То, что возврат уплаченной цены при эвикции к убыткам не относится, а представляет собой реверсивное обязательство на ликвидационной стадии договорной программы, имеет важное практическое значение. Например, так как возврат уплаченной цены не является взысканием убытков, а представляет собой требование, подпадающее под правила о неосновательном обогащении с необходимыми адаптациями, покупатель вправе требовать возврата цены независимо от вины продавца. Даже если продавец не знал и не имел оснований знать о том, что не обладает правом собственности, и его абсолютно не в чем упрекнуть, он все равно обязан вернуть полученный платеж. Правила п. 1 ст. 401 ГК РФ об освобождении от ответственности при нарушении договора при отсутствии вины здесь неприменимы. А вот для взыскания дополнительных убытков вопрос вины вполне можно ставить. Например, если гражданин продал девелоперу свой земельный участок и не знал и не имел оснований знать, что участок принадлежит третьему лицу (например, публичному образованию, у которого он когда-то незаконно выбыл), взыскание с гражданина помимо уплаченной ему цены еще и упущенной выгоды девелопера, возникшей у него в связи с невозможностью использовать участок для организации коттеджного поселка, а также ставших тщетными расходов, понесенных на строительство на участке коттеджа, исключается.
В равной степени, если в договоре установлен штраф на случай эвикции, он не должен идти в зачет с суммой возвращаемой цены, как если бы это были убытки (ст. 394 ГК РФ); такой штраф пойдет в зачет к сумме дополнительных убытков.
То, что российское право эти явления начинает разграничивать, хорошо видно по тексту п. 83 Постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25, в котором возврат цены и взыскание убытков на случай эвикции четко разделяются. Также нельзя не упомянуть новую редакцию п. 3 ст. 390 ГК РФ, которая в отношении идентичной ситуации с уступкой недействительного требования разделяет возврат осуществленного в обмен на возмездную уступку встречного предоставления, с одной стороны, и взыскание убытков – с другой.1–4.12.6. Возмещение потерь
Наконец, среди институтов, схожих с убытками, нельзя не вспомнить недавнее нововведение – возмещение потерь (ст. 406.1 ГК РФ). Подчеркивая отличие данного института от компенсации убытков, законодатель даже намеренно использовал термин «потери» вместо «убытки». Более того, в п. 1 ст. 406.1 ГК РФ указано, что здесь имеются в виду потери, не связанные с нарушением договора сторонами.
Речь идет о потерях, которые возникают в результате наступления иных, отличных от нарушения договора обстоятельств, которые тем не менее имеют значение для стороны по договору. Смешение возмещения убытков в связи с нарушением договорных обязательств или предоставлением недостоверных договорных заверений, с одной стороны, и возмещения имущественных потерь, с другой стороны, некорректно.
Подробнее см. комментарий к ст. 406.1 ГК РФ.1–4.13. Судебные расходы
Весьма близок к возмещению убытков такой институт, как возмещение судебных расходов. Иногда суды утверждают, что речь, по сути, идет о своеобразном способе возмещения убытков (см. Определение СКЭС ВС РФ от 12 октября 2017 г. № 309-ЭС17-7211). При возмещении судебных расходов речь идет действительно о взыскании одной из разновидностей убытков, вызванных ведением судебного спора. Но это возмещение далеко не всегда зависит от того, было ли поведение стороны, которая обязывается возместить судебные расходы, неправомерным, и такое возмещение осуществляется согласно специальным правилам и по специальным основаниям, установленным в процессуальном законодательстве. Потому, например, возмещение судебных издержек в рамках отдельного иска не допускается (п. 1 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 5 декабря 2007 г. № 121, Постановление Президиума ВАС РФ от 19 сентября 2000 г. № 4144/00), применяются специальные правила распределения судебных расходов (в частности, в случае процессуальной недобросовестности одной из сторон), суды контролируют разумность расходов по более строгим критериям, чем правила митигации обычных убытков, установленные в ст. 404 и ст. 1083 ГК РФ, и др. Это оставляет мало пространства для применения в этом отношении правил ст. 15, норм гл. 25 или 59 ГК РФ.
Тем не менее нет сомнений в том, что сам долг по возмещению судебных издержек является гражданско-правовым долгом компенсационной природы. Нормы ГК РФ о денежных обязательствах к присужденным судом судебным расходам применяются в той части, в которой это не противоречит процессуальной специфике этого института. Так, например, на присужденные судебные расходы начисляются проценты годовые по ст. 395 ГК РФ, как и на обычные присужденные убытки (Определение СКЭС ВС РФ от 12 октября 2017 г. № 309-ЭС17-7211), требование о взыскании судебных расходов может быть уступлено по правилам о цессии (п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 21 января 2016 г. № 1, Определение СКЭС ВС РФ от 26 февраля 2021 г. № 307-ЭС20-11335).
