1.16.2. Соотношение ст. 333 ГК РФ и общего запрета на злоупотребление правом
Ровно по той же причине кажутся неверными попытки для обоснования борьбы с несоразмерными неустойками ссылаться на ст. 10 ГК РФ, которые встречаются изредка на практике (например, Постановление Президиума ВАС РФ от 1 июля 2014 г. № 4231/14). Ссылка на ст. 10 ГК РФ не вредна сама по себе, ей можно сопроводить в принципе практически любое судебное решение, которое пытается отступить от формального правоприменения во имя справедливости и разумности, но попытка использовать ст. 10 ГК РФ вместо ст. 333 ГК РФ противоречит принципу lex specialis. Для борьбы с несоразмерными неустойками законодатель установил специальный инструмент ex post контроля справедливости, он и должен применяться для реализации этой цели. Если же оснований для применения ст. 333 ГК РФ нет, то этот результат не должен обходиться за счет более общих правил ст. 10 ГК РФ.
Иногда суды пытаются обходить ст. 333 ГК РФ за счет ст. 10 ГК РФ, чтобы обосновать снижение неустойки, подлежащей уплате коммерсантом, даже при отсутствии возражения должника. Но ВС РФ вполне обоснованно заблокировал такие попытки (см. Определение СКЭС ВС РФ от 29 мая 2018 г. № 301-ЭС17-21397).
Действительно, возможны какие-то экстремальные ситуации, когда у суда складывается впечатление, что судебный процесс используется обеими сторонами в каких-то неблаговидных целях причинить ущерб третьим лицам или публичным интересам, но вопрос о том, как стоит в таком случае поступить суду и уместно ли здесь применение ст. 10 ГК РФ по инициативе суда, универсален и касается требования о взыскании невообразимой неустойки при пассивности ответчика в той же мере, как и иска о взыскании любого иного долга. Ответ на этот вопрос требует отдельного обсуждения. Но очевидно, что если и допускать здесь применение ст. 10 ГК РФ по инициативе суда, то только в тех случаях, когда имеются веские доказательства сговора между сторонами с целью причинить ущерб третьим лицам или публичным интересам и фиктивности судебного спора.1.17. Снижение штрафа за срыв договора в сценарии частичного расторжения
Особое основание снижение неустойки, которое отдельно в ГК РФ не урегулировано, но заслуживает отдельного упоминания, мы наблюдаем в ситуации, когда в договоре был установлен штраф за срыв контракта (т.е. неустойка, которая подлежит уплате в случае прекращения договора по основаниям, за которые отвечает одна из сторон), но далее:
– происходит прекращение договора в отношении отдельной части синаллагмы (например, поставщик допускает просрочку в отношении отдельной партии товара, и покупатель отказывается от договора в части этой партии, сохраняя договор в силе в отношении остальных подлежащих поставке партий); либо
– договор прекращается на будущее в целом после того, как та или иная часть синаллагмы была реализована, и взаимного возврата полученного в этой части договорной программы не предполагается (например, поставщик должен был поставить 10 партий товара, поставил 9, а далее впал в просрочку, которая спровоцировала отказ покупателя от договора; здесь 90% договорной программы к моменту расторжения реализовано, а расторжение просто усекает масштаб синаллагмы на 10%).
В обоих случаях расторжение договора приводит к фактическому усечению масштабов договорной программы, и срыв последней носит лишь частичный характер. То же и в случаях, когда договорная программа усекается в масштабе на фоне возникновения объективной перманентной невозможности исполнения, за которую отвечает одна из сторон.
В такого рода случаях было бы логично пропорционально усекать размер штрафа, установленного за срыв договора. Если иное не следует из толкования условия о штрафе, следует исходить из того, что стороны, устанавливая такой штраф, имели в виду сценарий срыва всей договорной программы, а в контексте сценария частичного срыва согласились бы с тем, что штраф применяется пропорционально. Снижение судом такого штрафа пропорционально тому, в какой степени договор был или будет еще исполнен, известно многим европейским правопорядкам (например, ст. 1231-5 ГК Франции, ст. 1154 ГК Испании). Причем логично исходить из того, что этот механизм принципиально отличается от того, который урегулирован в ст. 333 ГК РФ. Комментируемая статья дает суду возможность снизить неустойку в ответ на ее явную несоразмерность последствиям нарушения. Здесь же мы обсуждаем просто корректное, основанное на доброй совести толкование условия о размере штрафа за срыв контракта: суд не снижает установленную неустойку, а просто верно толкует условие о ее размере.
Соответственно, к такому процессу толкования условия о штрафе не применяются многие правила, закрепленные в ст. 333 ГК РФ или выводимые из толкования данной статьи. Так, для реализации описанного выше толкования условия о размере штрафа не требуется возражение со стороны должника, даже если таковым является коммерсант, так как толкование договора – это вопрос, который решается судом ex officio. Более того, к такому механизму не применяется установленное в п. 2 ст. 333 ГК РФ требование исключительности условий для снижения неустойки.2. Исключительность применения ст. 333 ГК РФ для защиты интересов должника, выступающего в качестве предпринимателя
Пункт 2 ст. 333 ГК РФ, в данной редакции вступивший в силу с 1 июня 2015 г., устанавливает важное правило о том, что договорная неустойка, подлежащая взысканию с лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность, может быть снижена только в исключительных случаях, если доказано, что взыскание такой неустойки будет влечь получение кредитором необоснованной выгоды. Тем самым законодатель хочет подчеркнуть, что суды должны дифференцировать патернализм и применять его в целях защиты интересов должника, для которого нарушенное обязательство было связано с коммерческой деятельностью, намного осторожнее и сдержаннее, чем в случаях взыскания договорной неустойки с потребителя или иного лица, для которого договор не был связан с предпринимательской деятельностью.
