Более того, сама идея учета субъективной добросовестности цессионария в такой ситуации может быть поставлена de lege ferenda под сомнение. Договорный запрет на уступку есть часть программы обязательства, а сама эта программа в силу п. 1 ст. 384 и ст. 386 ГК РФ противопоставляется цессионарию в целом, независимо от того, знал ли цессионарий о тех или иных ее элементах или должен ли был он о них знать. Впрочем, вопрос может быть предметом дискуссий.4.2.2. Убытки и иные санкции
Цедент, нарушивший договорный запрет уступки неденежного требования, независимо от оспаривания сделки обязан возместить должнику убытки. Также стороны могут согласовать неустойку за подобное нарушение.
Если данное нарушение носит существенный характер, возможно расторжение договора по правилам п. 2 ст. 450 ГК РФ.
Важное разъяснение дано во втором предложении п. 16 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54. Здесь указано, что соглашением должника и кредитора могут быть установлены иные последствия отсутствия необходимого в соответствии с договором согласия на уступку: в частности, данное обстоятельство может являться основанием для одностороннего отказа от договора, права (требования) по которому были предметом уступки. Этот отказ может как не повлечь прекращение уступаемого права, так и повлечь такое прекращение. В последнем случае перешедшее к цессионарию требование просто прекратится. Например, в договоре купли-продажи будущей недвижимости может быть установлен запрет на уступку требования покупателя о передаче помещения по итогам строительства третьим лицам, и в качестве санкции за нарушение может быть согласовано право продавца (должника) отказаться от договора и вернуть уплаченный аванс.
Ряд других санкций, которые стороны могут согласовать на случай нарушения договорного запрета на уступку, также могут ударить по интересам не только цедента, но и цессионария, причем эти договорные санкции могут никак не зависеть от субъективной добросовестности цессионария. Цессионарий приобретает требование в том его правовом режиме, который имелся на момент перехода права, независимо от своего извинительного незнания о тех или иных нюансах программы обязательственного правоотношения (п. 1 ст. 384 ГК РФ). Если цессионарий о чем-то не знал, он может рассчитывать на привлечение цедента к ответственности по ст. 390 ГК РФ.
Так, в договоре с должником может быть оговорено условие об автоматическом прекращении обязательства при такой уступке (т.е., по сути, признание за нарушением договорного запрета на уступку качества отменительного условия), об автоматическом уменьшении или ином изменении объема обязательства должника при условии несанкционированной уступки, отпадении того или иного обеспечения и т.п. Чем жестче эти последствия, тем опаснее для третьего лица решаться на приобретение неденежного требования.
Кроме того, стороны могут согласовать, что при желании уступить требование кредитор должен выплатить должнику оговоренную комиссию. Они также могут установить запрет на уступку, но предоставить цеденту право в одностороннем порядке изменить договор, исключив действие такого запрета, с тем последствием, что цедент должен будет внести плату за одностороннее изменение договора по п. 3 ст. 310 ГК РФ.
Вместе с тем, если в договоре все-таки установлен запрет на уступку и оговорены те или иные санкции на случай его нарушения, это само по себе не является исключением возможности оспаривания уступки. Если в договоре нет прямого указания на отказ от права оспаривания сделки (а такое условие вполне возможно, как будет показано в п. 4.2.4 комментария к настоящей статье), подразумевать его вряд ли возможно. В сущности, указание в договоре таких санкций расширяет арсенал возможных средств защиты прав должника. Впрочем, в конечном итоге все зависит от толкования договора.4.2.3. Договорный запрет и иные ограничения уступки неденежных требований как несправедливое договорное условие
В ряде случаев включение в договор условия о запрете уступки неденежного требования может быть расценено как злоупотребление договорной свободой. Речь идет прежде всего о ситуациях, когда такое условие навязано потребителю, ограничивает именно его права на уступку, объективного ущерба интересам должника уступка не причиняет, и при этом речь идет о непропорциональном ограничении оборотоспособности обязательственных прав в ущерб потребителю. В такой ситуации суд может применить для блокирования данного условия доктрину несправедливых договорных условий (абзац первый п. 1 ст. 16 Закона о защите прав потребителей, ст. 10 и ст. 428 ГК РФ).
То же касается и условий, которые не устанавливают запрет, но оговаривают те или иные неблагоприятные для потребителя последствия уступки.
