№ 7). Ранее ту же позицию применительно к неустойке, предметом которой является передача вещей, определяемых родовыми признаками, озвучивал и ВАС РФ (уже признанный недействующим п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 декабря 2011 г. № 81). Впрочем, ВС РФ указывает на передачу в качестве неустойки имущества, определяемого родовыми признаками. По логике ВС РФ, в такой ситуации снижение неустойки работает в форме уменьшения объема отчуждаемого имущества (например, неких товаров или акций). Но очевидно, что логика ст. 333 ГК РФ применима и к ситуации, когда в качестве штрафа за нарушение некоего обязательства подлежит отчуждению неделимое индивидуально-определенное имущество (например, квартира или машина). Просто в этом случае при явной несоразмерности нарушителю подлежит выплате некоторая компенсация части стоимости такого имущества.
К процентам годовым за просрочку платежа, чей размер установлен специальными нормами закона или условиями договора на уровне выше ключевой ставки ЦБ РФ (т.е. на уровне ответственности за просрочку, установленной в п. 1 ст. 395 ГК РФ по умолчанию), применяется также механизм снижения, но он прямо упомянут в п. 6 ст. 395 ГК РФ («Если подлежащая уплате сумма процентов явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд по заявлению должника вправе уменьшить предусмотренные договором проценты, но не менее чем до суммы, определенной исходя из ставки, указанной в пункте 1 настоящей статьи»). При этом следует исходить из того, что в тех случаях, когда закон или договор устанавливают иной размер процентов за просрочку в оплате, речь идет об обычной договорной или законной неустойке. Саму норму п. 1 ст. 395 ГК РФ о начислении процентов в размере ключевой ставки на просроченный денежный долг с точки зрения тех подходов к определению их правового режима, которые сейчас утвердились в практике высших судов, следует квалифицировать как особую законную диспозитивную неустойку. Поэтому, когда ст. 395 ГК РФ прямо допускает согласование условия договора или установление специальной нормы закона, определяющих иной размер ставки, имеется в виду возможность фиксации иного размера такой неустойки. Следовательно, норму п. 6 ст. 395 ГК РФ следует толковать как напоминание о существовании ст. 333 ГК РФ. Соответственно, здесь должны применяться правила ст. 333 ГК РФ и устоявшаяся практика их интерпретации, включая позицию о том, что неустойка, подлежащая уплате обычным гражданином, не действующим как предприниматель, может быть снижена не только по заявлению должника, но и ex officio.
Регулятивные проценты за пользование капиталом (проценты по договору займа, кредита, счета или вклада) не могут быть снижены судом по правилам ст. 333 ГК РФ, так как выступают в качестве цены, причитающейся в рамках синаллагматического договора за встречное предоставление, а не меры ответственности (п. 76 Постановления Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7, п. 9 Обзора судебной практики по делам, связанным с защитой прав потребителей финансовых услуг (утв. Президиумом ВС РФ 27 сентября 2017 г.)). В частности, не подлежат снижению по правилам ст. 333 ГК РФ и установленные законом или договором проценты за пользование коммерческим кредитом, если соответствующая отсрочка или аванс согласованы в качестве коммерческого кредита (Определение СКЭС ВС РФ от 19 декабря 2017 г. № 306-ЭС17-16139). Проценты по потребительскому займу или кредиту в ряде случаев могут быть ограничены за счет специальных положений Закона о потребительском займе (кредите) либо применения правил о ростовщических процентах (п. 5 ст. 809 ГК РФ). Проценты же по договору займа, заключенному между гражданами, в случае их явного отклонения от уровня рыночных ставок могут быть также снижены на основании п. 5 ст. 809 ГК РФ. До появления этой нормы суды иногда снижали ростовщические проценты в некоторых исключительных случаях на основании ст. 10 или ст. 169 ГК РФ (Определение СКГД ВС РФ от 29 марта 2016 г. № 83-КГ16-2). Иногда суды применяли и весьма творческое толкование условий договора о периоде начисления регулятивных процентов, в результате которого, вопреки правилу п. 1 ст. 811 ГК РФ, такие проценты признавались начисляемыми только за период согласованного срока займа и не начислялись с момента начала просрочки в возврате займа (см. Определение СКГД ВС РФ от 22 августа 2017 г. № 7-КГ17-4) (подробнее о способах ограничения размера регулятивных процентов см. комментарий к п. 5 ст. 809 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса25). В любом случае правила ст. 333 ГК РФ здесь применяться не могут.
К установленным в законодательстве об интеллектуальной собственности компенсациям за нарушение исключительных прав ст. 333 ГК РФ также не применяется (п. 14 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 декабря 2007 г. № 122, Постановление Президиума ВАС РФ от 4 февраля 2014 г. № 9189/13). Здесь применяются иные инструменты контроля соразмерности (например, п. 3 ст. 1252 ГК РФ, Постановление КС РФ от 13 декабря 2016 г. № 28-П).
