№ 54 можно разглядеть намек на то, что полная замена стороны договора распространяется и на требования, созревшие за период до замены стороны договора, но полной ясности в российском праве нет. Например, если заключается соглашение о замене поставщика в договоре поставки, означает ли это, что к третьему лицу, заступающему на договорную позицию поставщика, переходят не только обязанности по поставке ранее просроченных и будущих партий и права требования в отношении оплаты поставок, которые он будет осуществлять уже как новый поставщик, но и требование по оплате ранее осуществленных правопредшественником поставок, возмещению убытков, возникших у исходного поставщика в связи с просрочкой в оплате ранее поставленных товаров, начисленных неустоек за период до смены контрагента и т.п.?
В целом данный вопрос спорный и полной ясности по нему нет. Сторонам лучше прояснять его, включая соответствующее условие в договор.3. Порядок заключения соглашения и оформление
Для передачи договора по общему правилу требуется заключение соглашения между выбывающим контрагентом, тем лицом, которое хочет занять его место в контракте, а также контрагентом. Иначе говоря, соглашение должно быть трехсторонним.
При этом согласие контрагента может быть и предварительным. Например, арендодатель может дать заранее согласие на перенаем, если арендатор надумает передать договорную позицию. В таком случае переход прав и обязанностей стороны по договору происходит в тот момент, когда остающийся в договоре контрагент получает уведомление о передаче договора. Это вытекает из применения общих правил о переводе долга (п. 2 ст. 391 ГК РФ). Аналогичные правила содержатся и в Модельных правилах европейского частного права (п. 2 ст. III.–5:302), и в Принципах УНИДРУА (ст. 9.3.4).
При наличии предварительного согласия уведомление о передаче договорной позиции в подобной ситуации должно исходить как от выбывающей, так и от входящей в договор сторон. Такое уведомление носит характер акцепта, и поэтому оно должно исходить от обеих сторон, противостоящих контрагенту, который остается в договоре и выставил оферту с заранее данным согласием на замену стороны договора.
При отсутствии заранее данного или последующего согласия остающегося в договоре контрагента передача договора не вступает в силу. Здесь применимо правило п. 2 ст. 391 ГК РФ о ничтожности перевода долга без согласия кредитора в том его истолковании, которое описано в комментарии к п. 2 ст. 391 ГК РФ. При этом при отсутствии согласия такого остающегося в договоре контрагента не наступит не только правовой эффект перевода долга, но и эффект перехода прав. Как указано в Определении СКЭС ВС РФ от 26 июля 2016 г. № 302-ЭС15-19746, соглашение о передаче прав и обязанностей арендатора третьему лицу, совершенное вопреки п. 2 ст. 615 ГК РФ без согласия арендодателя, является ничтожным на основании п. 2 ст. 391 ГК РФ.
В то же время в ряде случаев закон указывает на отсутствие необходимости получения согласия контрагента на передачу договора (например, п. 5 ст. 22 ЗК РФ).
Форма соглашения о передаче договора должна соответствовать требованиям к форме уступки договорных прав и перевода договорных долгов. В соответствии с п. 1 ст. 389 ГК РФ такое соглашение должно оформляться в той же форме, что и договор, позиция в котором передается.
Если договор подлежал государственной регистрации в силу п. 2 ст. 389 ГК РФ и п. 2 ст. 164 ГК РФ соглашение о передаче договора также подлежит обязательной регистрации. О непротивопоставимости субъективно добросовестным третьим лицам соглашения о передаче договора, которое вопреки требованию закона не прошло регистрацию, см. комментарий к п. 2 ст. 389 и п. 4 ст. 391 ГК РФ.4. Кауза передачи договора
Соглашение о передаче договора может заключаться в рамках реализации как безвозмездного, так и возмездного соглашения (о возможной возмездности см. Определение СКЭС ВС РФ от 24 марта 2017 г. № 303-ЭС16-16877). Установить какую-то ясную презумпцию здесь вряд ли возможно.
При этом возмездная кауза передачи договорной позиции может предполагать осуществление отдельного встречного предоставления:
а) выбывающей стороной в пользу входящей в договор стороны за ее согласие заменить первую в договоре;
б) входящей стороной в пользу выбывающей стороны за согласие последней передать договорную позицию;
в) остающимся в договоре контрагентом в пользу выбывающей стороны и (или) входящей стороны (при наличии у контрагента заинтересованности в смене стороны);
г) выбывающей и (или) входящей стороной в пользу остающегося контрагента за его согласие допустить передачу договора.
Договор, определяющий возмездную каузу, может оформляться отдельно от соглашения о передаче договора или сливаться с ним технически. При этом в данном соглашении могут участвовать не все три стороны, а только та, которая осуществляется встречное предоставление за согласие на переход договорной позиции, и та, которой такое предоставление причитается.
