1.5.2. Природа гарантии существования права в ситуации уступки во исполнение ранее возникшего обязательства совершить уступку
Если договор, на основании которого совершается уступка, обязывал цедента заключить с цессионарием распорядительное соглашение, но цедент уклонился от выражения воли на распоряжение по причине того, что право так и не возникло или прекратилось, речь пойдет не об ответственности цедента за действительность уступаемого права по ст. 390 ГК РФ, а об обычной договорной ответственности за просрочку в исполнении обязательства произвести обещанное распоряжение. Соответственно, в сценарии купли-продажи права покупатель сможет использовать против продавца тот же набор средств защиты, который ему доступен в ответ на непередачу товара по общим правилам купли-продажи. Правила же п. 1 ст. 390 ГК РФ здесь неприменимы, так как они действуют в тех случаях, когда цедент совершает распорядительное волеизъявление (сделку цессии), которое не возымело предполагаемый эффект.
Если договор ставил исполнение обязательства совершить цессию под условие возникновения самого права и право так и не возникнет, распоряжаться нечем, а значит, речь опять же не пойдет об ответственности за нарушение гарантии действительности права, но цедент может отвечать за нарушение обязанности обеспечить возникновение права, содействовать его возникновению или как минимум не препятствовать этому результату в ситуациях, когда данные обязанности были согласованы, установлены в позитивном праве или вытекают из доброй совести.
Когда договор, на основании которого уступается право, обязывает цедента осуществить цессию путем заключения распорядительного соглашения, и цедент такое соглашение заключает, но право к цессионарию не переходит в силу его отсутствия, налицо нарушение гарантии существования права на момент заключения распорядительной сделки цессии по смыслу п. 1 ст. 390 ГК РФ. При этом данная ситуация квалифицируется как нарушение обычного обязательства типа dare: цедент обязался наделить цессионария имущественным правом, но не справился с исполнением указанного обязательства. Если он совершил распорядительную сделку, но не смог обеспечить срабатывание распорядительного эффекта, потому что обязательство к этому моменту в реальности прекратилось или так и не возникло, он нарушает свое договорное обязательство произвести такое отчуждение. Цессионарию доступны те же средства защиты, которые доступны покупателю в ситуации непередачи товара в собственность (в сценарии купли-продажи), исполнителю в ситуации неисполнения заказчиком своей кредиторской обязанности (в сценарии инкассо-цессии) или займодавцу в ситуации непредоставления обеспечения (в сценарии обеспечительной уступки).1.5.3. Особенности ответственности при отложенном автоматическом переходе права
Если договор, на основании которого происходит уступка, содержит распорядительное волеизъявление, эффект которого откладывается за счет отлагательного условия и (или) срока, гарантия существования права на момент перехода права будет считаться нарушенной, если к моменту наступления соответствующего условия или срока уступаемое право не перешло в силу его отсутствия (например, по причине недействительности основания возникновения уступаемого права,). Например, если по договору купли-продажи денежного требования цедент и цессионарий установили, что требование перейдет в момент уплаты цессионарием цены уступаемого права, но после уплаты цены право не перешло, поскольку цедент ранее простил долг или долг был погашен должником, очевидно, что нарушена гарантия существования права к моменту предполагаемого перехода права.
Право на расторжение договора в контексте возмездной, обеспечительной или иной каузы уступки обычно в такой ситуации не ставится под сомнение. В сценарии с возмездной уступкой отказ от договора повлечет возврат встречного предоставления и (или) прекращение обязательства по осуществлению встречного предоставления. В контексте обеспечительной уступки возникнет право на акселерацию долга (ст. 813 ГК РФ). Более того, поскольку наступает объективная и перманентная невозможность срабатывания отложенного вещного эффекта, можно обсуждать и идею об автоматическом прекращении встречного обязательства цессионария (или автоматическом возникновении реверсивного обязательства цедента по возврату полученного встречного предоставления или его эквивалента), как если бы речь шла о наступлении объективной перманентной невозможности исполнения обязательства цедента по отчуждению права и применении концепции условной синаллагмы (подробнее см. комментарий к ст. 416 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса76). Вопрос о том, требуется ли в такой ситуации заявление об отказе от договора для сворачивания договорной программы обмена, не вполне прояснен.
