имо ли взыскание таких доходов в ситуации, когда суду очевидно, что размер упущенной выгоды самого кредитора намного меньше или в принципе никакую выгоду сам кредитор не упустил. Иначе говоря, спор ведется в отношении вопроса о том, создает ли доказанный уровень доходов, извлеченных нарушителем в результате своего нарушения, презумпцию того, что упущенная выгода кредитора не меньше, но презумпцию опровержимую (своего рода абстрактный способ расчета убытков кредитора), либо речь идет о карательной, направленной прежде всего на превенцию и принципиально сверхкомпенсационной мере защиты, которую кредитор вправе использовать в целях исключения ситуации, когда в результате нарушения должник окажется в более выгодном положении в силу того, что его полученные в силу факта нарушения доходы выше убытков кредитора. Последнее решение более корректно, но однозначно в судебной практике пока не подтверждено, а практика ВС РФ противоречива (подробнее о данной проблеме см. комментарий к ст. 393 ГК РФ).
Если мы все-таки двигаемся по более разумному пути и воспринимаем истребование неправомерных доходов как самостоятельное средство защиты, направленное не на облегчение доказывания убытков, а на превенцию нарушений, встает вопрос о том, зависит ли реализация данного средства защиты от вины должника в нарушении. Казалось бы, если наша цель здесь – превенция умышленных, основанных на расчете нарушений договора, то тогда данный инструмент нужно применять именно в ответ на такие нарушения (как это принято в некоторых правопорядках). Указанная цель превенции теряет свое значение в сценарии невиновного нарушения и становится менее очевидной на фоне неосторожного нарушения, но тогда мы можем прийти к выводу о том, что должник может оставить себе такие вызванные невиновным нарушением неправомерные доходы. Но могут быть выдвинуты аргументы и в пользу того, они должны быть выданы кредитору в любом случае, как при неосторожном характере нарушения, так и при отсутствии вины.
Например, представим, что продавец по договору должен был передать покупателю помещение, обремененное арендой, но скончался после получения оплаты, но до того, как успел передать владение и подать заявление о регистрации перехода права собственности. На период оформления наследства наследники, впоследствии вступившие в права наследования, могли не знать о самом существовании этого обязательства, да и не могли его исполнить до оформления права собственности на помещение за собой, и поэтому традиционно признаются в судебной практике невиновными в просрочке и освобождаются на этот период от уплаты убытков, пеней или иной договорной ответственности. Но что, если в период оформления наследства данное помещение приносило доход, арендатор (наниматель) регулярно вносил арендную (наемную) плату в депозит нотариуса или даже на счет умершего наследодателя, который не был закрыт, не зная о его смерти? Эти средства, скажем, за шесть месяцев могут составить достаточно приличную сумму, которая также перейдет в составе наследственной массы наследникам. Получится, что в результате абсолютно невиновного нарушения обязательства по отчуждению имущества, допущенного новым должником (наследником), последний извлекает доход. При первом приближении кажется справедливым, чтобы этот доход – после вычета из него переменных издержек, связанных с сохранением права собственности на данное помещение и за данный период обременяющих наследственную массу (например, налог на имущество, коммунальные платежи и т.п.), – был выдан кредитору (покупателю)? Ведь такой покупатель, не случись данное невиновное нарушение его прав, стал бы собственником этого помещения намного раньше и получал бы в силу ст. 617 ГК РФ платежи от арендатора (нанимателя) в течение всего этого срока.
Данный вопрос спорный и однозначно не прояснен. Вариант с выдачей таких доходов, полученных должником в результате неосторожного и даже невиновного нарушения прав кредитора, представляется вполне обсуждаемым решением. Впрочем, может обсуждаться и компромиссное решение, разбор которого см. в п. 1.3.4 комментария к настоящей статье.1.3.4. Спорный вопрос: могут ли быть исключения из правила об освобождении от взыскания убытков при отсутствии вины?
Если должник отвечает за нарушение на началах вины, отсутствие вины (случай) блокирует возможность взыскания убытков за допущенное нарушение прав кредитора. Но здесь возникает вопрос о том, нельзя ли выделить те или иные виды убытков, которые будут взыскиваться в любом случае, даже несмотря на освобождение должника от ответственности.
Как представляется, такой вопрос можно и нужно ставить.
