ведение покупателя представляет собой яркий пример зловредности, которое право не должно поощрять.6. Последствия отсутствия вещи у должника
Иногда возникают ситуации, когда кредитор пытается добиться отобрания вещи у должника, но выясняется, что самой вещи у должника уже нет или никогда не было.6.1. Общее правило
В п. 26 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 указано, что «[п]о смыслу статьи 398 ГК РФ, при отсутствии у должника индивидуально-определенной вещи, которая подлежит передаче кредитору, кредитор не вправе требовать ее отобрания у должника и передачи в соответствии с условиями договора, что не лишает кредитора права требовать от должника возмещения убытков, причиненных неисполнением договора».
Иначе говоря, нахождение истребуемой индивидуально-определенной вещи во владении должника является условием удовлетворения иска об отобрании вещи. Это укоренившийся в практике подход (см. п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. № 54, Определение СКГД ВС РФ от 27 октября 2020 г. № 48-КГ20-13-К7).
Если ответчик не имеет вещи во владении, иск об истребовании данной вещи по ст. 398 ГК РФ подлежит отклонению, но в ряде редких случаев может быть удовлетворен на основании общих правил ст. 308.3 ГК РФ иск о понуждении к созданию вещи или ее приобретению у третьего лица и последующему ее отчуждению в пользу истца. В большинстве случаев принуждение к исполнению подобных обязательств не должно допускаться (например, принуждение к строительству или приобретению у третьих лиц недвижимости в силу п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. № 54 недопустимо). Но могут быть и исключения (подробнее см. комментарий к п. 1 ст. 308.3 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса125).6.2. Нахождение вещи у хранителя
Нахождение вещи на хранении у третьего лица не может служить препятствием к удовлетворению заявленного к должнику иска об отобрании вещи (п. 26 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7). Хранитель не является законным владельцем вещи, а просто держит ее для и в интересах собственника или иного законного владельца. Владение остается у собственника-ответчика. Пристав-исполнитель для передачи вещи истцу может просто забрать вещь у хранителя.6.3. Нахождение вещи в законном владении арендатора, нанимателя, ссудополучателя
Может ли иск об истребовании вещи быть удовлетворен, если к моменту подачи иска истребуемая вещь передана должником в законное владение арендатору?
В п. 26 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 на этот счет указано, что «[п]о смыслу статьи 398 ГК РФ передача индивидуально-определенной вещи, в частности, в аренду… не препятствует удовлетворению требования кредитора – приобретателя этой вещи к должнику – отчуждателю об исполнении обязательства передать вещь в собственность. В таком случае к участию в деле привлекается арендатор…» (курсив мой. – А.К.).
Эти разъяснения ВС РФ требуют некоторых комментариев.
Очевидно, что при передаче должником обещанной кредитору вещи в посессорную аренду арендатору кредитор не может требовать отобрания вещи у арендатора (п. 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2002 г. № 66). В случае с недвижимостью кредитор может предъявить иск по ст. 551 ГК РФ о принудительной регистрации перехода права собственности (п. 61 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22), или в случае с движимой вещью вступить в право собственности по консенсуальной модели (т.е. с момента заключения договора), но не может лишить арендатора владения, истребовав у него вещь. Переход права собственности арендатора не затронет, так как в силу ст. 617 ГК РФ при смене собственника произойдет замена арендодателя, и покупатель приобретет право собственности на вещь, обремененную арендой (принцип следования). Покупатель должен смириться с этим и, если отчуждение вещи с арендным обременением противоречит договору купли-продажи, может защищать свои права, предъявляя договорные иски к продавцу (отказ от договора, возврат уплаченной цены, взыскание убытков и т.п.).
Можно помыслить два исключения из правила о защите арендатора от отобрания вещи покупателем.
Во-первых, исключением может являться ситуация, когда договор аренды недвижимости, подлежащий государственной регистрации (например, аренда здания или земельного участка на срок год и более), не был зарегистрирован, а при этом покупатель недвижимости в момент заключения договора не знал или не мог знать об аренде. В силу нормы п. 3 ст. 433 ГК РФ в той интерпретации, которую дает ей практика ВАС РФ и ВС РФ (подробнее см. комментарий к п. 3 ст. 433 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса126), такой незарегистрированный договор аренды не порождает правовых эффектов для субъективно добросовестных третьих лиц и не может быть им противопоставлен, что, в частности, означает и блокирование применения ст. 617 ГК РФ о принципе следования как минимум против воли арендодателя. Соответственно, недвижимая вещь может быть истребована новым собственником у арендатора. Природа этого иска может обсуждаться, но, вероятнее всего, он должен иметь виндикационный характер.