Вопрос о возмещении убытков, которые возникают у цессионария в связи со срывом договорной программы по причине прекращения обязательства до намеченного момента перехода требования, зависит от а) наличия или отсутствия в силу закона, иного правового акта, условий договора или доброй совести обязательств цедента обеспечить существование права к моменту предполагаемого срабатывания распорядительного эффекта цессии, приложить усилия к обеспечению данного результата или как минимум не препятствовать ему, б) обнаружения факта нарушения таких обязанностей, а также в) наличия или отсутствия оснований освобождения от ответственности (п. 1–3 ст. 401 ГК РФ).
Если, например, цедент обязался обеспечить сохранение права к оговоренному моменту перехода (или приложить разумные усилия для обеспечения данного результата), но простил долг до этого момента, обязательство цедента нарушено, причем виновно, и, соответственно, ответственность в виде возмещения убытков будет возникать.
Что, если в описанной ситуации, когда на цедента была возложена обязанность обеспечить существование права (или приложить разумные усилия для обеспечения этого результата) к моменту предполагаемого перехода требования, переход не произошел по причине того, что должник банально его погасил платежом в адрес цедента? Кажется логичным исходить из того, что в случае, когда уступка происходила на основании возмездного синаллагматического договора, цедент по требованию цессионария должен выдать цессионарию полученное в любом случае. Срабатывание условного распорядительного эффекта становится бесповоротно невозможным. Но в такой ситуации цессионарий может как сослаться на прекращение своего встречного обязательства, если оно еще не было исполнено, или потребовать возврата осуществленного им ранее встречного предоставления (в силу условного аспекта синаллагмы), так и заявить о выдаче полученного цедентом от должника по обязательству. В последнем случае цессионарий лишит себя права вернуть осуществленное им ранее встречное предоставление и останется обязанным по своему встречному обязательству (если оно не было исполнено). Цессионарию следует выбирать, и в большинстве случаев он выберет получить от цедента то, что тот в свою очередь получил во исполнение обязательства от должника. Если встречное обязательство цессионария и полученное должником однородны, происходит зачет, и цедент обязан выдать цессионарию разницу. Если нет, фактически содержание синаллагмы изменится. Например, если в обмен на уступаемое денежное требование цессионарий должен был произвести отчуждение пакета акций, но далее право требования до перехода прекратилось в результате исполнения обязательства должником, заявление цессионария о своем желании получить то, что цедент получил от должника в счет обязательства, означает модификацию модели синаллагмы: по сути, программа договорных правоотношений преобразуется в куплю-продажу акций.
То же и с прекращением права требования до перехода в результате зачета (цессионарий может потребовать от цедента перечислить сумму, равную той, которая была погашена путем зачета), предоставления отступного (цессионарий может потребовать от цедента передачи полученного в качестве отступного имущества) или новации (здесь цессионарий может потребовать от цедента уступки нового требования, которое заступило на место прежнего в результате новации, или получения имущества, которое цедент получил от должника по новому обязательству).
Если речь шла об уступке будущего права, и право так и не возникло в течение оговоренного срока, отпадение встречного предоставления (возврат ранее осуществленного встречного предоставления) в сюжете с возмездной уступкой, прекращение обязательств цессионария по взысканию долга в сюжете с уступкой на инкассо, а равно право на расторжение и акселерацию долга, который должен был быть обеспечен такой уступкой в сюжете с обеспечительной уступкой, по общему правилу не ставятся под сомнение. Но право взыскания убытков с цедента может зависеть от подразумеваемой в силу позитивного права, доброй совести или прямо согласованной программы правоотношений сторон договора, на основании которого должна была произойти уступка. Если цедент взял на себя обязательство обеспечить возникновение права, приложить усилия к возникновению права или как минимум не препятствовать его возникновению, либо одно из трех таких обязательств подразумевается в силу закона или доброй совести, ответственность при их нарушении может наступить кроме случаев, когда налицо основания освобождения от ответственности. Но если, например, речь шла об уступке будущих деликтных требований, а требование не возникло, так как цедент постарался избежать причинения ему вреда, вряд ли можно говорить о нарушении договора и ответственности в виде возмещения убытков.1.6. Частичное нарушение гарантии действительности права
Если в реальности вопреки содержанию распорядительной сделки к цессионарию перешла лишь часть подлежащего уступке требования, так как в другой части к моменту перехода требование отсутствует, гарантия действительности уступаемого права будет считаться нарушенной частично.
То же и в случае, когда к цессионарию вопреки программе договорных правоотношений не перешли соответствующие дополнительные права (например, должно было перейти требование, обеспеченное поручительством, а перешло необеспеченное требование или перешло вопреки договору требование о возврате займа без права на начисленные проценты).