ностей соответствующей стороны, включая и соответствующее право требования. В случае наследования ситуация похожая с той лишь разницей, что права и обязанности наследодателя могут переходить к нескольким наследникам (права с делимым предметом – в соответствующих долях, обязанности – в солидарном формате, но в пределах стоимости имущества, переходящего каждому из наследников), а также с учетом той особенности, что наследодатель может завещать конкретное обязательственное право конкретному наследнику. Но даже в последнем случае принято говорить об универсальном преемстве, так как к этому наследнику по завещанию перейдут и долги наследодателя в пределах стоимости унаследованного им имущества.
Наличие истинного универсального преемства в случае реорганизации в форме разделения и особенно выделения – вопрос спорный, несмотря на то что п. 1 ст. 129 ГК РФ, говоря об универсальном преемстве, не проводит различий между видами реорганизации (подробнее см. комментарий к ст. 387 ГК РФ).
При реорганизации организации-кредитора в форме преобразования преемство в правах в принципе не происходит в силу п. 5 ст. 58 ГК РФ.
Нередко в случаях универсального преемства правовым основанием для перехода права является предварительное совершение некой сделки или серии сделок (например, завещание и сделка вступления наследника в наследство, корпоративное решение о реорганизации), но сам переход права обусловлен накоплением установленного в законе фактического состава, а не добровольным сделочным волеизъявлением прежнего и нового кредиторов о непосредственном переходе конкретного права. Так, если наследник по закону вступил в наследство, к нему перейдут обязательственные права наследодателя, даже если он не знал об их существовании при вступлении в наследство, и к тому же к наследнику перейдут и долги наследодателя.
Впрочем, следует иметь в виду, что контуры концепции универсального преемства могут вызывать некоторые сомнения. В ряде случае вопрос, о каком типе преемства идет речь, вызывает споры.1.2.4. Спорные случаи
На стыке двух этих видов перехода обязательственного права – на основании распорядительной сделки цессии или по иным основаниям, указанным в законе, – могут возникать интересные и местами не самые простые вопросы.
Во-первых, получается, что если в правовой режим некоего договора эффект автоматического перехода права при наступлении определенных условий встроен законом, то, несмотря на то что сам договор заключается по доброй воле сторон, переход права при накоплении оговоренного в законе и, возможно, уточненного в договоре фактического состава будет считаться происходящим в силу закона, а не в силу сделки цессии, совершенной изначально под условием наступления соответствующего обстоятельства. Но если закон такой переход не оговаривает, однако стороны по своей воле включили в договор положение, что при наступлении тех или иных условий обязательственное право одной из них в отношении некоего должника перейдет автоматически к другой стороне, то мы будем говорить о совершении распорядительной сделки, поставленной под условие.
Например, если в договоре генерального подряда указано, что в случае выявления дефектов в сданных генеральным подрядчиком работах в рамках объемов, которые выполнял привлеченный генеральным подрядчиком субподрядчик, требование генерального подрядчика к субподрядчику о возмещении расходов на устранение дефектов переходит автоматически напрямую заказчику в целях обеспечения требования заказчика к генподрядчику, речь пойдет не о переходе права в силу закона, а о цессии под отлагательным условием.
Другой пример: в силу п. 2 ст. 309.1 ГК РФ исполнение, полученное от должника младшим кредитором в нарушение условий межкредиторского соглашения о субординации, подлежит передаче старшему кредитору, а к младшему кредитору, который передал полученное от должника старшему кредитору, автоматически переходит требование последнего к должнику в соответствующей части. Принято считать, что речь здесь идет о суброгации, так как автоматический переход старшего требования предписан законом. Но если бы не было данной нормы и стороны согласовали в договоре точно такой же механизм, мы бы говорили о согласовании уступки требования старшего кредитора младшему кредитору под условием внесения младшим кредитором цены за уступаемое «старшее требование», равной номиналу требования.
Наконец, еще одна иллюстрация: выше было указано, что при погашении долга поручителем, согласно ГК РФ, происходит суброгация. Но ту же идею можно было бы объяснить так, что в договоре поручительства содержится подразумеваемое в силу закона волеизъявление кредитора и поручителя об уступке обеспеченного требования, поставленное под отлагательное условие погашения поручителем своего «параллельного» обеспечительного долга.