При отсутствии прямо выраженной воли на осуществление некоего отдельного встречного предоставления соглашение не должно рассматриваться как безвозмездная сделка. Дело в том, что, как правило, договорная программа на момент передачи договорной позиции предполагает как права, так и обязанности: входящая в договор сторона осуществляет свое предоставление, вступая в обязанности выбывающей стороны, но одновременно и получает встречное предоставление в виде перехода к ней входящих в договорную программу прав требования. Иначе говоря, наличие встречных предоставлений в отношениях между выходящей и входящей в договорную программу сторонами может быть в большом числе случаев обнаружено (п. 1 Обзора судебной практики по спорам, связанным с договором финансовой аренды (лизинга) (утв. Президиумом ВС РФ от 27 октября 2021 г.)). В такой ситуации не только нельзя говорить о дарении, но и о безвозмездности соглашения говорить сложно.
Однако иное может следовать из характера переводящегося договора и соотношения ценности переходящих прав и степени обременительности переводимых обязанностей. Например, если по договору бо́льшая часть обязательств выходящей стороны была исполнена, и передача договора по большей части структурирует уступку прав, мыслимо включение презумпции возмездности по ст. 423 ГК РФ и реконструкции подразумеваемого встречного предоставления в размере разумной и справедливой цены по ст. 424 ГК РФ. Например, если передается договорная позиция покупателя по договору купли-продажи помещения в строящемся офисном здании, и при этом вся цена уже уплачена (за исключением условного долга по доплате за возможное увеличение площади квартиры по сравнению с той, которая указана), можно ставить вопрос о применении презумпции возмездности и уплате разумной компенсации по правилам ст. 424 ГК РФ. То же очевидно в случаях, когда передается односторонне обязывающий договор и в результате передачи договорной позиции в нем меняется должник: как представляется, в таких случаях должна подразумеваться возмездность и необходимость выплаты входящей в договор стороне выбывающей стороной справедливой компенсации.
При наличии прямо выраженной воли на безвозмездность (в смысле отсутствия встречного предоставления) в ситуации, когда очевидно, что права по своей стоимости явно несопоставимы с бременем несения переводимых обязанностей, это в ряде случаев может свидетельствовать о дарении. Например, если безвозмездно передается договорная позиция, за которой скрываются в основном права требования и практически отсутствуют долги, налицо сделка, мало отличимая сущностно от безвозмездной уступки прав требования. Впрочем, многое здесь будет зависеть от анализа всех обстоятельств. Если будет установлено, что непосредственной имущественной выгоды выбывающая сторона в связи с передачей договора не получает, дарение в данной ситуации действительно может быть обнаружено. Если же, например, речь пойдет о безвозмездной передаче такой договорной позиции головной компанией своему дочернему обществу, квалифицировать сделку как дарение неверно, поскольку отсутствует animus donandi в том понимании этого критерия, которое сейчас утвердилось в судебной практике.
Спорным и пока не проясненным является вопрос об абстрактности распорядительного соглашения о передаче договора. Уступку требования по соглашению наша судебная практика воспринимает в качестве каузальной сделки (см. комментарий к п. 1 ст. 389.1 ГК РФ), а перевод долга, судя по некоторым признакам, – в качестве абстрактной как минимум при субъективной добросовестности кредитора (см. комментарий к ст. 391 ГК РФ). Но что, если речь идет о соглашении о комплексной передаче договорной позиции?
Как представляется, если ничтожность или оспоримость соглашения, определяющего каузу согласия одной из сторон на вступление в договор, не была очевидна стороне, которая в таком соглашении не участвовала, ничтожность данного соглашения-основания не должна приводить к признанию недействительным самого распорядительного соглашения о передаче договорной позиции. Впрочем, этот вопрос крайне спорный, и полной ясности по нему нет.5. Недействительность соглашения о передаче договора
Сказанное выше не исключает признание недействительным самого распорядительного соглашения о передаче договора при наличии соответствующих пороков, поражающих именно такое соглашение.
Что происходит, если пороком затронут лишь один из компонентов передачи договора (уступка прав или перевод обязанностей)? Остается ли в этом случае в силе другой компонент?
В силу ст. 180 ГК РФ при недействительности части сделки оставшаяся часть сохраняет силу только в том случае, если сделка была бы совершена и без недействительной части. Особенностью передачи договора является именно сочетание перехода прав и обязанностей, переход прав и обязанностей в комплексе. Если правопредшественник и правопреемник заинтересованы только в переходе прав или переводе обязанностей, они совершают либо уступку требования, либо перевод долга. Поэтому при недействительности одного из компонентов передачи договора нельзя по общему правилу предположить, что соответствующая сделка была бы совершена и без недействительной части. Данное решение находит поддержку и в судебной практике (см. Постановление Президиума ВАС РФ от 9 октября 2001 г.