Или представим, что должник, вынужденный депонировать денежные средства в связи со смертью кредитора и возникновением неопределенности фигуры кредитора, понес затраты на депонирование. Вряд ли подобная просрочка кредитора со стороны наследников может быть вменена им в вину, как минимум если речь идет о периоде до окончательного оформления вступления в наследство. Но справедливо ли, что должник в таком случае не сможет покрыть свои расходы на депонирование? Политико-правовая интуиция может подталкивать к выводу, что в подобной ситуации, несмотря на извиняющие кредиторов-наследников обстоятельства, должник должен сохранить право на возмещение таких дополнительных расходов, которые он не нес бы, не столкнись с просрочкой кредитора. В данном сценарии с депонированием следует признать допустимость зачета притязания должника на возмещение затрат на депонирование к размеру своего погашаемого за счет депонирования долга, т.е. путем соразмерного уменьшения депонируемой суммы по сравнению с номиналом своего долга таким образом, чтобы общая сумма затрат должника на исполнение, включая затраты на депонирование, не превысила тот размер затрат, который должнику пришлось бы нести при осуществлении обычного платежа в адрес наследодателя. То, что наследники не виновны в возникшей ситуации, казалось бы, не должно лишать должника возможности воспользоваться такой опцией.
И действительно, в некоторых странах (например, в Германии) возмещение подобных дополнительных затрат, которые должник несет в связи с просрочкой кредитора, не зависит от наличия извиняющих кредитора обстоятельств, а в других (например, в Италии) данный вопрос, как указывается в компаративной литературе, относится к категории дебатируемых в науке.
Но уверенно поддержать данный подход мешает одно обстоятельство из области системных соображений: если мы дополнительные затраты должника, понесенные им в связи с просрочкой кредитора, взыскиваем с последнего, несмотря на наличие обстоятельств, освобождающих его от ответственности за нарушение кредиторской обязанности, то логично ли, что напрасные затраты, которые несет кредитор на фоне просрочки должника, мы не взыскиваем с просрочившего должника, если налицо обстоятельства, освобождающие последнего от ответственности (п. 1–3 ст. 401 ГК РФ)? Критерий, позволяющий убедительно дифференцировать решения этих ситуаций, не вполне очевиден. Кажется логичным в вопросе о возмещении как минимум таких мораторных убытков при наличии обстоятельств, освобождающих от ответственности, реализовать унифицированное решение и либо присуждать к возмещению таких убытков как впавшего в просрочку должника, так и кредитора, допустившего нарушение кредиторской обязанности, либо опять же в обоих случаях исключать взыскание таких убытков. В целом вопрос можно отнести к категории заслуживающих дополнительного анализа.2.1.4. Ограничение объема взыскиваемых убытков
Стороны своим соглашением могут ограничить объем ответственности за нарушение кредиторской обязанности или исключить ее вовсе, но с соблюдением тех условий, которые вытекают из положений ст. 400 и п. 4 ст. 401 ГК РФ. В частности, в силу п. 4 ст. 401 ГК РФ условие договора об освобождении кредитора от ответственности или ограничении объема взыскиваемых убытков не будет иметь силы, если нарушение им выводящихся из норм позитивного права, условий сделки или принципа доброй совести кредиторских обязанностей было умышленным. В силу же правила п. 2 ст. 400 ГК РФ такие условия ничтожны, если они ограничивают ответственность коммерсанта за нарушение кредиторских обязанностей, вытекающих из потребительского договора (подробнее см. комментарии к п. 2 ст. 400 и п. 4 ст. 401 ГК РФ).
Кроме того, при возмещении убытков, вызванных нарушением кредиторских обязанностей, вполне могут применяться правила ст. 404 ГК РФ о митигации убытков.2.2. Неустойка
Ничто не мешает сторонам оговорить в договоре неустойку за нарушение кредитором тех или иных кредиторских обязанностей (например, за уклонение от приемки доставленного груза). Такие условия встречаются на практике достаточно часто и в судебной практике обычно признаются.2.3. Исключение просрочки должника и предоставление права приостановить исполнение
Важнейшим последствием просрочки кредитора является то, что в соответствии с п. 3 ст. 405 ГК РФ должник не считается просрочившим, пока обязательство не может быть исполнено вследствие просрочки кредитора. Поскольку должник не в просрочке, к нему не могут быть применены какие-либо санкции в связи с пропуском срока исполнения (как мер ответственности в узком смысле, так и любых иных средств защиты).
Кроме того, в тех ситуациях, когда нарушение кредиторской обязанности не исключает для должника полностью возможность исполнить обязательство (например, при отказе кредитора выдать должнику расписку в получении платежа), должник может в ряде случаев приостановить исполнение, воспользовавшись дилаторным, откладывающим возражением, и тем самым освободиться от перспектив применения к нему каких-либо санкций за задержку исполнения.
