Это второе решение – смещение момента, с наступлением которого притязание на возмещение морального вреда приобретает признак «наследственной трансферабельности», к моменту заявления претензии или иска о взыскании морального вреда – кажется при первом приближении вполне удачным решением. Но может обсуждаться и переход к первому альтернативному решению в виде снятия каких-либо ограничений наследственного преемства по таким требованиям. Любое из этих решений более справедливо, чем то абсурдное решение, которое утвердилось сейчас в российской судебной практике.
Впрочем, подтверждения на уровне практики ВС РФ ни одной из этих альтернатив господствующей позиции пока нет.6.2. Цессия
Уступка требования о возмещении морального вреда допускается во многих зарубежных правопорядках и актах международной унификации частного права (ст. VI.–6:106 Модельных правил европейского частного права).
ВС РФ также допускает переход требований о возмещении морального вреда на основании цессии, но только после присуждения к возмещению (п. 71 Постановления Пленума ВС РФ от 26 декабря 2017 г. № 58), т.е. определяет момент приобретения данного требования признаком «цессионной трансферабельности» таким же странным образом, как и в отношении наследственного преемства. По смыслу данного разъяснения, заключить договор, на основании которого происходит уступка, можно и раньше, но сам переход права состоится не раньше, чем окончится судебный процесс о взыскании морального вреда.
С этого же момента возможно и обращение взыскания на требование о возмещении морального вреда по долгам потерпевшего перед третьими лицами, а также продажа такого требования с банкротных торгов, так как ст. 101 Закона об исполнительном производстве не упоминает требования о возмещении морального вреда в качестве тех, на которые невозможно обращение взыскания (о возможном исключении при незначительности суммы требования о возмещении морального вреда см. Определение СКЭС ВС РФ от 7 июля 2021 г. № 309-ЭС21-4917).
Видимо, суды готовы допускать цессию и в тех случаях, когда между сторонами заключено соглашение о возмещении морального вреда.
Если применительно к наследственному преемству подход судебной практики изменится и наступление момента наследственной трансферабельности требования возмещения морального вреда станет наступать ранее, чем момент присуждения или заключения соглашения (например, в момент заявления претензионного или искового требования о взыскании морального вреда), логично допускать, что с этого же момента возможен и переход права на основании цессии. 6.3. Суброгация
Развивая позицию Пленума ВС РФ, изложенную в п. 71 Постановления от 26 декабря 2017 г. № 58, напрашивается очевидный вывод о допустимости суброгации, если третье лицо на основании предоставленной законом возможности погашает долг ответчика по возмещению морального вреда, о взыскании которого постановил суд или об уплате которого между сторонами заключено соглашение.
Но так же, как и в случае наследственного преемства и цессии, можно обсуждать изменение подхода в сторону более раннего наступления момента, когда требование такого рода становится трансферабельным для целей суброгации. Например, какой смысл запрещать третьим лицам погашать долги банкротящейся организации по возмещению морального вреда, даже если требование о выплате возмещения еще не подтверждено судебным решением? Его попросту нет. А если так, то логично применять традиционное выравнивающее последствие таких интервенций – суброгацию по п. 5 ст. 313 ГК РФ.7. Карательные компенсации
Нередко возникают сомнения в отношении возможности перехода к наследникам кредитора, а также в результате цессии или суброгации требования о выплате карательного штрафа за добровольное неудовлетворение прав потребителей, карательных компенсаций за нарушение исключительных прав, судебной неустойки или иных подобных гражданских штрафов, направленных не столько на компенсацию, сколько на превенцию будущих нарушений. Иногда утверждается, что такие требования неразрывно связаны с личностью кредитора и не могут переходить к правопреемникам.
В реальности для подобного утверждения нет достаточных политико-правовых оснований. Разберем далее этот вопрос на примере штрафа в размере 50% от размера требования потребителя, которое не было удовлетворено коммерсантом в добровольном порядке (п. 6 ст. 13 Закона о защите прав потребителей), судебной неустойки (п. 1 ст. 308.3 ГК РФ) и фиксированных в законе компенсаций за нарушение исключительных прав.7.1. Потребительский штраф7.1.1. Наследственное преемство
Не вызывает сомнений, что если основное требование потребителя, которое ранее не было добровольно удовлетворено коммерсантом, было удовлетворено судом, и карательный штраф назначен до смерти потребителя, но присужденный штраф не уплачен, то требование об уплате такого штрафа переходит к наследникам потребителя. Как будет далее показано, ВС РФ допускает уступку таких присужденных судом штрафов. Было бы странно, чтобы здесь не работало и наследственное преемство.
