к зачету свое требование к цеденту, вполне применимы ко всем основаниям перехода обязательственного права (подробнее см. комментарий к ст. 412 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса60).
Правила о цессии применимы к иным основаниям перехода права субсидиарно и в той степени, в которой такая аналогия закона не отторгается либо специальными нормами, либо существом соответствующего основания перехода. Например, очевидно, что правила ст. 388.1 ГК РФ об уступке будущего права вряд ли могут применяться к суброгации. Также не могут применяться к обсуждаемым в п. 1 комментируемой статьи основаниям перехода права в силу закона положения ст. 389 ГК РФ о форме сделки цессии и государственной регистрации соглашения, на основании которого происходит уступка.
Наибольший интерес представляет возможность применения положений о гарантиях и обязательствах цедента (ст. 390 ГК РФ) к ситуациям перехода прав в силу закона (подробнее см. комментарий к ст. 390 ГК РФ).
Также встает вопрос о применении норм о запретах на цессию и последствиях нарушения запрета или ограничений уступки требований в ситуациях, когда право кредитора не уступается, а переходит к другому лицу в силу закона (см. комментарий к п. 1–4 ст. 388 ГК РФ).
3. Уступка требования (цессия)
Статья 388. Условия уступки требования
1. Уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону.
2. Не допускается без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника.
3. Соглашение между должником и кредитором об ограничении или о запрете уступки требования по денежному обязательству не лишает силы такую уступку и не может служить основанием для расторжения договора, из которого возникло это требование, но кредитор (цедент) не освобождается от ответственности перед должником за данное нарушение соглашения.
4. Право на получение неденежного исполнения может быть уступлено без согласия должника, если уступка не делает исполнение его обязательства значительно более обременительным для него.
Соглашением между должником и цедентом может быть запрещена или ограничена уступка права на получение неденежного исполнения.
Если договором был предусмотрен запрет уступки права на получение неденежного исполнения, соглашение об уступке может быть признано недействительным по иску должника только в случае, когда доказано, что другая сторона соглашения знала или должна была знать об указанном запрете.
5. Солидарный кредитор вправе уступить требование третьему лицу с согласия других кредиторов, если иное не предусмотрено соглашением между ними.
Комментарий1. Общий принцип допустимости уступки требования
Пункт 1 комментируемой статьи закрепляет общий принцип свободы оборота обязательственных прав: они могут быть отчуждены третьим лицам на основании сделки уступки, если в законе не установлен запрет.
Но это лишь общее правило. Закон в ряде случаев может запрещать цессию. Следует выделить два принципиально разных вида законодательных запретов.1.1. Абсолютные законодательные запреты на преемство или только цессию
Первый тип запрещает свободное распоряжение правами даже при наличии согласия должника (абсолютный запрет на уступку). У этой категории запретов есть две подкатегории.
Во-первых, уступка противоречит закону в тех случаях, когда требование неразрывно связано с личностью кредитора и в принципе не может быть предметом преемства – в силу уступки или в силу иного основания – согласно ст. 383 ГК РФ. Например, уступка прав на получение будущих алиментов, причитающихся за период после уступки, ничтожна, равно как данное требование не может перейти и в рамках наследственного преемства. Согласие должника никак такую уступку не легализует.
В п. 9 Постановления от 21 декабря 2017 г. № 54 Пленум ВС РФ в качестве случая, когда уступка запрещена законом, указывает на ничтожность уступки прав бенефициара по независимой гарантии без одновременной уступки тому же лицу прав по основному обязательству (п. 1 ст. 372 ГК РФ). Даже согласие гаранта не позволит подобную уступку легализовать. Но такое право требования к гаранту не способно к автономному обороту и по иным основаниям преемства. Оно неразрывно связано с обладанием бенефициаром основного требования к принципалу по смыслу ст. 383 ГК РФ. Например, при реорганизации юридического лица – бенефициара в форме разделения невозможно требование к принципалу перевести на одну организацию-правопреемника, а требование к гаранту – на другую. Так что здесь корректнее говорить об ограничении преемства в целом, включая преемство в рамках цессии.
Иногда в силу закона или его толкования некоторые договорные требования, согласно судебной практике, можно уступать только вместе с переводом долга, т.е. в режиме передачи договора (например, требования арендатора к арендодателю, направленные на обеспечение спокойного владения и пользования предметом аренды). Не могут оборачиваться такие права отдельно от договорной позиции и по иным основаниям.
Подробнее см. комментарий к ст. 383 ГК РФ.
Во-вторых, речь может идти о специальных запретах именно и только на уступку, действующих императивно, независимо от наличия между должником и цедентом соглашения об обратном или отдельного согласия должника. В таких ситуациях право может перейти в результате реорганизации или по наследству, в силу суброгации и по иным основаниям, но не может перейти на основании сделки цессии, несмотря на наличие согласия должника. Например, это запрет уступки неденежных требований из договора, заключение которого в силу закона возможно только в результате проведения торгов (п. 7 ст. 448 ГК РФ). Другим примером является запрет уступки денежных требований о погашении задолженности по коммунальным платежам; этот запрет установлен с одним исключением в п. 18 ст. 155 ЖК РФ без ограничения по субъектному составу должников, но истолкован в Определении СКЭС ВС РФ от 15 марта 2022 г.