1.4. Обязанность по оформлению документов, подтверждающих принятие исполнения, и подтверждению правомочий или полномочий на принятие исполнения
Абзац второй п. 1 ст. 406 ГК РФ со ссылкой на п. 2 ст. 408 ГК РФ указывает, что случаем просрочки кредитора является также отказ кредитора при погашении должником своего долга выдать ему по его требованию расписку, в которой кредитор подтвердит получение исполнения. Должник вправе требовать от кредитора выдачу такого документа, и кредитор нарушает кредиторскую обязанность, уклоняясь от его выдачи.
Это может быть расписка в получении наличных в счет погашения долга, акт приема-передачи вещи или накладная, акт сдачи-приемки результата выполненных работ и т.п. Кроме того, если при возникновении самого долга оформлялся долговой документ, удостоверяющий возникновение долга (прежде всего речь идет о расписке в получении наличного займа), в силу п. 2 ст. 408 ГК РФ кредитор обязан вернуть этот документ либо – в случае невозможности вернуть этот документ – выдать должнику отдельную расписку с отметкой о такой невозможности.
Смысл данной нормы состоит в том, чтобы минимизировать риски недобросовестного оспаривания кредитором факта исполнения обязательства. Наличие подписанного кредитором письменного документа, который подтверждает факт исполнения обязательства, значительно упрощает должнику доказывание этого факта в случае возникновения споров.
Если кредитор отказывается исполнить такую обязанность, должник может воспользоваться теми средствами защиты, которые предоставляются ему на случай просрочки кредитора, в том числе приостановить исполнение, на что прямо указано в п. 2 ст. 408 ГК РФ. Должник может осуществить исполнение, и не получив такого подтверждения, действуя на свой риск, но право дает ему юридическую возможность приостановить исполнение. Если должник воспользуется такой возможностью, задержит платеж до момента, когда кредитор будет готов такую расписку выписать и выдать, и это приведет к возложению на него дополнительных затрат на инкассацию денег, он будет вправе взыскать с кредитора такие убытки на основании п. 2 ст. 406 ГК РФ.
К этой категории тесно примыкает кредиторская обязанность предоставить должнику при принятии исполнения подтверждение своей личности и, соответственно, наличия правомочия на принятие исполнения или подтверждение полномочий того лица, которое принимает предоставление от имени кредитора. О наличии такой обязанности прямо сказано в п. 1 ст. 312 ГК РФ. Пункт 18 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. № 54 указывает, что кредитор, нарушивший эту обязанность, попадает в просрочку.
Например, банк вправе не выдавать средства с вклада любому лицу, которое зайдет в отделение банка и просто представится вкладчиком; банк вправе затребовать от такого лица представления документов, идентифицирующих его личность, или рассчитывать на содействие такого лица при иной форме идентификации его личности. Если же вклад будет снимать лицо, заявляющее о наличии полномочий действовать от имени вкладчика, банк вправе требовать представления еще и подтверждения полномочий (например, доверенности). Формально в такой ситуации исполнение обязательства на фоне непредставления кредитором соответствующих подтверждений не является невозможным для должника, однако связано с чрезвычайно высоким риском. Должник, исполнив обязательство лицу, которое не имеет правомочий (полномочий) на принятие исполнения, рискует столкнуться с требованием кредитора об осуществлении повторного исполнения и санкциями за просрочку (подробнее см. комментарий к ст. 312 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса178). Поэтому вполне логично, что должник вправе приостановить исполнение в адрес лица, которое не предоставляет соответствующие подтверждения своей личности и при необходимости – полномочий.1.5. Может ли определенность в фигуре кредитора являться предметом кредиторской обязанности?
Выше речь шла о том, что кредитор обязан по требованию должника представить ему доказательства того, что исполнение принимается самим кредитором, но должнику также важно понимать, кто на момент исполнения является обладателем права требования.
В обычной ситуации работает презумпция того, что тот, кто был изначальным кредитором, им и остается на момент исполнения, и поэтому лицо, претендующее на получение предоставления, ничего в этом плане доказывать не должно; тем более что доказать, что ранее право от него не переходило к третьему лицу, как правило, просто невозможно. Но могут возникать обстоятельства, провоцирующие объективную неопределенность в том, кто вообще является кредитором. В п. 1 ст. 327 ГК РФ такая ситуация наряду с рядом иных примеров просрочки кредитора названа в качестве дающей основания для внесения имущества в депозит нотариуса.
