Во-вторых, встает вопрос о том, как работает комментируемая норма в ситуации, когда при заключении договора между цедентом и должником были нарушены требования к письменной форме договора и это повлекло не ничтожность, а запрет ссылаться на свидетельские показания (например, стороны заключили договор займа на крупную сумму устно вопреки правилу п. 1 ст. 808 ГК РФ о требуемой с учетом суммы займа письменной формы). Должна ли форма цессии в данном примере соответствовать форме договора займа, в которой он должен был быть заключен, или может совершаться в устной форме, соответствующей форме фактически заключенного договора займа (с применением к этой цессии той же «мягкой» санкции)? Первый вариант ответа достаточно очевиден, хотя и выводится не из буквального, а телеологического ее толкования. В примере с займом, несмотря на то что стороны вопреки закону заключили договор устно, цессия требования о возврате займа должна оформляться письменно под угрозой применения санкции в виде запрета ссылаться на свидетельские показания (п. 1 ст. 162 ГК РФ).
Таким образом, форма цессии, судя по всему, должна следовать либо той форме порождающего уступленное требование договора, которая была предписана для этого законодательством, либо той, в которой он был фактически оформлен (последнее – как минимум если договор был по доброй воле сторон оформлен нотариально), в зависимости от того, какая из них носит более строгий характер.1.1. Последствия несоблюдения правил о форме цессии
Последствия несоблюдения данного предписания в комментируемой статье не определены. Соответственно, при решении этого вопроса должны применяться общие положения о последствиях нарушения требований к форме сделки. В частности, если уступка в силу принципа следования формы должна быть удостоверена нотариально, то нарушение этого требования повлечет ничтожность уступки (п. 3 ст. 163 ГК РФ). Если уступка совершена устно в ситуации, когда согласно правилу о следовании формы она должна была осуществляться в простой письменной форме, то в силу ст. 160 и п. 1 ст. 162 ГК РФ такая уступка действительна, но стороны сделки в случае возникновения споров о факте цессии и ее условиях не могут ссылаться на свидетельские показания при доказывании.
Спорным может оказаться вопрос о форме сделки цессии в ситуации, когда уступаемое требование проистекало из договора, который должен был быть оформлен в письменной форме под угрозой ничтожности. Очевидно, что в данной ситуации цессия должна оформляться также письменно. Но встает вопрос о том, перенесется ли на такую сделку санкция ничтожности на случай несоблюдения этой формы, установленная в отношении договора, из которого проистекало уступаемое требование, либо здесь будет применяться общее правило п. 1 ст. 162 ГК РФ о запрете ссылаться на свидетельские показания в качестве санкции за нарушение установленной законом письменной формы сделки. Подобная ситуация возникает, например, при уступке требования о взыскании арендной платы, начисляемой на основании договора аренда недвижимости (поскольку в силу ст. 651 ГК РФ договор аренды должен был заключаться в письменной форме под угрозой ничтожности). Пока в практике ВС РФ этот вопрос не прояснен. В реальности случаи устной уступки таких требований встречаются крайне редко.1.2. Влияние пороков формы цессии на положение должника
Согласно позиции ВС РФ, несоблюдение требования к форме сделки цессии даже в тех случаях, когда это повлечет ничтожность цессии, не должно возлагать на должника, исполнившего обязательство в пользу цессионария на основе полученного от цедента уведомления, риск повторного исполнения. Предоставление, осуществленное должником в адрес указанного в уведомлении лица, должно считаться надлежащим, даже если цессия совершена с нарушением требования к ее форме, как если бы данное уведомление квалифицировалось как наделение такого лица правомочием на получение исполнения на имя исходного кредитора. Согласно абзацу второму п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54 «[н]есоблюдение цедентом и цессионарием… формы уступки не влечет негативных последствий для должника, предоставившего исполнение цессионарию на основании полученного от цедента надлежащего письменного уведомления о соответствующей уступке (статья 312 ГК РФ)».
Это разъяснение абсолютно очевидно применительно к ситуациям, когда сама уступка совершена в устной форме, хотя договор, из которого проистекало уступаемое требование, был оформлен письменно и, соответственно, в силу п. 1 ст. 389 ГК РФ для уступки требовалась письменная форма под угрозой запрета ссылаться на свидетельские показания. Более интересна ситуация, когда договор, из которого проистекало уступаемое требование, был оформлен нотариально, что предопределяет в силу п. 1 ст. 389 ГК РФ обязательность нотариальной формы и уступки. В силу п. 3 ст. 163 ГК РФ несоблюдение обязательной нотариальной формы влечет ничтожность сделки, но ВС РФ исходит из того, что даже в таком случае должник, исполнивший согласно исходящему от цедента уведомлению, защищен. Это логично, поскольку должник не обязан в принципе знать о том, как оформлялась уступка, ему достаточно уведомления.