Например, выше обсуждался вопрос о возможности истребования неправомерных доходов нарушителя, полученных им в результате нарушения обязательства, в случае, когда нарушение произошло по обстоятельствам, позволяющим освободить должника от ответственности. Вопрос о праве взыскать такие неправомерно полученные доходы в случае нарушения, за которое должник освобождается от ответственности, спорен. Но если российское право признает, что истребование неправомерных доходов допускается только в случае умышленного или в целом виновного нарушения, то тогда стоило бы обсудить целесообразность допущения в подобной ситуации взыскания убытков в сумме, не превышающей уровень полученных должником доходов. Так, например, в силу ст. 6:78 ГК Нидерландов должник, который нарушил обязательство по обстоятельствам, освобождающим его от ответственности, все же в отступление от общего правила обязан покрыть убытки кредитора в сумме, не превышающей размер дохода, который должник извлек из факта нарушения. Соответственно, в описанном в п. 1.3.3 комментария к настоящей статье примере со смертью продавца квартиры покупатель, несмотря на отсутствие вины наследников в нарушении обязательства по отчуждению помещения, мог бы взыскать свою собственную упущенную выгоду в виде не полученных в период данной вынужденной просрочки от арендатора доходов в сумме, не превышающей те доходы, которые были получены за этот период просрочки наследниками.
Также можно привести и такой повод для дискуссий. Как отмечалось в комментарии к ст. 406 ГК РФ, есть точка зрения, согласно которой кредитор должен покрыть возросшие в связи с просрочкой кредитора (или иным нарушением кредиторской обязанности) расходы должника на исполнение, даже если кредитор не отвечает за возникновение своей просрочки. Такое решение отражено в праве в ряде стран, включая Германию. Например, если должник был вынужден осуществить депонирование в связи со смертью кредитора и неопределенностью фигуры преемника и несет связанные с этим издержки, предлагается считать справедливым предоставление ему права на покрытие своих издержек за счет тех наследников, которые вступят в наследство (например, путем соответствующего вычета из депонируемой суммы, осуществляемого посредством элементарного зачета), несмотря на то что вины умершего кредитора и наследников в возникновении неопределенности в фигуре кредитора и просрочке кредитора нет (подробнее см. комментарий к п. 2 ст. 406 ГК РФ). Политико-правовая интуиция не противится такому решению как минимум в сценарии с наследованием, в рамках которого наследники получают соответствующие права умершего кредитора безвозмездно, и заставить наследников поделиться частью этой свалившейся с неба выгоды, дабы покрыть выросшие на фоне вынужденной просрочки кредитора расходы должника, просто кажется единственно справедливым решением. Кроме того, именно в сценарии с наследованием это можно было бы обосновать расширительным толкованием п. 4 ст. 382 ГК РФ. Но тот же вывод представляется при первом приближении справедливым и в иных сценариях просрочки кредитора: например, направленный на покрытие издержек на депонирование вычет представляется оправданным и тогда, когда уплатить деньги кредитору не удалось в силу его безвестного отсутствия или тяжелой болезни.
Немецкие юристы обосновывают вывод о независимости требования о возмещении таких выросших расходов от вины кредитора тем, что возмещение таких затрат должника в принципе не рассматривается как ответственность, а сама просрочка кредитора – как нарушение некоей, пусть и специфической обязанности. Но в контексте российского права, где признается идея кредиторской обязанности, речь в силу ст. 406 ГК РФ идет именно о взыскании убытков и при этом там прямо написано, что такое взыскание исключается при наличии оснований освобождения кредитора от ответственности, для реализации данной идеи потребуется сделать для указанных затрат исключение из правила о блокировании права на взыскание убытков на фоне невиновного нарушения кредиторской обязанности. Получается, что при освобождении кредитора от ответственности за просрочку кредитора исключается взыскание с него не всех убытков: та их часть, которая представляет собой покрытие выросших на фоне просрочки кредитора затрат должника, должна возмещаться в любом случае.
Более того, если мы делаем такое исключение, то почему бы не двинуться дальше и не реализовать абсолютно симметричное решение применительно к просрочке не кредитора, а должника? Не стоит ли допустить взыскание с должника, несмотря на наличие оснований освобождения должника от ответственности за просрочку, выросших на фоне такой просрочки затрат кредитора на принятие исполнения? Если мы взыскиваем с кредитора выросшие на фоне невиновной просрочки кредитора затраты должника на исполнение, то справедливость требует реализовать и симметричное решение в сюжете с ростом издержек кредитора на фоне просрочки должника. Например, представим, что продавец, который решил обновить интерьер своей квартиры и продать старую мебель, не смог обеспечить передачу мебели покупателю на условиях самовывоза. Нанятый покупателем водитель приехал по адресу проживания продавца в оговоренные день и час, но не достучался до продавца и был вынужден вернуться обратно. Впоследствии выяснилось, что продавец отсутствовал, так как оказался накануне неправомерно задержан по ложному обвинению и не мог связаться с покупателем, дабы предупредить о случившемся. Вины продавца в нарушении его обязательства нет, но не было бы справедливо, чтобы он после освобождения все-таки возместил покупателю затраты на повторную попытку вывоза мебели? Если мы в абсолютно аналогичной ситуации с просрочкой кредитора отвязываем от вины возмещение выросших на фоне такой просрочки затрат должника, то почему нам не следует сделать то же и в сценарии просрочки должника, когда речь идет о возросших затратах кредитора?