Классический пример – смерть кредитора. Последняя приводит к тому, что его права требования с момента открытия наследства переходят к наследникам в режиме наследственного преемства, но вопрос о том, кто из наследников по закону или завещанию вступит в наследство, проясняется значительно позже. Соответственно, некоторое время должник просто объективно не может знать о том, кто является кредитором и кому следует осуществлять предоставление, да и впоследствии – после вступления наследников в наследство – должник может не знать о фигуре нового кредитора, пока соответствующий наследник не представит ему достаточные доказательства того, что право перешло именно ему в целом или в соответствующей доле. Соответственно, те наследники, которые впоследствии будут ретроактивно признаны правопреемниками, однозначно нарушают кредиторскую обязанность доказать принадлежность права требования именно им, если срок исполнения обязательства наступает в период между смертью кредитора и оформлением вступления наследников в наследство, и в ряде ситуаций могут продолжать находиться в просрочке и далее, если будут бездействовать и не будут представлять должнику доказательства правопреемства уже после оформления своего вступления в наследство.
В период до оформления вступления в наследство эту кредиторскую обязанность исполнить временно невозможно, и здесь может встать не самый простой вопрос об освобождении кредитора от ответственности за просрочку (подробнее см. комментарий к п. 2 ст. 406 ГК РФ), но объективный факт просрочки кредитора все равно налицо. Тем более это касается периода после того, как правопреемник вступает в наследство и у него появляется возможность подтвердить факт правопреемства, которую он не использует.
Похожая ситуация возникает в случае ликвидации организации, выступающей в качестве кредитора, в свете появления в ст. 64 ГК РФ п. 5.2 о распределении имущества ликвидированной организации между его кредиторами и распространении данной нормы на ситуацию, в рамках которой таким оставшимся после ликвидации имуществом может являться и право требования ликвидированной организации к своему дебитору. Сам факт ликвидации организации не прекращает принадлежащее этой организации и не отчужденное третьим лицам в ходе процедур ликвидации право требования, так как на это право после ликвидации могут претендовать кредиторы такой организации или участники (учредители), имеющие право на ликвидационную квоту. Хотя этот вопрос толкования п. 5.2 ст. 64 ГК РФ не вполне прояснен в судебной практике, логично исходить из того, что не реализованное в ходе ликвидации право требования после ликвидации переходит коллективу таких заинтересованных лиц, конкретный состав которого определяется позднее и ретроактивно (как и в случае с наследственным преемством) после запуска одним из таких лиц процедуры распределения оставшегося имущества ликвидированной организации (подробнее см. комментарий к ст. 419 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса179). Соответственно, объективно некоторое время должник (например, зарубежный банк, в котором был открыт вклад ликвидированной позднее организации) может находиться в неведении по поводу того, кто же теперь является его кредитором. Налицо просрочка кредитора.1.6. Незакрытый перечень
В контексте специфики конкретных видов обязательств могут возникать и иные виды кредиторских обязанностей. Обозначенная выше классификация таких обязанностей не претендует на абсолютную полноту.1.7. Отграничение просрочки кредитора от ситуации неисполнения встречного обязательства
Одной из наиболее распространенных в судебной практике проблем стало указание судами при мотивировке решений в обоснование права приостановить исполнение ссылки одновременно на ст. 328 и 406 ГК РФ.
Это смешение не вполне корректно. На самом деле следует разделять право приостановить встречное исполнение в ответ на нарушение обязательства (п. 2 ст. 328 ГК РФ) и правило о нетечении просрочки должника в период просрочки кредитора (п. 3 ст. 405 и ст. 406 ГК РФ). Если из договора или иного основания вытекают два встречных обязательства (т.е. обязательства, находящиеся либо в прямой синаллагматической связи, либо в иной связи, достаточной для обнаружения их взаимообусловленности), нарушение одного из них может при соблюдении определенных условий предоставлять другой стороне дилаторное возражение, позволяющее отложить исполнение своего обязательства. Часто стороны просто увязывают срок исполнения встречного обязательства с моментом предварительного исполнения своего обязательства контрагентом, и тогда смещение срока исполнения происходит автоматически, в силу программы обязательства. В остальных случаях пострадавшая от нарушения сторона может реализовать свое право приостановить исполнение при обнаружении объективной встречности, взаимообусловленности обязательств. В такого рода ситуациях приостановление исполнения встречного обязательства происходит в ответ на неисполнение (а иногда и в ответ на ненадлежащее исполнение) обязательства контрагента. Но важно уточнить, что здесь речь идет об ответной реакции на нарушение обязательства, которое структурирует осуществление основного или дополнительного предоставления или сопровождает его, организационно обеспечивая (подробнее см. комментарий к ст. 328 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса180). Этот случай корректно отличать от нетечения просрочки должника в период просрочки кредитора или возникновения у должника права приостановить исполнение в ответ на нарушение кредиторских обязанностей. Исполнение кредиторской обязанности не структурирует осуществление предоставления, не сопровождает такое предоставление и не является встречным по отношению к соответствующему обязательству должника, попытка исполнения которого блокируется в результате нарушения кредиторской обязанности. Поэтому в такого рода случаях следует ссылаться не на правила ст. 328 ГК РФ, а на нормы п. 3 ст. 405 и ст. 406 ГК РФ.