При определении условий для снижения неустойки, подлежащей уплате нарушителем, для которого обязательство было связано с коммерческой деятельностью, ключевое значение здесь имеет не фактор «необоснованной выгоды» (он, по сути, повторяет фактор несоразмерности, выражая его иными словами), а указание на исключительность снижения неустойки. Суд вправе снизить подобную неустойку, на уплату которой в случае своего нарушения при заключении договора добровольно согласился предприниматель, только при наличии крайне весомых дополнительных резонов. Сам по себе факт установленной явной несоразмерности неустойки в такой ситуации недостаточен для снижения неустойки. Карательный элемент неустойки в таких ситуациях сам по себе законом не отвергается и признается допустимым.
Это положение вытекает из конституционного статуса общего принципа свободы договора, принципов судебной защиты договорных прав и прочности обязательственных связей, а также из соображений превенции нарушений договорной дисциплины. Активный патернализм в отношении предпринимателей, осуществляющих коммерческую деятельность на свой риск, не оправдан и неконституционен.2.1. Применимость к законным неустойкам
Комментируемая норма говорит только о договорной неустойке. Про законную неустойку п. 2 ст. 333 ГК РФ не говорит. Видимо, законодатель имеет в виду, что в контексте законных неустоек снижение допустимо при явной несоразмерности неустойки.
В то же время в контексте ряда случаев очевидно, что цель закона состоит в установлении заведомо сверхкомпенсационной кары в целях защиты слабой стороны договора и максимально эффективной превенции нарушения. В подобных ситуациях логично исходить из того, что неустойка может снижаться только в самых исключительных случаях.
Так, например, фактор исключительности вполне оправданно постулируется в судебной практике в отношении законной неустойки, установленной в потребительском законодательстве и подлежащей уплате в пользу потребителя (п. 34 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2012 г. № 17). В данном случае необходимо дополнительное стимулирование коммерсантов к соблюдению прав потребителя. Как неоднократно указывает ВС РФ, в отношении коммерческих организаций с потребителями законодателем специально установлен повышенный размер неустойки в целях побуждения исполнителей к надлежащему исполнению обязательств и предотвращения нарушения прав потребителей (определения СКГД ВС РФ от 3 августа 2021 г. № 5-КГ21-70-К2 и от 9 ноября 2021 г. № 5-КГ21-123-К2). То, что воля законодателя при установлении в законодательстве размера неустоек за нарушение прав потребителей состояла в том, чтобы установить именно карательные санкции, не оставляет никаких сомнений. На это, помимо заведомо завышенного размера самих таких неустоек, указывает и то, что, согласно п. 2 ст. 13 Закона о защите прав потребителей, эти неустойки носят штрафной характер и взыскиваются помимо суммы доказанных убытков, а не в зачет с убытками. Воля законодателя очевидна. Поэтому судам следует просто приводить волю законодателя в этом отношении в исполнение, а не переживать по поводу того, что потребитель получит больше своих убытков и сможет на эту разницу съездить на море или обновить гардероб. Как верно указано в Определении СКГД ВС РФ от 21 сентября 2021 г. № 9-КГ21-7-К1, в тех случаях, когда размер неустойки установлен законом, ее снижение не может быть обосновано доводами неразумности установленного законом размера неустойки.
Иначе говоря, потребительские законные неустойки не должны по общему правилу снижаться, даже если кажутся явно несоразмерными, так как они по своей природе и в силу осознанного выбора законодателя носят карательный характер. Их цель – устрашить коммерсанта и заставить его избегать нарушений прав потребителей. При отсутствии такого карательного элемента коммерсантам становится просто выгодно систематически и цинично нарушать такие права, так как редкий потребитель будет иметь время и средства на инициацию и сопровождение судебного процесса о взыскании убытков и морального вреда, особенно если размер возникших у него убытков невысок и не оправдывает мучения, сопряженные с хождением по судам и затраты на авансирование услуг юристов. Если все, что может получить потребитель в случае нарушения его прав, это взыскание компенсации, примерно соразмерной его возможным убыткам, а также обычно присуждаемой копеечной суммы возмещения морального вреда, в суд обратится в лучшем случае только каждый десятый из таких потерпевших. Коммерсант возместит его, и только его, убытки, а в остальном останется с чистым выигрышем. Сломать эту логику может только введение карательных компенсаций. Угроза их взыскания будет минимизировать случаи нарушения прав потребителей и дисциплинировать коммерсантов, стимулируя повышать стандарты обслуживания потребителей. И Закон о защите прав потребителей абсолютно оправданно такие карательные неустойки устанавливает.