8.3. Суброгация
Если у нас утвердился вышеизложенный подход в отношении возможности перехода права на возмещение судебных расходов после завершения рассмотрения спора по существу и до момента присуждения расходов судом, то очевидно, что с момента окончания рассмотрения спора данное требование может перейти и в режиме суброгации (например, в случае погашения предъявленных соответствующей стороной к возмещению расходов поручителем). Если в момент погашения расходов третьим лицом (например, поручителем) судебный акт о возмещении еще не вынесен, должно произойти процессуальное правопреемство в части требования о погашении расходов.9. Погашение потребительского кредита (займа)9.1. Цессия
Одним из наиболее острых в практике долгое время являлся вопрос допустимости уступки произвольно выбранным цессионариям требований о возврате потребительского банковского кредита или потребительского займа, предоставленного микрофинансовой организацией и другими организациями, которые наделены законом правом предоставления заемного финансирования потребителям. Закон ограничил круг кредиторов, которые вправе предоставлять кредиты и займы потребителям. И встал вопрос, не следует ли ограничить и перечень субъектов, среди которых право требования по таким кредитам и займам может обращаться.
Применительно к обычной ситуации уступки требования по возврату обычного, непотребительского займа или кредита судебная практика традиционно не видела проблемы в свободной уступке. Так, ВС РФ разъяснил, что уступка требования о возврате кредита цессионарию, не имеющему банковской лицензии, не противоречит закону (п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54). Но когда речь заходила о потребительском займе или кредите, свобода уступки права третьим лицам без согласия заемщика стала ставиться некоторыми судами под сомнение по тем соображениям, что такая уступка приводит к неизбежной передаче кредитором персональных данных потребителя третьему лицу, которым может оказаться кто угодно, и может столкнуть потребителя с агрессивными частными коллекторами.
ВАС РФ неоднократно высказывался в поддержку допустимости цессии по возврату потребительского кредита любому лицу по выбору банка даже в тех случаях, когда должником-заемщиком являлся гражданин-потребитель, и никакого согласия заемщика на такую уступку не получено (см. п. 2 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. № 120, п. 16 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 сентября 2011 г. № 146).
В то же время ВС РФ применительно к потребительским кредитам или займам допускал цессию требования о возврате долга только в том случае, если в кредитном (заемном) договоре с гражданином-потребителем содержалось недвусмысленное согласие заемщика на уступку требований из договора произвольно выбранным кредитором третьим лицам, либо речь идет об уступке требования в пользу организации, имеющей соответствующую лицензию (см.: п. 51 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2012 г. № 17; определения СКГД ВС РФ от 9 декабря 2014 г. № 35-КГ14-4, от 24 марта 2015 г. № 73-КГ15-1, от 24 марта 2015 г. № 73-КГ15-2, от 21 апреля 2015 г. № 36-КГ15-4, от 23 июня 2015 г. № 53-КГ15-17, от 19 июля 2016 г. № 18-КГ16-79, от 23 августа 2016 г. № 18-КГ16-76, от 27 июня 2017 г. № 11-КГ17-10, от 6 ноября 2018 г. № 14-КГ18-47, от 14 мая 2019 г. № 67-КГ19-2 и др.). Исключение ВС РФ делал для случаев уступки требования на стадии исполнения решения суда (см. определения СКГД ВС РФ от 21 апреля 2015 г. № 34-КГ15-2, от 21 апреля 2015 г. № 11-КГ15-8, от 21 апреля 2015 г. № 11-КГ15-10, от 12 мая 2015 г. № 11-КГ15-6, от 26 мая 2015 г. № 11-КГ15-13, от 26 мая 2015 г. № 11-КГ15-14, от 26 мая 2015 г. № 11-КГ15-15, от 26 мая 2015 г. № 11-КГ15-18, от 26 мая 2015 г. № 18-КГ15-52, от 7 июня 2016 г. № 8-КГ16-10, от 7 июля 2015 г. № 89-КГ15-5, от 27 октября 2015 г. № 89-КГ15-15, от 10 ноября 2015 г. № 89-КГ15-17, от 15 декабря 2015 г. № 89-КГ15-16).
Но в 2013 г. Закон о потребительском кредите (займе) в исходной редакции ст. 12 закрепил разрешение уступки требований по потребительским кредитам (займам) любым третьим лицам и передачу персональных данных потребителя цессионарию с возложением на цессионария обязанностей обеспечить банковскую тайну и персональные данные. Тем самым на уровне закона была подтверждена либеральная позиция ВАС РФ по данному вопросу.