Данная позиция вытекает из общего правила, согласно которому должник, осуществляющий предоставление в адрес указанного в полученном от исходного кредитора уведомлении лица, не несет риск того, что в реальности право не переходило. Видимость наличия у указанного в уведомлении о переходе права лица кредиторского статуса должна защищаться. Случай с ничтожностью уступки в силу фатального порока формы – просто частный случай применения этого общего правила.
Речь идет о защите доверия должнику к видимости права; эта защита простирается не только на случай, когда должник добровольно исполнил обязательство в адрес лица, которое было указано в уведомлении о переходе права, но и на некоторые иные ситуации. Например, в сюжете, когда должник заключил с таким кажущимся цессионарием соглашение о прощении долга, истинный кредитор будет считаться связанным таким соглашением (подробнее см. комментарий к ст. 385 ГК РФ).
Впрочем, здесь обсуждается защита должника. Из данного разъяснения отнюдь не следует, что должник лишен возможности защищаться против требования лица, заявляющего о том, что он стал правопреемником исходного кредитора, ссылкой на ничтожность цессии по причине нарушения строгих требований к форме цессии, а также отказаться признавать правовой эффект сделочных волеизъявлений такого псевдоцессионария (например, об акселерации долга). Например, если покупатель доли в общей собственности на квартиру, заключив с продавцом нотариально удостоверенный договор, решил уступить третьему лицу свое требование об отчуждении данной доли и заключил на этот счет договор цессии, который нотариально удостоверен не был, такая цессия ничтожна, и при заявлении псевдоцессионарием требования о принудительной регистрации перехода права продавец может защищаться против указанного требования, ссылаясь на то, что истцом не является обладатель обязательственного притязания.1.3. Форма уступки требований, вытекающих из внедоговорных оснований или расторжения договора
Комментируемое правило неприменимо к случаям, когда уступается внедоговорное право (например, деликтное или кондикционное требование), поскольку нет сделки, из которой возникло уступаемое требование. Здесь подлежат применению общие правила о форме сделки (ст. 158–163 ГК РФ).
Это касается и уступки реституционного притязания. Если реституция вытекает из ничтожности договора, который был оформлен нотариально, сделка цессии может не оформляться нотариально, так как реституционное притязание носит внедоговорный характер.
Несколько иная ситуация возникает в случае уступки требования о возврате имущества, предоставленного при расторжении договора. Если обязательство вернуть полученное по договору имущество или то же количество такого же имущества изначально входило в предмет договора, досрочный возврат при расторжении однозначно представляет собой договорное притязание, а потому при уступке данного требования применимы положения комментируемого пункта. Если реверсивное обязательство вернуть полученное или его денежный эквивалент не входит в программу исходных договорных правоотношений и возникает исключительно в свете расторжения, к нему согласно п. 4 ст. 453 ГК РФ применимы правила гл. 60 ГК РФ о неосновательном обогащении, если иное не вытекает из закона, договора или существа обязательства. Но достаточно популярна в российском праве позиция, согласно которой требование, скажем, о возврате предоплаты при расторжении договора рассматривается в качестве договорного, возникающего в результате трансформации исходного договорного обязательства на ликвидационной стадии договорных правоотношений и указание в п. 4 ст. 453 ГК РФ на применимость норм гл. 60 ГК РФ воспринимается в качестве юридико-технического приема, восполняющего пробел в регулировании таких притязаний, а не в качестве финального слова в споре о договорной или внедоговорной их природе. Если принять данную позицию (а в этом, видимо, есть логика), то в силу комментируемого пункта уступка такого требования должна оформляться в той же форме, что и договор, расторжение которого сформировало притязание на возврат предоставленного ранее по договору. Последнее решение кажется более логичным.2. Государственная регистрация соглашения об уступке требования
Согласно комментируемому пункту соглашение об уступке требования, которое вытекает из сделки, подлежащей регистрации, также подлежит государственной регистрации.2.1. Что регистрируется?
Теоретически регистрации могут подлежать а) договор, на основании которого происходит уступка, б) распорядительная сделка цессии или в) сам распорядительный эффект в виде перехода права. Сама норма при ее буквальном прочтении однозначно исключает вариант «в». Судебная практика встала перед выбором между первыми двумя вариантами. Текст комментируемой нормы указывает, скорее, на вариант «б». Словосочетание «соглашение об уступке» указывает, скорее, на распорядительную сделку цессии, пусть и поставленную под отлагательные срок или условие, а не на договор, обязывающий совершить распорядительную сделку в будущем. Но ВС РФ почему-то пошел по иному пути и распространил требование о регистрации на договор, на основании которого такая уступка происходит (п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г.