Спорным является вопрос о возможности снижения судебной неустойки (астрента), установленной ранее судом на случай неисполнения судебного решения о присуждении к исполнению обязательства в натуре (п. 1 ст. 308.3 ГК РФ). В целом, очевидно, что назначенный судом астрент не может быть снижен по правилам ст. 333 ГК РФ в силу несоразмерности последствиям нарушения, так как сама судебная неустойка по своей природе является карательной санкцией, не привязанной к последствиям нарушения. Впрочем, как минимум в одном случае ВС РФ в порядке исключения допустил снижение ранее установленного астрента со ссылкой на ст. 10 ГК РФ (см. Определение СКЭС ВС РФ от 5 июня 2018 г. № 305-ЭС15-9591). Если эта практика будет далее развиваться, это дезавуирует саму суть астрента. Так что отнестись к снижению ранее назначенной судом судебной неустойки по причине несоразмерности последствиям неисполнения решения суда следует крайне скептически (подробнее об астренте см. комментарий к ст. 308.3 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса26).1.16. Соотношение ст. 333 ГК РФ и других инструментов ex post контроля справедливости договорных условий1.16.1. Статья 333 и доктрина несправедливых договорных условий и ст. 428 ГК РФ
В Постановлении Президиума ВАС РФ от 15 июля 2014 г. № 5467/14 было признано, что в договоре, предусматривающем поэтапное выполнение работ, пени в виде некоего процента от цены всего договора, а не просроченного этапа выполнения работ могут быть ограничены по правилам ст. 428 ГК РФ, если такое условие было навязано слабой стороне договора. В определениях СКЭС ВС РФ от 1 июня 2015 г. № 307-ЭС15-2021 и от 6 октября 2016 г. № 305-ЭС16-7657 этот подход был подтвержден: Суд прямо указал, что восстановление баланса интересов сторон за счет использования судом ст. 333 ГК РФ не является достаточной мерой.
Позднее ВС РФ уточнил, что такая формула расчета пени в принципе правомерна, если речь шла о согласовании такой формулы в договоре, заключенном при отсутствии явного неравенства переговорных возможностей (см. Определение СКЭС ВС РФ от 2 сентября 2021 г. № 309-ЭС20-24330). Соответственно, речь идет лишь о защите слабой стороны договора.
При этом здесь следует учесть все обстоятельства. В ряде ситуаций Суд не видит в такой формуле расчета пени ничего явно несправедливого даже при наличии слабой стороны договора. Так, например, по мнению ВС РФ, такая формула может быть признана правомерной, если доказано, что частичное исполнение не представляет для кредитора потребительской ценности (см. Определение СКЭС ВС РФ от 22 июня 2017 г. № 305-ЭС17-624).
В целом сама идея признания несправедливой самой формулы определения неустойки, которая в качестве базы для расчета пени учитывает не просроченную часть обязательства, а всю цену договора, на основании ст. 428 ГК РФ в ситуации заключения договора в условиях неравенства переговорных возможностей вызывает концептуальные сомнения. На самом деле формула определения неустойки может быть привязана к любому показателю. Более того, неустойка, в принципе, может быть выражена в абсолютных цифрах (например, какая-то фиксированная сумма за каждый день просрочки). В таких условиях категорическое неприятие самой возможности использования в формуле расчета неустойки всей цены договора, а не просроченной части обязательств, нелогично.
Если итоговая сумма, определяемая путем применения соответствующей формулы, не оказывается явно несоразмерной последствиям нарушения, то у суда и нет оснований вмешиваться. Нередко убытки от просрочки в исполнении одной из частей обязательства могут быть намного выше, чем номинальная стоимость самой этой части (например, просрочка в передаче определенной части товара может лишать покупателя возможности использовать ранее полученные партии). И тогда привязка формулы неустойки к цене всего договора оказывается вполне оправданной. Но даже если ситуация иная и такая формула расчета приводит к начислению итоговой суммы неустойки, которая оказывается явно несоразмерной последствиям нарушения, то суд может вмешаться по правилам ст. 333 ГК РФ при наличии условий для применения данного инструмента ограничения свободы договора. Как будет показано в комментарии к п. 2 настоящей статьи, ситуация навязывания явно несоразмерной неустойки слабой стороне договора позволяет говорить о наличии того исключительного случая, который в силу п. 2 ст. 333 ГК РФ позволяет суду снизить несоразмерную неустойку, обязанность к уплате которой возложена на коммерсанта.
Не совсем понятно, зачем суды пытаются апеллировать к ст. 428 ГК РФ и доктрине несправедливых договорных условий в ситуации, когда под рукой специальный инструмент ex post контроля справедливости данного конкретного типа договорных условий – ст. 333 ГК РФ. Может показаться, что иногда такой прием может использоваться в ситуации, когда должник не заявлял возражение о снижении неустойки, а суд почему-то страстно пытается ему помочь. Но в этом нет никакого смысла, так как ст. 428 ГК РФ также может применяться только по инициативе слабой стороны договора (подробнее см. комментарий к ст. 428 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса27).