Например, если застройщик в своей стандартной договорной проформе договора участия в долевом строительстве, которую он предлагает потребителям, указывает на то, что уступка покупателем, внесшим всю цену, своего требования третьим лицам возможна только с согласия застройщика (а при нарушении уплачивается значительный штраф), либо при уступке цена недвижимости возрастает по определенной формуле или должна быть уплачена та или иная комиссия, такие условия должны, видимо, квалифицироваться как несправедливые и блокироваться. Никакого серьезного ущерба интересам застройщика смена фигуры дольщика не причиняет: его затраты на исполнение не возрастают, и особых рисков такая замена кредитора не порождает, особенно на фоне соблюдения всех регистрационных процедур. В подобной ситуации подобное условие непропорционально ограничивает права потребителя на распоряжение своим имуществом – обязательственным требованием к застройщику.4.2.4. Возможность «отключения» опции оспоримости цессии
Норма об оспоримости уступки неденежного требования, совершенной в нарушение договорного запрета, не препятствует установлению в договоре между должником и цедентом более мягких последствий нарушения такого запрета. Стороны могут исключить недействительность в качестве санкции за нарушение договорных запретов или ограничений на уступку и прямо предусмотреть в качестве единственного доступного должнику средства защиты взыскание убытков (или неустойки) за нарушение кредитором соответствующего обязательства воздерживаться от уступки.
С учетом того, что речь здесь идет о запрете, введенном самим договором во имя интересов должника, следует допустить возможность установить в договоре между кредитором и должником менее жесткие последствия нарушения запрета. К такому выводу приводит телеологическое толкование a fortiori (по принципу «тем более»): если по общему правилу цессия без согласия должника допустима и не влечет никаких санкций в отношении цедента и цессионария, но право допускает в целях защиты интересов должника установление в договоре запрета, предполагающего оспоримость совершенной цессии, то тем более оно должно допускать соглашение сторон об установлении договором такого запрета, нарушение которого предполагает менее жесткие последствия данной уступки. Если позволено большее, то тем более не запрещается и меньшее.4.2.5. Санкции за нарушение договорного запрета на цессию и переход в силу закона
Следует обратить внимание на то, что изложенные в комментируемой норме последствия нарушения договорного запрета наступают при переходе такого требования в силу уступки. По вопросу о том, в какой степени эти последствия могут наступать в сценарии перехода требования в силу закона (например, в сценарии суброгации, реорганизации кредитора или наследственного преемства), см. комментарий к п. 3 настоящей статьи: написанное там применительно к аналогичному вопросу в контексте перехода денежных требований с необходимыми адаптациями применимо и при переходе на основании закона требований неденежных.
Ключевая адаптация, которую необходимо иметь в виду в контексте сценария уступки неденежного требования, состоит в том, что в случае восполнения – на основании п. 2 ст. 1 и п. 3 ст. 307 ГК РФ – программы договорных правоотношений, содержащей запрет на уступку неденежного требования, еще и подразумеваемым запретом на совершение без согласия должника действий, и в частности сделок, влекущих переход требований в результате суброгации или реорганизации, речь пойдет о формировании правовых оснований не только для привлечения исходного кредитора и, возможно, правопреемника к ответственности, но и (при недобросовестности цессионария) для блокирования самого перехода права (например, в сценарии реорганизации в форме выделения).5. Уступка требований в обязательствах с активным солидаритетом
Проблема уступки солидарных требований не случайно привлекла внимание законодателя. Очевидно, что одному солидарному кредитору небезразличны фигуры иных солидарных кредиторов. Если должник исполнит обязательство в полном объеме одному из солидарных кредиторов, удовлетворение интересов остальных кредиторов будет зависеть от того, возместит ли получатель соответствующие части полученного предоставления другим солидарным кредиторам (см. комментарий к п. 4 ст. 326 ГК РФ). В силу этого солидарные кредиторы заинтересованы в том, чтобы контролировать состав сокредиторов, не допуская произвольного вступления новых лиц, в чьей состоятельности и добросовестности они не уверены.
Данная проблема могла быть решена в законе по-разному. Первое решение вытекает из очевидной аналогии «совладения» солидарными требованиями и долями в общей собственности. Подобно сособственникам, сокредиторам можно было бы предоставить преимущественное право приобретения солидарных требований по цене предложения третьему лицу. Это решение позволило бы, во-первых, обеспечить сокредиторам контроль за субъектным составом солидарного обязательства, во-вторых, уступать солидарное требование третьим лицам в тех случаях, когда никто из сокредиторов не хочет его приобрести.
Однако законодатель выбрал иное решение: уступка солидарного требования требует согласия всех других солидарных кредиторов, т.е. может быть безоговорочно заблокирована, если хотя бы один из сокредиторов не выразит согласие. Последствием уступки без согласия всех сокредиторов будет оспоримость цессии по правилам ст. 173.1 ГК РФ при доказанной недобросовестности цессионария, знавшего или имевшего основания знать об отсутствии согласия других сокредиторов.