Спустя три года законодатель принял Федеральный закон от 3 июля 2016 г. № 230-ФЗ «О защите прав и законных интересов физических лиц при осуществлении деятельности по возврату просроченной задолженности и о внесении изменений в Федеральный закон «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях»». Данный Федеральный закон не запрещал уступку таких требований произвольно выбранным третьим лицам, но по смыслу закона, если уступка совершалась в пользу лица за пределами определенного в законе списка лиц, управомоченных на кредитование или предоставление займов потребителю, новый кредитор утрачивал правомочие на самостоятельную реализацию права требования в досудебном порядке и был обязан реализовывать его через привлечение специализированного коллектора.
Но это не конец истории. Анализ судебной практики наводил на мысль, что некоторые суды продолжили применять ограничительные разъяснения ВС РФ, игнорируя законодательные поправки 2013 г. Более того, в конце 2019 г. ч. 1 ст. 12 Закона о потребительском кредите (займе) была изменена, и в актуальной редакции указывается сейчас следующее: «Кредитор вправе осуществлять уступку прав (требований) по договору потребительского кредита (займа) только юридическому лицу, осуществляющему профессиональную деятельность по предоставлению потребительских займов, юридическому лицу, осуществляющему деятельность по возврату просроченной задолженности физических лиц в качестве основного вида деятельности, специализированному финансовому обществу или физическому лицу, указанному в письменном согласии заемщика, полученном кредитором после возникновения у заемщика просроченной задолженности по договору потребительского кредита (займа), если запрет на осуществление уступки не предусмотрен федеральным законом или договором, содержащим условие о запрете уступки, согласованное при его заключении в порядке, установленном настоящим Федеральным законом». Иначе говоря, законодатель все-таки склонился к ограничению круга лиц, в пользу которых возможна уступка требований, вытекающих из договоров потребительского кредита или займа.
Из данной нормы следует, что свободная уступка банком или кредитором, предоставившим потребительский кредит (заем), требований о возврате потребительского кредита (займа), а также о погашении процентов или договорных санкций, начисленных на сумму кредитного (заемного) долга, возможна только указанным в норме организациям либо (при наличии выраженного после начала просрочки согласия заемщика-потребителя) физическому лицу. По непонятным причинам в ч. 1 ст. 12 Закона о потребительском кредите (займе) не упоминается возможность уступки таких требований при наличии согласия должника юридическим лицам, не указанным в данной норме. При ее буквальном прочтении получается, что даже при наличии согласия заемщика неправомерна уступка требований организациям, не указанным в ч. 1 ст. 12 Закона о потребительском кредите (займе). Думается, такое прочтение абсурдно.
Последствия нарушения данного ограничения могут вызывать споры. Если исходить из того, что уступка требований физическим или юридическим лицам, не указанным в ч. 1 ст. 12 Закона о потребительском кредите (займе), не допускается при отсутствия согласия должника, то мы оказываемся в сфере применения ст. 173.1 ГК РФ, согласно которой по общему правилу сделка, совершенная без необходимого согласия третьего лица (в данном случае – должника), оспорима. Но этот режим предполагает необходимость предъявления потребителем иска об оспаривании цессии в пределах срока давности. Как представляется, возложение данного бремени на потребителя неразумно и несправедливо. Логичнее исходить из того, что из телеологического толкования указанной в ч. 1 ст. 12 Закона о потребительском кредите (займе) нормы следует, что уступка таких требований, совершенная без согласия потребителя, просто не происходит.
В целом сама идея ограничить свободный оборот требований, которые имеют соответствующие финансовые организации в отношении граждан, может вызывать серьезные политико-правовые дискуссии: с одной стороны, определенные опасения в отношении утечки персональных данных и возможных проблем при взаимодействии произвольно выбранного цессионария с должником очевидны; с другой стороны, указанные ограничения снижают ликвидность таких требований за счет ограничения круга потенциальных приобретателей.
Более того, ограничения в отношении уступки могут нанести сильный удар по интересам конкурсных кредиторов банка (или иной организации, предоставившей потребительский кредит или заем) в случае его банкротства, поскольку при организации торгов по продаже кредитных (заемных) требований к потребителям круг возможных участников торгов будет сильно ограничен, что неминуемо скажется на ликвидности таких требований, снизит стоимость конкурсной массы и удовлетворяемость требований конкурсных кредиторов, включая требования вкладчиков или владельцев банковских счетов. В этом плане следует обратить внимание на Определение СКГД ВС РФ от 20 июля 2021 г. № 73-КГ21-7-К8, в котором рассматривался данный сюжет с выставлением требований о возврате потребительского кредита на банкротных торгах: Суд признал, что прежние его ограничительные разъяснения к такой ситуации неприменимы и требование может быть продано по результату торгов любому лицу, победившему на торгах. К данному спору с учетом правил п. 2 ст. 422 ГК РФ не применялось положение ч. 1 ст. 12 Закона о потребительском кредите (займе) в редакции 2019 г., и редукции было подвергнуто аналогичное по смыслу ограничивающее разъяснение из п. 51 Постановления Пленума ВС РФ от 28 июня 2012 г.