Во-вторых, если заключен договор купли-продажи права, обязывающий продавца заключить впоследствии с покупателем распорядительное соглашение о переводе права, но продавец неправомерно уклоняется от совершения такого распорядительного волеизъявления, перевод права цессионарию может быть осуществлен волезамещающим судебным решением (п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54). Получится, что сам переход права будет осуществлен не в результате сделочного волеизъявления обеих сторон, а в результате волеизъявления истца, выраженного в форме иска, и судебного решения о переводе права. Препятствует ли это обстоятельство признанию того, что речь идет о цессии, пусть и совершаемой принудительно, и необходимо ли применять к такому переходу права правила ГК РФ о цессии, а не о переходе требования в силу закона? Представляется логичным здесь говорить именно о принудительно осуществляемой цессии.
В-третьих, еще один случай на стыке между двумя этими основаниями перехода права: согласно п. 1 ст. 384 ГК РФ при уступке основного требования к цессионарию автоматически переходят некоторые дополнительные требования (например, требование о выплате процентов или требование к поручителю). Получается, что распорядительная сделка может своим непосредственным, оговоренным сторонами предметом иметь только основное требование, а дополнительное право переходит к новому кредитору автоматически в силу положений п. 1 ст. 384 ГК РФ. Можно ли сказать, что дополнительное требование переходит к новому кредитору в силу подразумеваемого содержания договора, на основании которого происходит уступка, и распорядительного соглашения об уступке (т.е. на основании цессии), либо корректнее говорить о том, что цессия касалась основного требования, а дополнительное требование перешло в силу закона?
В-четвертых, другой подобный спорный случай – это переход права в случае реорганизации в форме выделения, когда организация-кредитор выделяет новую организацию и наделяет ее на основании передаточного акта произвольно выбранными из своей имущественной массы правами и обязанностями либо только правами. Эта ситуация не вполне вписывается в логику универсального правопреемства и очень похожа на сингулярное преемство в форме самой обычной цессии.
Подробнее о переходе прав в силу закона см. комментарий к ст. 387 ГК РФ.
Приведенные примеры показывают, что, несмотря на то что мы разграничиваем цессию и переход требования в силу закона чисто аналитически, не стоит проводить неоправданные принципиальные различия в плане регулирования этих феноменов. Такое регулирование должно быть предельно унифицировано, а различия должны быть очень серьезно обоснованы.1.3. Привативный и кумулятивный форматы перехода права
В подавляющем большинстве случаев переход обязательственного права на основании сделки цессии или по иным основаниям происходит в привативном формате: это значит, что исходный кредитор теряет право требования при его переходе к новому кредитору.
Но возможен и кумулятивный переход права, в рамках которого вместо обычного обязательственного притязания, принадлежащего одному лицу, образуется активная солидарная или совместная множественность кредиторов. 1.3.1. Кумулятивный переход требования с образованием активного солидаритета
При кумулятивном переводе, порождающем активную солидарную множественность лиц, исходный кредитор сохраняет право требования, но новый кредитор наделяется таким же, «параллельным» правом требования, и оба требования объединяются единством погашающегося эффекта. Обычно речь идет о таком переходе в результате уступки.
К образующейся в результате кумулятивного перехода требования солидарной активной множественности применяются правила ст. 326 ГК РФ. В этой ситуации исходный кредитор остается обладателем права требования, но третье лицо наделяется аналогичным «параллельным» правом требования к должнику, объединенным с требованием исходного кредитора единством погашающего эффекта. Должник может прекратить свое обязательство путем осуществления предоставления в адрес либо исходного, либо нового кредитора (абзац второй п. 1 и п. 3 ст. 326 ГК РФ). Любой из сокредиторов может потребовать от впавшего в просрочку должника исполнения в свою пользу (абзац первый п. 1 ст. 326 ГК РФ). Если один из кредиторов получил исполнение от должника, он должен передать половину полученного другому сокредитору (п. 4 ст. 326 ГК РФ), но это лишь общее правило, которое применяется в случае, когда иные доли распределения полученного не вытекают из отношений между сокредиторами. Соглашение, на основании которого происходит кумулятивная уступка, может оговаривать, что все полученное исходным кредитором должно быть передано цессионарию.
В каких случаях такая модель перехода права востребована?
Например, кредитор, чье требование обеспечено нетрансферабельной независимой гарантией, осознавая, что при обычной привативной уступке права по гарантии будут неминуемо потеряны, так как при отсутствии согласия гаранта права по гарантии не переходят к цессионарию (ст. 372 ГК РФ), может согласовать с цессионарием кумулятивный формат уступки, при котором у цедента обеспеченное право требования сохраняется. Это позволит сохранить обеспечение, пусть и реализовать его может только исходный кредитор, действуя в интересах цессионария и передавая полученное от гаранта цессионарию.