По сути, взыскание судебных расходов является особым гибридным материально-процессуальным институтом. Возмещение судебных расходов – это действительно возмещение убытков, но по особенным процессуальным основаниям и в соответствии с очень специфическим правовым режимом.
Впрочем, тезис о том, что возмещение судебных расходов – это гибридный материально-процессуальный институт, требует развития и прояснения по целому ряду аспектов. Например, встает вопрос, является ли возмещение судебных расходов вопросом материального или процессуального права в контексте рассмотрения в РФ спора, подчиненного праву зарубежной страны, или рассмотрения в зарубежном суде спора, подчиненного российскому праву. Национальный суд всегда применяет свое национальное процессуальное право, но может применять чужое материальное частное право, если коллизионные нормы или соглашение о применимом праве диктуют ему такой выбор. И здесь вопрос о том, что в институте возмещения судебных расходов преобладает – материальный или процессуальный аспект, встает ребром. Если верно первое, то российский суд, рассматривающий спор по праву того или иного штата США, должен вовсе отказать в возмещении судебных расходов, так как в США доминирует подход, согласно которому по общему правилу судебные расходы не возмещаются, и каждая сторона несет свои расходы (так называемое американское правило (American rule)). Если верно второе, то российскому суду абсолютно все равно, каков режим возмещения судебных расходов в праве США, и он будет возмещать расходы согласно нормам ГПК РФ или АПК РФ. Представляется, что последний подход является наиболее логичным. Российский судья связан нормами ГПК РФ и АПК РФ и теми правилами возмещения судебных расходов, которые там предусмотрены. В то же время более тонкие вопросы могут возникать в отношении применения норм материального права к притязанию о возмещении присужденных расходов (о начислении процентов на них, об уступке и т.п.): подчиняются ли эти сугубо материально-правовые манипуляции с правоотношением по возмещению присужденных судебных расходов нормам иностранного применимого права, если в целом оно применимо к материальным правоотношениям сторон? Или раз уж вопрос о самом возмещении или невозмещении решается по национальному российскому процессуальному праву, то и в отношении дальнейшей судьбы таких притязаний работают нормы российского материального права? Данные вопросы заслуживают серьезного обсуждения.
Также примат материального или процессуального элементов этого гибридного института может проявляться и в ряде иных аспектов. Например, действует ли здесь свобода договора, и могут ли стороны заранее (например, при заключении договора или перед началом судебного разбирательства) договориться о пределах возмещения судебных расходов, применении «американского правила» и несении каждой из сторон своих судебных издержек, независимо от исхода спора, или даже возмещении всех понесенных судебных расходов без ограничений? Многие процессуалисты ответят «нет», но так ли однозначен этот ответ? В данной области может возникать и множество иных вопросов на стыке материального права и процесса, которые здесь обсуждать неуместно.
Остается только отметить, что российское процессуальное законодательство знает целый ряд пробелов в отношении возмещения судебных издержек. Такие пробелы на практике восполняются за счет прямого применения правил ГК РФ о возмещении убытков. Например, в Определении КС РФ от 29 сентября 2011 г. № 1150-О-О указано следующее: «Возмещение судебных расходов на основании [ч. 1 ст. 110 АПК РФ] осуществляется только той стороне, в пользу которой вынесено решение арбитражного суда, разрешившее спор по существу. Что касается третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, то они субъектами правоотношения, ставшего предметом рассмотрения в арбитражном суде, не являются. Между тем отсутствие нормы, регулирующей возмещение судебных расходов лица, чье право нарушено, не означает, что такие расходы не могут быть возмещены в порядке статьи 15 ГК Российской Федерации». Это означает, что такие расходы взыскиваются в отдельном исковом производстве по правилам об убытках.
В Постановлении КС РФ от 21 января 2019 г. № 6-П данная идея была генерализована: «В случаях, когда возмещение судебных расходов законом не предусмотрено, лицо вправе добиваться возмещения причиненных ему убытков в самостоятельном процессе, если для этого имеются основания, предусмотренные ст. 15 ГК Российской Федерации, что соотносится с требованиями Конституции Российской Федерации, ее статьи 19 (часть 1) о равенстве всех перед законом и судом и статьи 35 (часть 1) об охране права частной собственности законом...»
По той же логике субсидиарного применения гражданско-правового режима взыскания убытков при отсутствии специального регулирования возмещения расходов в связи с тем или иным процессуальным правоотношением происходит возмещение расходов на юридическую помощь, оказанную лицу в ходе рассмотрения дела об административном правонарушении, которое в итоге закончилось победой лица, которого пытались привлечь к административной ответственности. Такое возмещение в КоАП РФ не предусмотрено, но в абзаце четвертом п. 26. Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2005 г.