Но обязательственный договор может заключаться и без обязательств обеспечить возникновение права (или распорядительной власти над ним) или приложить к этому разумные усилия, т.е. по модели «если право возникнет или попадет ко мне в течение оговоренного срока, обязуюсь уступить». В ряде подобных случаев программа договорного правоотношения будет в силу условий договора или по умолчанию в силу доброй совести (п. 3 и 4 ст. 1, п. 3 ст. 307, п. 3 ст. 157 ГК РФ) восполняться обязанностью цедента как минимум не препятствовать возникновению права (или распорядительной власти над ним), и тогда опять же возможно привлечение цедента к ответственности за нарушение такой обязанности. При отсутствии прямой договоренности на сей счет такое восполнение по доброй совести зависит от существа отношений. Отдельные варианты поведения цедента, препятствующие возникновению самого права (или распорядительной власти цедента над ним), могут подразумеваться запрещенными, другие же – нет. Например, стороны договора аренды могут договориться о том, что, если предмет аренды будет поврежден третьими лицами и у арендодателя как собственника возникнет право требования от делинквента возмещения вреда, он обязуется уступить это притязание арендатору: очевидно, что наличие такого договорного условия не мешает арендодателю предпринимать меры к тому, чтобы вещь не была повреждена.
Если право возникло или оказалось в распорядительной власти цедента, но он уклоняется от уступки, цессионарий может по общему правилу расторгнуть договор и привлечь цедента к ответственности за срыв контракта (п. 5 ст. 453, 393.1 ГК РФ), но может и добиться принудительного перевода права по суду за счет вынесения волезамещающего судебного решения, вступление которого в силу приводит к срабатыванию распорядительного эффекта (п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54). Впрочем, последнее возможно, если нет препятствий для удовлетворения иска о принуждении к исполнению в натуре (подробнее см. комментарий к ст. 308.3 ГК РФ).
Если же право так и не возникло у цедента или не оказалось в его распорядительной власти в пределах оговоренного (или разумного) срока, цессионарий может в ряде случаев привлечь цедента к ответственности в форме взыскания убытков (неустойки), если цедент нарушил оговоренные или подразумеваемые обязательства обеспечить возникновение или приобретение права, приложить разумные усилия к тому либо как минимум не препятствовать возникновению права, либо реализовать иные средства защиты (например, отказ от договора и возврат встречного предоставления), но по общему правилу не сможет добиться принудительного перевода на себя соответствующего права. Для присуждения к принудительному переводу права необходимо, чтобы право находилось в распорядительной власти цедента.
Впрочем, если будет установлено, что для цедента приобретение или формирование права не составляет труда, в некоторых случаях можно обсуждать принуждение цедента к исполнению обязанности приобрести или сформировать подлежащее уступке право с немедленным переводом права на истца-цессионария в момент исполнения первой части судебного решения. Но в целом принуждение к приобретению у третьих лиц или созданию уникального имущества с последующим принудительным отчуждением в пользу истца должно допускаться только в исключительных случаях при соблюдении ряда дополнительных условий (подробнее см. комментарий к ст. 308.3 ГК РФ). В практике ВС РФ примеры удовлетворения иска о принуждении к уступке права, отсутствующего у цедента на момент рассмотрения спора, в ситуации, когда само приобретение права зависит исключительно или преимущественно от цедента, встречаются (см., например, Определение СКГД ВС РФ от 11 мая 2018 г. № 5-КГ18-54).
Вместе с тем важно уточнить, что комментируемая норма говорит не о возможности заключения соглашения, обязывающего к уступке права после его возникновения или приобретения цедентом в будущем, а о ситуации, когда цедент и цессионарий заключают распорядительное соглашение, направленное на перенос обязательственного права (сделку цессии), несмотря на то что самого права в момент заключения такого распорядительного соглашения у цедента нет, поскольку оно еще не возникло. Иначе говоря, согласно комментируемой норме распорядительная сделка цессии может быть совершена и в ситуации отсутствия самого уступаемого права. Просто срабатывание распорядительного правового эффекта в такой ситуации будет отложено, а право согласно п. 2 комментируемой статьи перейдет цессионарию автоматически, когда оно возникнет у цедента, если более поздний момент перехода не оговорен. Речь идет о постановке распорядительного эффекта под отлагательное условие возникновения права.
По аналогии норма допускает и совершение распорядительной сделки цессии в отношении права уже существующего, но принадлежащего пока третьему лицу, если в соглашении стороны откладывают срабатывание распорядительного эффекта до момента возникновения у цедента распорядительной власти над этим правом.1.2. Преимущества модели уступки будущего права
Преимущество модели уступки будущего права по сравнению с моделью, предполагающей обязательство уступить право в будущем, состоит в снижении трансакционных издержек и рисков цессионария.