В то же время теоретически возможно и более гибкое решение проблемы незарегистрированной аренды. Как известно, для недвижимости сроком менее года регистрация вовсе не обязательна, и отсутствие регистрации в такой ситуации само по себе не отменяет действие ст. 617 ГК РФ. Таким образом, очевидно, что законодатель считает приемлемой ситуацию, когда покупатель недвижимости может приобрести недвижимость, обремененную краткосрочной арендой, не зная об этом. Видимо, он считает, что при таком сроке аренды интересы даже субъективно добросовестного покупателя, не знавшего об аренде, страдают не столь сильно. С учетом этого возможно было бы логично не отменять принцип следования при отсутствии регистрации долгосрочной аренды здания (сооружения) или земельного участка и не давать субъективно добросовестному покупателю право немедленно после покупки требовать отобрания вещи у арендатора, а вместо этого признать вхождение покупателя в договорные отношения с арендатором, но предоставить покупателю право отказаться от договора аренды по истечении года. Если когда-нибудь в нашей судебной практике будет реализован этот подход, вопрос о праве покупателя истребовать вещь у арендатора отпадает сам собой, так как их отношения переходят в сугубо договорную плоскость.
Во-вторых, защита арендатора исключается, если он, заключая договор аренды, произвел осознанное недобросовестное вторжение в чужие обязательственные отношения, так как на момент заключения договора точно знал, что вещь должна быть передана третьему лицу в собственность без обременений в виде арендных прав и заключение договора аренды неминуемо провоцирует предполагаемого арендодателя на нарушение обязательственного права своего кредитора. Речь идет прежде всего о ситуациях, когда таким арендатором стало аффилированное с продавцом лицо. Данный подход подтвержден в п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 6 июня 2014 г. № 35: здесь Суд разъясняет, что если сторона обязана произвести обратное отчуждение вещи в связи с расторжением договора, обременения, установленные должником в отношении этого имущества до возврата его обратно, сохраняются, «за исключением случаев заведомо недобросовестного поведения лица, в пользу которого было установлено соответствующее обременение (пункт 4 статьи 1, статья 10 Кодекса)» (подробнее об условиях применения доктрины интервенции в чужие обязательственные отношения см. комментарий к п. 3 ст. 308 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса127).
Если не учитывать эти два исключения, по общему правилу кредитор, которому вещь должна была быть отчуждена по обязательству, не может истребовать вещь из владения арендатора. Но одновременно он не может истребовать вещь из владения должника, так как он не является прямым владельцем вещи.
Как же в этих условиях понимать указание в п. 26 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 на право кредитора требовать от должника, сдавшего вещь в аренду, передачи вещи в собственность? Думается, что в контексте ситуаций, когда смена собственника не прекращает право арендатора, ВС РФ имел в виду скорее не иск об отобрании по ст. 398 ГК РФ, а преобразовательный иск, направленный на перевод прав собственности на вещь. В случае с недвижимостью таким иском будет иск о регистрации перехода права собственности по ст. 551 ГК РФ.
Все вышесказанное с необходимыми адаптациями применимо и к истребованию вещи, переданной ранее во владение нанимателю жилья, поскольку здесь также действует правило следования (ст. 675 ГК РФ).
То же и в случае с ссудой. Применительно к ситуации, когда должник успел передать вещь в ссуду, п. 26 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 указывает, что «[п]о смыслу статьи 398 ГК РФ передача индивидуально-определенной вещи, в частности... в безвозмездное пользование… не препятствует удовлетворению требования кредитора – приобретателя этой вещи к должнику – отчуждателю об исполнении обязательства передать вещь в собственность. В таком случае к участию в деле привлекаются… ссудополучатель». Толкование этого разъяснения, видимо, должно осуществляться таким же образом, как и в случае с арендой и наймом жилья, так как применительно к ссуде закон (п. 1 ст. 700 ГК РФ) также признает принцип следования. Покупатель недвижимости или движимой вещи не может лишить владения ссудополучателя, если тот получил его непосредственно от прежнего собственника до перехода права собственности на вещь покупателю. К последнему в силу прямого указания закона вещь переходит в собственность, обремененная правами ссудополучателя. Соответственно, единственное разумное решение состоит в том, чтобы видеть в этой правовой позиции ВС РФ указание на то, что покупатель по общему правилу может требовать перевода на себя права собственности (в случае с недвижимостью путем регистрации перехода права на основании судебного решения по правилам ст. 551 ГК РФ), но не физического отобрания отданной в ссуду вещи.