Если умирает потребитель, чье требование ранее добровольно не удовлетворило лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность, и при этом потребитель умер до вынесения судом решения об удовлетворении основного требования и назначения штрафа, правопреемники потребителя, к которым перешло по наследству основное требование, могут рассчитывать и на присуждение в их пользу штрафа, установленного в п. 6 ст. 13 Закона о защите прав потребителей. Например, если потребитель правомерно отказался от договора и потребовал возврата уплаченной цены, а коммерсант его требование добровольно не удовлетворил, то в случае, когда после смерти потребителя данное основное требование о возврате цены переходит наследнику и тот заявляет от своего имени иск к коммерсанту (или вступает в ранее начатый наследодателем судебный процесс), указанный штраф подлежит взысканию в пользу наследника. То же касается и случая перехода к наследникам не удовлетворенного страховщиком в добровольном порядке требования о выплате страхового возмещения по потребительскому договору страхования (п. 3 Обзора судебной практики по делам, связанным с защитой прав потребителей финансовых услуг (утв. Президиумом ВС РФ 27 сентября 2017 г.)). При этом, если наследником является физическое лицо, не должно иметь значения, какова природа перешедшего по наследству основного требования. Это может быть как требование об исполнении основного обязательства коммерсанта по потребительскому договору, так и требование о взыскании убытков, пеней, возврате уплаченной цены в свете отказа потребителя от договора. Как будет далее показано, ВС РФ считает, что при цессии основного требования, не входящего в исходный предмет потребительского договора, цессионарий не приобретает статус потребителя по такому договору, и поэтому штраф в пользу цессионария не присуждается. Это спорная позиция, но она точно не должна применяться к ситуации наследственного преемства в основном требовании.
Спорная ситуация может возникать в случае, когда после отказа коммерсанта добровольно удовлетворить требование потребителя последний умер и его основное требование перешло по завещанию некоей организации или отошло публичному образованию в составе выморочного имущества. Вопрос о том, может ли суд в подобной ситуации присудить к уплате такой штраф, не вполне прояснен в судебной практике.
При этом далее мы увидим, что ВС РФ исходит из концепции, в рамках которой до присуждения судом указанного штрафа самого обязательственного требования о его уплате нет. Долг по уплате штрафа возникает не ранее, чем суд выносит соответствующее решение. Таким образом, сепаратный переход права на взыскание данного штрафа до его присуждения в отрыве от основного требования потребителя не допускается. Штраф будет присуждаться только тому, к кому перешло соответствующее основное требование. Обоснованность такого решения вызывает сомнения.7.1.2 Цессия
Вопрос о возможности перехода требования об уплате штрафа за добровольное неудовлетворение требования потребителя третьему лицу в результате цессии после присуждения этого штрафа по итогам спора, инициированного потребителем, не вызывает сейчас сомнений и признается в практике ВС РФ. Согласно п. 71 Постановления Пленума ВС РФ от 26 декабря 2017 г. № 58, давшему данное разъяснение применительно к договорам ОСАГО, требование о взыскании обсуждаемого штрафа после его присуждения судом может быть уступлено как изолированно от судьбы основного притязания потребителя, неудовлетворение которого в добровольном порядке и было поводом к присуждению штрафа, так и вместе с ним.
В то же время переход такого требования в результате цессии после отказа коммерсанта удовлетворить добровольно требование потребителя, но до его присуждения в пользу исходного потребителя был однозначно запрещен со ссылкой на ст. 383 ГК РФ в контексте споров по договорам ОСАГО. Этот же подход был подтвержден и в п. 15 Обзора судебной практики по делам о защите прав потребителей (утв. Президиумом ВС РФ 14 октября 2020 г.) применительно к другим потребительским видам договора страхования и традиционно поддерживался в практике СКГД ВС РФ по конкретным делам (определения СКГД ВС РФ от 2 июля 2019 г. № 50-КГ19-3, от 28 мая 2019 г. № 5-КГ19-52) с тем уточнением, что присуждение в пользу правопреемника указанного штрафа также возможно, если цессионарию уступается основное требование по потребительскому договору, ранее добровольно не удовлетворенное ответчиком, и сам цессионарий в результате данной уступки в отношении этого основного требования приобретет статус потребителя товаров, работ или услуг. Если на момент вынесения решения суда истцом является такой цессионарий, суд присудить данный штраф в пользу цессионария может.
Из этих разъяснений следует, что если застройщик добровольно не передал дольщику квартиру в построенном доме и не выплатил ему неустойку за просрочку, а «дольщик» уступает свое требование на получение квартиры, взыскание неустойки и убытков цессионарию-гражданину, которого можно рассматривать как потребителя в отношении исходного договорного предоставления застройщика, то цессионарий может рассчитывать на присуждение данного штрафа судом в свою пользу одновременно с удовлетворением своего основного требования (скажем, о взыскании убытков или неустойки). Но оставить основное требование на получение квартиры и взыскание штрафных санкций за нарушение договора себе, а уступить цессионарию сепаратно лишь требование о взыскании обсуждаемого штрафа ВС РФ запрещает, посчитав, что это требование до присуждения неразрывно связано с личностью кредитора-потребителя и до присуждения необоротоспособно. Тот же запрет применяется, по мнению ВС РФ, и в тех случаях, когда потребитель отказался от договора в связи с просрочкой и уступает цессионарию требование о возврате уплаченной цены и взыскании неустойки и убытков либо н