Представим себе, что предприятие, имеющее налаженные договорные связи с покупателями его продукции, экстренно нуждается в денежных средствах. В силу разных обстоятельств кредит в банке получить невозможно. Единственный резерв – «запродать» будущую выручку даже с большим дисконтом. Однако если такое предприятие в обмен на немедленный платеж цессионария лишь примет на себя обязанность в будущем уступить права требования, когда и если такие права у него возникнут, то цессионарий окажется в весьма уязвимом положении. Цедент может нарушить свою обязанность уступить требования, когда они возникнут, и тогда цессионарий будет вынужден заявлять иск к цеденту о принудительном переводе права и длительное время судиться с цедентом. При этом возрастают риски того, что цессионарий не сможет реализовать свой позитивный интерес, поскольку за время судебных разбирательств долг может быть должником погашен, прощен цедентом, перейти к третьим лицам в силу суброгации или в результате двойной уступки. Модель же уступки будущего права, закрепленная в комментируемой статье, предлагает принципиально иное решение: если совершена уступка будущего требования, оно переходит к цессионарию автоматически, как только оно возникнет, без дополнительных волеизъявлений сторон и необходимости судебного разбирательства для срабатывания распорядительного эффекта.1.3. Срок ожидания возникновения права
Очень важным положением договора об уступке будущего права является условие о сроке, в течение которого стороны готовы ожидать возникновения права. Вместе с тем вряд ли разумно считать это условие существенным и признавать договор об уступке незаключенным в случае отсутствия в договоре такого положения. Более логичным выглядит следующее решение: при отсутствии в договоре условия о сроке суд должен восполнить пробел по правилам ст. 6 ГК РФ, применив разумный срок. Соответственно, если право не возникнет в течение разумного срока, цессионарий получает право на отказ от договора и возврат встречного предоставления, если таковое было осуществлено. Это связано с тем, что право в целом негативно относится к вечной «подвешенности» в отношениях сторон договора. Трудно предполагать, что разумные участники оборота, всесторонне и взвешенно оценившие последствия договора, согласились бы связать себя состоянием неопределенности, вообще не ограниченной каким-либо сроком. Данное решение поддержал и ВС РФ, в п. 8 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54 установив следующее: «…если иное не вытекает из существа соглашения между цедентом и цессионарием, цедент, обязавшийся уступить будущее требование, отвечает перед цессионарием, если уступка не состоялась по причине того, что в предусмотренный договором срок или в разумный срок уступаемое право не возникло или не было приобретено у третьего лица». Здесь говорится о том, что если в договоре, на основании которого происходит уступка будущего права, не обозначен срок, в течение которого ожидается возникновение права, то такой срок считается разумным. 1.4. Обязанности цедента
В течение оговоренного или разумного срока ожидания срабатывания распорядительного эффекта цедент в силу доброй совести обременяется рядом обязанностей.1.4.1. Обязанности способствовать или не препятствовать возникновению права и срабатыванию распорядительного эффекта
В договоре, на основании которого происходит уступка, может быть согласовано, что цедент обязуется в период ожидания распорядительного эффекта обеспечить возникновение права, приложить разумные усилия для возникновения права либо как минимум не препятствовать возникновению такого права. Если такие обязанности в контракте прямо не оговорены, во многих случаях они могут выводиться из принципа доброй совести (п. 3 ст. 1, п. 3 ст. 307 ГК РФ) с учетом цели договора, характера уступаемого требования и иных обстоятельств.
Но могут быть редкие ситуации, когда из существа отношений следует, что цедент не обременен обязанностью способствовать возникновению права (например, при уступке требования о возмещении убытков в связи с возможным будущим деликтом).1.4.2. Информационные обязанности цедента
Восполняющая функция доброй совести (п. 3 ст. 1, п. 3 ст. 307 ГК РФ) в подавляющем большинстве случаев приводит к возложению на цедента, заключившего договор, в котором выражена воля на уступку будущего права, подразумеваемой обязанности в разумный срок уведомить цессионария о возникновении уступаемого права. Ведь по общему правилу право на основании такого распорядительного волеизъявления перейдет автоматически тогда, когда оно возникнет. В обычной ситуации информация о данном обстоятельстве скрыта от цессионария, а значит, есть большая вероятность того, что цессионарий не будет знать, что его имущественная масса пополнилась правом требования, которое переходит при наступлении соответствующего обстоятельства. Вместе с тем очевидно, что цессионарию необходимо знать об этом. Отсюда и восполнение договора информационной обязанностью цедента. Иное может быть согласовано в договоре.