Намек на такое решение содержится в п. 20 Постановления Пленума ВС РФ от 22 ноября 2016 г. № 54, в котором Суд допускает интервенцию по п. 2 ст. 313 ГК РФ и погашение просроченного денежного долга и для таких ситуаций, когда просроченный дог представляет собой долг по алиментам или иным образом тесно связан с личностью должника. Тут мы наблюдаем некоторый разнобой в терминологии: ст. 383 ГК РФ относит обязательство по уплате алиментов к обязательствам, неразрывно связанным с личностью кредитора, в то время как комментируемый пункт указанного Постановления почему-то квалифицирует его как тесно связанное с личностью должника. Если отрешиться от этого технического недочета, в целом мысль ВС РФ понятна. Но если возможны интервенция и погашение просроченного долга алиментного должника третьим лицом, не означает ли это, что и последствие подобной интервенции будет такое же, которое в п. 5 ст. 313 ГК РФ законодатель установил в качестве общего правила для подобных ситуаций, – суброгация? Как представляется, означает. Нет причин в этой ситуации применять кондикционный вариант выравнивания имущественных отношений и отказываться от суброгации как установленного в законе последствия интервенции. Ведь иначе положение должника ухудшится в результате интервенции (например, исковая давность начнет исчисляться заново), что вряд ли можно признать приемлемым.
Впрочем, все эти умозаключения в отношении суброгации оправданны в той степени, в которой признается допустимость уступки требования в отношении уже начисленных к моменту совершения сделки уступки алиментов, а последнее пока в практике ВС РФ однозначно не подтверждено.4.4. Рентные платежи
Требования по уплате рентных платежей, причитающихся по договору постоянной ренты, вполне оборотоспособны. Согласно закону действует только одно ограничение, по которому право на рентные платежи может переходить в результате уступки, наследования или по иным основаниям только к гражданам, а также некоммерческим организациям, если это не противоречит закону и целям их деятельности (п. 2 ст. 589 ГК РФ). Соответственно, здесь возможна уступка как требований в отношении уже начисленных выплат, так и выплат, причитающихся за будущие периоды.
Сложнее ситуация с требованиями об осуществлении рентных платежей по договору пожизненного содержания с иждивением. Как представляется, здесь должно применяться то же решение, что предлагалось выше в отношении алиментов. Наследственное и ненаследственное преемство mortis causa должно допускаться по правилам ст. 1183 ГК РФ в отношении начисленных на момент смерти платежей, но начисление таких выплат на будущее по очевидным причинам должно прекращаться. Но нельзя не признать, что по данному вопросу в судебной практике полной ясности нет, и иногда суды отказываются признавать переход по наследству созревших за период до смерти кредитора требований о выплате содержания (подробнее см. комментарий к п. 2 ст. 418 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса38). Что касается уступки, то она также должна допускаться, если сделка направлена на распоряжение требованием о выплате уже начисленных ранее платежей; уступка, касающаяся будущих выплат, должна, видимо, блокироваться в силу патерналистских соображений (как минимум в части, соответствующей прожиточному минимуму, но возможно и в целом). Впрочем, по данному вопросу в судебной практике полной ясности нет. Какие правила преемства должны применяться к случаям обычной пожизненной ренты, не направленной на предоставление содержания? Очевидно, что смерть кредитора здесь прекращает начисление рентных платежей, как и в пожизненном содержании с иждивением, но долги по начисленным до смерти кредитора выплатам сохраняются и должны быть погашены в пользу наследников. Спорным является вопрос с уступкой. Однозначно должна допускаться уступка в отношении ранее начисленных выплат (как и в случае с двумя другими вариантами ренты), но стоит допускать и уступку рентных требований за будущие периоды, как и в случае с постоянной рентой. Если эти выплаты не структурируют предоставление содержания, нет оснований включать патерналистскую логику запрета распоряжением будущими доходами. Впрочем, данный вопрос однозначно в практике ВС РФ не прояснен.5. Возмещение убытков, причиненных посягательством на жизнь или здоровье5.1. Наследственное и иное преемство на случай смерти
Согласно ст. 383 ГК РФ требования о выплате возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью, неразрывно связаны с личностью кредитора и посему не подлежат преемству. Эта норма согласуется со ст. 1112 ГК РФ, в силу которой не входит в состав наследства право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина. Такие требования, казалось бы, должны прекращаться на основании ст. 418 ГК РФ в связи со смертью кредитора.
