Вместе с тем стоит задаться вопросом, так ли бесспорен принцип compensatio lucri cum damno? Да, он позволяет обеспечить строгую компенсационность ответственности и блокирует неосновательное обогащение пострадавшего, но обратной стороной его применения оказывается снижение превентивного эффекта гражданско-правовой ответственности: нарушитель права частично или полностью уходит от ответственности, так как какие-то случайные обстоятельства позволяют ему избежать ответственности в той или иной части либо даже полностью. С учетом того, что возмещение убытков по своей природе – инструмент компенсационный, аргумент о снижении превентивного эффекта не носит решающего характера. Но, возможно, все-таки в ряде ситуаций нам стоит делать исключения. Иначе говоря, как минимум в некоторых ситуациях применение правила о зачете выгод к убыткам следует ограничивать во имя справедливости.
Так, выше уже указывалась ситуация, которая имеет место в случаях причинения вреда здоровью и оказанию помощи потерпевшему со стороны друзей или благотворительной организации. Представим, что здоровью гражданина в результате некачественного оказания медицинских услуг был причинен существенный вред, его друзья собрали средства и покрыли все расходы на лечение или аналогичную помощь оказал благотворительный фонд. Может ли потерпевший обратиться к неисправной клинике с иском о возмещении затрат на лечение, которые покрыли друзья или фонд? Суброгация здесь не работает. А при выборе между тем, чтобы оставить причинителя вреда безответственным, и тем, чтобы допустить получение потерпевшим двойного возмещения, возможно, второе оказывается меньшим злом. Могут быть выдвинуты аргументы в пользу того, что с учетом характера нарушенного права справедливость требует отдать приоритет принципу неотвратимости наказания в ущерб принципу компенсационности.
Та же ситуация возникает тогда, когда в результате причинения вреда здоровью человек попал в государственную больницу, упустил за данный период доходы, но вместе с тем не нес все это время расходы на питание и т.п. Очевидно, такая «экономия» не должна вычитываться из его убытков.
Видимо, не случайно п. 2 ст. 1085 ГК РФ гласит, что при определении утраченного в результате причинения вреда здоровью лица заработка (дохода) пенсия по инвалидности, назначенная потерпевшему в связи с увечьем или иным повреждением здоровья, а равно другие пенсии, пособия и иные подобные выплаты, назначенные как до, так и после причинения вреда здоровью, не принимаются во внимание и не влекут уменьшения размера возмещения вреда (не засчитываются в счет возмещения вреда). Более того, в названной норме указано, что «[в] счет возмещения вреда не засчитывается также заработок (доход), получаемый потерпевшим после повреждения здоровья». Последнее представляется более спорным, чем первое, но этот вопрос требует отдельного обсуждения. Также в силу ст. 1094 ГК РФ при взыскании лицами, понесшими расходы на погребение потерпевшего, умершего в результате деликта, с делинквента полученное истцом пособие на погребение в счет возмещения вреда не засчитывается. Нетрудно заметить идею законодателя исключить применение принципа compensatio lucri cum damno для случаев причинения вреда здоровью гражданина97.
Более того, можно выдвинуть еще более смелое предложение как минимум для обсуждения: принцип строгой компенсационности может отступать перед идеей неотвратимости наказания не только при причинении вреда здоровью лица, но и в любых ситуациях, когда нарушение права (деликт, нарушение договора) носит умышленный характер. Впрочем, это скорее вопрос для обсуждения, чем утверждение.
Наконец, как представляется, зачет выгод невозможен, когда их размер не может быть достоверно определен. Например, часто обсуждается «проблема pass-on» – переноса пострадавшим его выросших в результате нарушения издержек в цены реализации им товаров, работ или услуг своим клиентам и компенсации таких издержек за счет этого. Как известно, в долгосрочной перспективе цены стремятся к предельным издержкам. На конкурентном рынке рост текущих издержек постепенно заставляет компании повышать цены, перенося в них часть роста издержек. Ответчик, к которому предъявлен иск о взыскании значительных убытков, теоретически может заявить, что возникшие у истца убытки истец переложил на плечи своих клиентов, подняв цены, а значит, присуждение всей суммы убытков без учета этой поправки приведет к тому, что истец получит двойное возмещение. Особенно остро данная проблема встает в области нарушения антимонопольного законодательства и взыскания убытков, возникших в результате такого нарушения (например, при взыскании убытков с лица, занимающего доминирующее положение на рынке и установившего монопольно высокие цены на свою продукцию). Но тот же вопрос может возникать и при взыскании убытков за нарушение обязательства.
