difference in value.
Возникает и множество иных отличий. Например, если под снижением цены скрывается институт возмещения убытков, то при наличии в законе или договоре положения или условия о штрафе за ненадлежащее исполнение, этот штраф в силу ст. 394 ГК РФ будет по общему правилу соотноситься с глубиной снижения цены в зачетном формате. Если же речь идет об институте sui generis, то как минимум с формальной точки зрения правила ст. 394 ГК РФ о соотношении штрафа и убытков здесь не могут применяться.
Но какое решение реализовано в российском праве?
ГК РФ лишь упоминает соразмерное снижение цены в ряде вышеуказанных норм в отношении ключевых синаллагматических возмездных договоров, но не проясняет, как этот механизм соотносится с институтом взыскания убытков. Так что мы теоретически можем пойти по любому из двух описанных путей – условному англосаксонскому и условному континентально-европейскому. Если пойти по первому пути, то данные нормы следует понимать просто как указание на право покупателя, заказчика или арендатора зачитывать свое требование о возмещении убытков к своему долгу по оплате, которое, впрочем, следовало бы признавать безотносительно к наличию или отсутствию таких специальных норм, поскольку общих правил о зачете было бы вполне достаточно. Если идти по второму пути, то следует четко отделить правовой режим этого механизма от режима взыскания убытков, прояснив прежде всего формулу снижения.
К сожалению, пока никакой практики высших судов, проясняющей специфику соразмерного снижения цены, нет, так что вопрос в полной мере не прояснен. В практике же нижестоящих судов устойчивый тренд определить сложно.1–4.14.2. Формула снижения цены на основе объективной рыночной стоимости дефектного исполнения
Если бы под соразмерным снижением цены понималось взыскание убытков, как в английском праве, то применялась бы формула снижения, которая обеспечивала бы защиту позитивного интереса кредитора (модель расчета difference in value). Так, покупатель, получивший дефектный товар, но не готовый расторгать договор в связи с этим и в целом готовый принять данный товар с таким дефектом, может рассчитать убытки либо по формуле своих понесенных или предполагаемых затрат на приведение вещи в соответствие с договорным качеством, либо по следующей формуле расчета упущенной выгоды: из рыночной цены полученного предоставления, которая имелась бы, если бы предоставление было качественным, вычитается рыночная цена реально полученного дефектного предоставления; образующаяся разница является убытком покупателя и подлежит возврату (если цена уже была уплачена) или может быть зачтена к еще не уплаченному встречному долгу в отношении цены. Эта разница в объективных ценностях обещанного в договоре и предоставленного фактически есть упущенная покупателем выгода в результате поставки ему и принятия им в счет договора дефектного товара. Присуждение данной разницы посредством денежной компенсации или ее зачет к еще не уплаченной цене приводят покупателя (заказчика, арендатора) строго в то положение, в котором он находился бы, если бы предоставление было качественным. Покупатель рассчитывал получить имущество стоимостью, скажем, в 100 тыс. руб., уплатил данную цену, получил нечто, что стоит 70 тыс. руб.; это значит, что его позитивный интерес не удовлетворен в размере 30 тыс. руб., а следовательно, присуждение этих 30 тыс. руб. к возврату в качестве убытков вручает покупателю компенсацию, позволяющую защитить позитивный интерес, реализовав его в форме вручения денежного суррогата. То же и в случае с взысканием расходов на устранение дефекта: взыскание такой суммы позволяет кредитору, потратив взысканное на устранение дефекта или покрыв с помощью взысканного свои расходы на устранение, оказаться в положении, близком к тому, в котором он находился бы, если бы договор был исполнен надлежащим образом.
Формула же соразмерного снижения цены, как она понимается, скажем, в немецком праве, а также в соответствии с Венской конвенцией 1980 г. или Модельными правилами европейского частного права, выглядит несколько иначе. Так, ст. 50 Венской конвенции 1980 г. гласит: «Если товар не соответствует договору и независимо от того, была ли цена уже уплачена, покупатель может снизить цену в той же пропорции, в какой стоимость, которую фактически поставленный товар имел на момент поставки, соотносится со стоимостью, которую на тот же момент имел бы товар, соответствующий договору». Эта модель работает следующим образом. Так же как и в случае расчета убытков в связи с дефектами в классическом английском праве при определении формулы пропорционального снижения цены, рыночная цена обещанного предоставления без дефектов сравнивается с рыночной ценой реально полученного дефектного предоставления, но далее определяется не абсолютная денежная разница между данными показателями, которая вычитается из еще не уплаченной цены договора путем зачета или взыскания, а пропорция соотношения двух указанных рыночных цен. Далее полученная пропорция в виде соответствующего процента накладывается на цену договора и из последней вычитается та часть, которая соответствует этому проценту.