В то же время данный запрет имеет весьма узкую сферу применения. Согласно ст. 1183 ГК РФ и судебной практике ВС РФ требования потерпевшего к делинквенту о внесении фактически начисленных, но не осуществленных выплат в счет возмещения вреда жизни и здоровью не прекращаются на основании ст. 418 ГК РФ в связи со смертью кредитора и подлежат преемству. В силу п. 1 ст. 1183 ГК РФ «[п]раво на получение подлежавших выплате наследодателю, но не полученных им при жизни по какой-либо причине сумм… возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью, алиментов и иных денежных сумм, предоставленных гражданину в качестве средств к существованию, принадлежит проживавшим совместно с умершим членам его семьи, а также его нетрудоспособным иждивенцам независимо от того, проживали они совместно с умершим или не проживали». Здесь речь идет о так называемом ненаследственном преемстве в правах на случай смерти кредитора. Согласно п. 3 той же статьи в случае отсутствия лиц, имеющих право претендовать на описанные в п. 1 суммы в режиме ненаследственного посмертного преемства, а равно при пропуске такими лицами указанного в законе срока на обращение с требованием соответствующие суммы включаются в состав наследства и наследуются на общих основаниях.
Из этой нормы со всей очевидностью следует, что требования, направленные на доставление потерпевшему, утратившему трудоспособность, содержания (средств к существованию) за период до смерти потерпевшего-кредитора, не прекращаются в связи со смертью потерпевшего, а переходят в составе наследства, если не срабатывает ненаследственное преемство, предусмотренное п. 1 ст. 1183 ГК РФ. Прекращается лишь начисление такого содержания на будущее, за периоды после смерти потерпевшего, что вполне логично, поскольку на фоне смерти получателя содержания кауза обязательства отпадает. То же касается и требований потерявшего кормильца иждивенца к делинквенту, причинившему смерть кормильцу, о внесении выплат в связи с потерей кормильца, начисленных за период до смерти иждивенца. С личностью кредитора в подобных ситуациях неразрывно связаны только притязания о выплате содержания за период после смерти самого кредитора-иждивенца.
Этот вывод подтверждается и в п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 26 января 2010 г. № 1, а также п. 68 Постановления Пленума ВС РФ от 29 мая 2012 г. № 9. Из п. 28 Постановления Пленума ВС РФ от 17 ноября 2015 г. № 50 следует, что «[и]мущественные требования… неразрывно связанные с личностью… взыскателя… в силу статей 383 и 418 ГК РФ прекращаются на будущее время в связи со смертью этого гражданина либо в связи с объявлением его умершим» (курсив мой. – А.К.). Суд хочет сказать, что долг, причитающийся за период до смерти кредитора, сохраняется, а прекращается лишь обязанность возмещать убытки за период после смерти.
Необходимо ли, чтобы для обоснования преемства требование наследодателя о выплате возмещения в связи с утратой трудоспособности или потерей кормильца за период до момента смерти кредитора-наследодателя было подтверждено решением суда или соглашением сторон? Разъяснение п. 5 Постановления Пленума ВС РФ от 26 января 2010 г. № 1 может быть понято так, что наличия судебного решения не требуется: «…Наследники вправе обращаться с самостоятельными исками в суд либо вступать в процесс в порядке процессуального правопреемства (статья 44 ГПК РФ)… по требованиям о взыскании фактически начисленных потерпевшему в счет возмещения вреда, но не выплаченных ему при жизни сумм». Указание на обращение в суд предполагает, что ранее судебное решение о взыскании убытков не выносилось.
И это абсолютно логично. Ведь в такого рода ситуациях суд выносит не преобразовательное решение, а решение о присуждении, и стороны соглашения не порождают обязательство о возмещении, а просто конкретизируют размер и порядок исполнения ранее возникшего обязательства по возмещению: обязательство по возмещению вреда возникает объективно, а также существует и до вынесения решения (или заключения соглашения).
Это касается, в частности, возмещения утраченного заработка. Требования о возмещении возникших в связи с посягательством на личность убытков в виде утраты получаемых доходов связаны с уменьшением имущественной массы потерпевшего, направлены на ее восстановление и возникают сразу же в момент посягательства. То же касается и возмещения в связи с потерей кормильца. Когда иждивенец потерял в результате совершенного деликта своего кормильца и упустил доходы в виде содержания, на которое он мог рассчитывать, если бы не было совершено посягательство на кормильца, у иждивенца возникают подобные убытки в момент самого деликта, и тогда же возникает само обязательство по их погашению. Таким образом, если сам иждивенец через некоторое время скончался, требования о выплате соответствующего возмещения за период с момента утраты кормильца и до смерти иждивенца должны переходить к его наследникам.
Соответственно, в этих случаях, даже если кредитор не успел заключить с должником соглашение о выплате возмещения или подать иск о взыскании таких убытков, у него уже есть сформированное полноценное обязательственное право с имущественным содержанием, которое в случае смерти кредитора переходит к наследникам или в режиме ненаследственного преемства (п. 1 ст. 1183 ГК РФ) к указанным в законе лицам.