Проблема с этим аргументом в том, что более или менее надежно определить, в какой степени произошел перенос выросших в результате правонарушения издержек в цены, которые пострадавший выставляет своим клиентам, достаточно затруднительно. Цены могли действительно вырасти, но по совсем иным причинам (например, из-за повышения спроса или роста иных постоянных или переменных издержек). Коэффициент переноса тех или иных выросших издержек в цены зависит от множества факторов (уровня эластичности спроса по цене и уровня конкуренции на рынке, на котором работает истец, и т.п.). Могли иметь место тотальный перенос всех издержек, перенос части издержек или отсутствие переноса вовсе. При определенных условиях пострадавший просто не может позволить себе повысить цены для компенсации ущерба, поскольку это приведет к непропорциональному падению объема продаж, и вынужден смириться с принятием ущерба на свой счет.
Как представляется, с учетом сложностей в доказывании уровня такого переноса и самого его наличия суды должны относиться к подобным аргументам ответчиков крайне осторожно. Но в целом вопрос заслуживает более серьезного анализа.
Применительно к взысканию убытков за нарушение антимонопольного законодательства ВС РФ допустил уменьшение суммы убытков на величину издержек, перенесенных истцом на собственных клиентов (см. п. 63 Постановления Пленума ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 2).
Впрочем, следует понимать, что наша практика по учету выгод потерпевшего при расчете размера компенсации находится еще только в стадии становления. Пока не будет накоплена критическая масса правовых позиций и не будут опубликованы серьезные научные исследования по данному сложному вопросу, окончательные выводы делать затруднительно. Скорее всего, здесь требуются установление некоего общего правила и разработка целого ряда исключений или проведение неких дифференциаций для разных групп случаев, разных видов случайных выгод, типов нарушений и т.п. Например, возможно, есть основания дифференцировать ситуации, когда сам факт нарушения спровоцировал для пострадавшего случайные выгоды, и ситуации, когда пострадавший смог получить часть возмещения из альтернативного источника, но это вряд ли может быть единственным фактором, который следует учитывать.1–4.10.4. Смежный сюжет: «новое за старое»
Представим, что по вине одного лица происходит повреждение квартиры собственника, вынуждающее его делать ремонт (например, купленная техника воспламенилась, что спровоцировало пожар в квартире). Вместе с тем квартира до этой неприятности имела крайне обветшалый вид и взывала к ремонту, но провести его таким образом, чтобы восстановить status quo и реконструировать все элементы интерьера заброшенной лачуги, просто невозможно. Ремонт неминуемо повышает качественный уровень интерьера и коммуникаций. Может ли ответчик противопоставить иску собственника о возмещении всех расходов на ремонт аргумент о том, что часть расходов должна быть отброшена, дабы исключить ситуацию, при которой собственник в результате пожара и получения полной компенсации своих издержек на ремонт в конечном итоге окажется в положении лучшем, чем он был бы, не произойди данное нарушение?
Как представляется, такое возражение должно быть отклонено.
В описанной ситуации пострадавший не может восстановить status quo в буквальном виде и принужден делинквентом переноситься в лучшие условия жизни. Та же ситуация имеет место, если в результате аварии и повреждения некоей машины на нее вынужденно устанавливаются новые агрегаты и элементы конструкций (например, новое ветровое стекло вместо разбитого в аварии старого стекла с трещинами). Естественно, игнорирование такого возражения ответчика допустимо только тогда, когда у истца действительно не было возможности восстановить status quo в точности либо его точное восстановление потребовало бы больших затрат, чем осуществление стандартного ремонта квартиры или установление нового ветрового стекла на автомобиль. Например, сделать более дешевый ретроремонт с обшарпанными обоями и дырявым линолеумом в первом примере или купить и установить старое и покрытое трещинами ветровое стекло во втором может быть либо в принципе невозможно технически, либо потребовать бо́льших затрат.
Этот подход подтверждается и позицией ВС РФ, выраженной в абзаце втором п. 13 Постановления Пленума от 23 июня 2015 г. № 25: «Если для устранения повреждений имущества истца использовались или будут использованы новые материалы, то за исключением случаев, установленных законом или договором, расходы на такое устранение включаются в состав реального ущерба истца полностью, несмотря на то, что стоимость имущества увеличилась или может увеличиться по сравнению с его стоимостью до повреждения. Размер подлежащего выплате возмещения может быть уменьшен, если ответчиком будет доказано или из обстоятельств дела следует с очевидностью, что существует иной более разумный и распространенный в обороте способ исправления таких повреждений подобного имущества». Та же идея звучит и в определениях СКГД ВС РФ от 27 февраля 2018 г. № 7-КГ17-11