Впрочем, тут есть нюансы. Согласно Венской конвенции 1980 г. для целей применения указанной формулы пропорционального снижения рыночная цена гипотетического качественного и фактически полученного предоставления определяется на момент такого предоставления, в то время как в силу § 441 ГГУ эти цены определяются на момент заключения договора. Впрочем, с учетом того, что и по Венской конвенции, и по ГГУ высчитывается пропорция (а не абсолютная разница цен), результат применения двух рассматриваемых подходов не будет отличаться в большинстве случаев, так как, даже если к моменту поставки цены на рынке выросли или упали, растут пропорционально и цена качественного, и цена дефектного предоставления. Соответственно, вероятнее всего, сама пропорция не поменяется в зависимости от того, по какой дате мы оценивать рыночные цены.
Отличается ли по своим результатам эта континентально-европейская модель пропорционального снижения от англосаксонской модели взыскания убытков по модели позитивного интереса в виде разницы между рыночными ценами того, что должно было быть предоставлено, и реально предоставленного?
В реальности, если допустить стабильность цен в промежутке между заключением договора и осуществлением дефектного предоставления, а также то, что изначальная цена договора строго соответствовала рыночной цене, формула пропорционального снижения цены приведет к той же величине снижения, которая получилась бы, если бы убытки взыскивались по модели разницы между ценностью обещанного и фактически предоставленного на английский манер. Если цены на рынке стабильны и цена договора была примерно сопоставима с рыночным уровнем цен на момент заключения, кредитор может посчитать глубину снижения простым способом, заказав лишь одну экспертную оценку – оценку стоимости реально осуществленного дефектного предоставления. Рыночный же уровень обещанного будет определяться ценой договора (такое соответствие, видимо, должно презюмироваться). В этой ситуации глубина снижения будет определяться как разница между результатом оценки дефектного предоставления и ценой договора. И полученная сумма будет равна той, которая была бы получена при применении формулы расчета упущенной выгоды в виде разницы между ценностями обещанного и фактически предоставленного; метод определения пропорции даст тот же результат, что и простое механическое вычитание стоимости предоставленного из стоимости обещанного. Например, если обещана была квартира, цена договора соответствовала рыночному уровню и через неделю после заключения договора к моменту передачи квартиры цены на рынке не изменились, при выявлении дефекта покупатель просто заказывает оценку квартиры с учетом данного дефекта, и если рыночная цена оказывается ниже договорной, то он требует вернуть разницу или не вносит ее, если цена еще не уплачена. Более сложные расчеты потребуются, если речь идет о долгосрочном договоре и волатильности цен на данном рынке, а также если изначальная цена не вполне соответствовала рыночному уровню.
Если одно из двух указанных выше условий не соблюдается, результаты применения формулы взыскания позитивного интереса и соразмерного снижения окажутся разными, иногда принципиально.
Для иллюстрации применим ту формулу снижения цены, которая закреплена в Венской конвенции 1980 г. к ситуации поставки нефти. Представим, что партия нефти по долгосрочному договору поставки подлежала поставке по цене в 5 млн руб., но оказалась дефектной. На рынке на момент реальной поставки с учетом резкого взлета цен партия предусмотренной договором марки нефти стоила уже 10 млн руб., но такая же партия нефти с теми качественными характеристиками, которые были у реально поставленной дефектной партии нефти, на рынке на тот же момент стоила 9 млн руб. Соответственно, дефектная партия стоила на рынке на момент поставки на 10% меньше, чем такая же партия, но без дефекта. Далее мы отнимаем от цены договора (5 млн руб.) 10% и получаем снижение цены до уровня 4,5 млн руб., а значит, возврат 500 тыс. руб. из уплаченной за товар цены или внесение покупателем вместо 5 млн руб. суммы на 500 тыс. руб. меньше (т.е. 4,5 млн руб.).
Применение в этом примере механизма взыскания убытков по модели защиты позитивного интереса в виде абсолютной разности в ценностях обещанного по договору и фактически предоставленного здесь дало бы сумму упущенной выгоды в размере 1 млн руб. (10 млн – 9 млн). Иначе говоря, упущенная выгода оказывается в два раза выше, чем подлежащая возврату покупателю сумма в связи с пропорциональным снижением цены.
Действительно, если мы хотим поставить покупателя в то материальное положение, в котором он находился бы, если бы товар был поставлен без дефектов, в описанном примере нам надо присудить ему упущенную выгоду именно в 1 млн руб. Ведь если бы нарушения не было, покупатель, заплатив 5 млн руб., получил бы товар стоимостью в 10 млн руб. и получил бы доход в 5 млн руб. Но в реальности он получил товар, который стоит 9 млн руб., а потому 1 млн руб. – это его упущенная выгода.