Подробнее см. комментарий к п. 3 ст. 405 ГК РФ.2.4. Расторжение договора
Кроме того, выведение концепции кредиторской обязанности является отправной точкой для признания возможности должника расторгнуть договор в ситуации, когда просрочка кредитора может рассматриваться как существенное нарушение договора. В силу п. 2 ст. 450 ГК РФ сторона, пострадавшая в результате существенного нарушения договора, вправе расторгнуть договор.
Эта идея находит свое подтверждение в ряде специальных норм Кодекса. Так, в соответствии с п. 1 ст. 484 ГК РФ покупатель обязан принять переданный ему товар надлежащего качества, а согласно п. 3 ст. 484 ГК РФ продавец вправе отказаться от исполнения договора в ситуации, когда покупатель отказывается принять предложенный ему товар.
Аналогичная ситуация возможна и в рамках отношений по договору подряда: п. 2 ст. 719 ГК РФ устанавливает, что подрядчик при нарушении заказчиком своих обязанностей по предоставлению материала, оборудования, технической документации или подлежащей переработке (обработке) вещи вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возмещения убытков. Таким образом, подрядчик, если нарушение заказчиком указанных обязанностей будет признано существенным, правомочен расторгнуть договор.
То, что право на расторжение договора в ответ на просрочку кредитора является общим правом, подтверждает и судебная практика. Так, ВС РФ признал, что арендодатель вправе расторгнуть договор аренды в ответ на впадение арендатора в просрочку кредитора, если арендатор уклоняется от принятия арендуемой вещи во владение и подписания соответствующего акта (см. Определение СКЭС ВС РФ от 26 июня 2020 г. № 305-ЭС20-4196).
При этом кажется логичным, чтобы в подобной ситуации у должника имелось право на внесудебный отказ от договора, и он не был вынужден инициировать судебный иск о расторжении договора. В ряде специальных норм (в частности, в вышеуказанных положениях п. 3 ст. 484 и п. 2 ст. 719 ГК РФ) говорится именно о праве на внесудебный отказ от договора. Эти положения, легитимирующие именно внесудебный отказ от договора, следует применять по аналогии закона в отношении любых случаев существенного нарушения кредиторских обязанностей. Другой возможный источник аналогии закона – норма п. 2 ст. 405 ГК РФ о праве кредитора на отказ от принятия исполнения при утрате интереса: в данном случае та же логика окажется применимой по аналогии к сюжету с просрочкой кредитора. Впрочем, данный вопрос пока однозначно в судебной практике не прояснен. Поэтому сторонам рекомендуется для снятия каких-либо сомнений на сей счет прямо согласовывать в договоре право на внесудебный отказ от договора в ответ на существенное нарушение кредиторской обязанности.2.5. Перераспределение рисков
Также следует обратить внимание на такое последствие просрочки кредитора в форме уклонения от принятия вещи, как перенесение на кредитора риска случайной гибели (порчи) вещи, передача которой была предметом обязательства. Если по общему правилу такой риск до передачи вещи несет должник и он при случайной гибели или порче вещи лишается права на встречное предоставление и в некоторых случаях (например, если он отвечает при отсутствии вины в силу п. 3 ст. 401 ГК РФ) будет обязан возместить кредитору убытки, то ситуация меняется в случае возникновения просрочки кредитора. Если случайная гибель вещи происходит после того, как кредитор безосновательно уклонился от ее получения, этот риск переносится на кредитора.
К сожалению, в тексте ст. 406 ГК РФ нет соответствующего общего правила. Кодекс знает такие правила в отношении договора подряда (п. 2 ст. 705 и п. 7 ст. 720 ГК РФ). Так, п. 2 ст. 705 ГК РФ относит риск случайной гибели или случайного повреждения непереданного заказчику результата выполненной работы, который по общему правилу несет подрядчик, на просрочившего его приемку заказчика. Согласно п. 7 ст. 720 ГК РФ «[е]сли уклонение заказчика от принятия выполненной работы повлекло за собой просрочку в сдаче работы, риск случайной гибели изготовленной (переработанной или обработанной) вещи признается перешедшим к заказчику в момент, когда передача вещи должна была состояться»181. Также в силу абзаца третьего п. 1 ст. 458 и п. 1 ст. 459 ГК РФ в случаях, когда программа обязательства продавца по договору купли-продажи предполагает самовывоз товара силами покупателя, риск случайной гибели или повреждения подлежащей отчуждению вещи переходит на покупателя с момента, когда товар был подготовлен продавцом к передаче в надлежащем месте и покупатель в соответствии с условиями договора был уведомлен о готовности товара к передаче: в случае нерасторопности покупателя, не забравшего товар со склада продавца, риск случайной гибели или повреждения вещи переходит на покупателя. Если для продавца обязательство было связано с коммерческой деятельностью, и он бы по общему правилу нес ответственность даже за случайную гибель вещи, то после просрочки в вывозе вещи покупателем ситуация меняется и продавец отвечает за убытки, только если гибель или повреждение вещи произошли в силу его умысла или неосторожности.