11. Требования о взыскании убытков, неустойки или возврате двойного размера задатка в связи с нарушением обязательства
Как известно, при переходе требования об исполнении основного обязательства в силу п. 1 ст. 384 ГК РФ к новому кредитору по умолчанию переходят и дополнительные охранительные притязания на уплату неустойки, возврат двойного размера задатка, мораторных убытков или процентов (подробнее см. комментарий к п. 1 ст. 384 ГК РФ).
Но возможен и изолированный переход таких охранительных притязаний. Переход требования о погашении договорных убытков, уплате неустойки, мораторных процентов по ст. 395 ГК РФ и возврата двойного размера задатка как на основании наследственного преемства, так и в случае цессии или суброгации сейчас, согласно устоявшейся судебной практике, допускается. В 1990-е гг. по этому поводу встречались противоположные решения судов (см. постановления Президиума ВАС РФ от 29 октября 1996 г. № 3172/96, от 26 декабря 1996 г. № 2759/96), основанные на странной и совершенно нелепой идее о невозможности уступки отдельных договорных притязаний при условии сохранения участия цедента в остальных договорных правоотношениях с должником. Но в конце 1990-х гг. эти сомнения были отвергнуты (см. Постановление Президиума ВАС РФ от 18 июля 2000 г. № 77/00). В настоящее время возможность изолированной уступки охранительных требований, вытекающих из факта нарушения договора, прямо признается в п. 16 и 17 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. № 120, а также в п. 13 и 14 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54. Никакой неразрывной связи таких требований с личностью кредитора суды более не видят.
При этом, согласно данным разъяснениям, требования о взыскании сумм, реализующих меры гражданско-правовой ответственности, могут быть уступлены или перейти по иным основаниям как в случае, когда взыскание таких сумм подтверждено судебным решением, так и до этого.
Более того, согласно п. 13 и 14 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54 уступка возможна как в отношении уже начисленных штрафных санкций (или возникших убытков), так и в отношении начисляемых в будущем санкций (возникающих в будущем убытков). Последнее означает, что кредитор может остаться обладателем основного требования, но все возникающие у него на фоне просрочки в будущем убытки или начисляемые в связи с просрочкой пени или мораторные проценты будут причитаться цессионарию. Спорным может быть лишь вопрос о том, идет ли здесь речь об уступке будущего права по правилам ст. 388.1 ГК РФ, в рамках которой соответствующее охранительное притязание за соответствующий очередной день просрочки будет вначале возникать в имущественной массе цедента и затем автоматически, через логическую секунду, переноситься в имущественную массу цессионария, либо такое требование будет первоначально возникать в имущественной массе цессионария. Как представляется, логичен первый вариант решения. Модель «уступки шанса» с переносом на цессионария правовой возможности стать первоначальным кредитором по охранительному притязанию без перехода к нему основного требования кажется сомнительной. В ряде случаев этот вопрос может оказаться актуальным (например, в сценарии банкротства цедента). Впрочем, на практике уступка будущих и еще не созревших охранительных притязаний отдельно от основного требования почти не встречается, так что актуальность данного вопроса невысока.
О сохранении за должником возможности выдвижения возражений, основанных на ст. 333, 401 и 404 ГК РФ, против требования цессионария см. комментарий к ст. 386 ГК РФ.
Также нет никаких сомнений в возможности уступки деликтных притязаний о возмещении убытков (об особенной ситуации, возникающей в контексте возмещения убытков, вызванных посягательством на жизнь или здоровье, см. п. 5 комментария к настоящей статье).
С учетом сказанного нет никаких сомнений в том, что подобные охранительные требования могут быть проданы с публичных торгов по долгам кредитора перед третьими лицами, а также переходить и в результате суброгации, реорганизации или наследования.12. Требования, перешедшие к страховщику в порядке суброгации
В судебной практике ранее вставал вопрос о допустимости уступки, суброгации или перехода по иным основаниям без согласия должника требований, которые ранее перешли к страховым компаниям в порядке суброгации. Поскольку страховщик – специальный субъект, осуществляющий лицензируемую деятельность, в практике иногда высказывались сомнения в том, что требования, перешедшие ранее к страховой компании по суброгации, могут быть далее уступлены страховой компанией лицам, не имеющим лицензию на осуществление страховой деятельности, без согласия должника по такому требованию.
Однако эти сомнения безосновательны. К страховщику, выплатившему возмещение, переходят права требования в рамках деликтного или иного денежного обязательства. Очевидно, что для обладания данными правами и их осуществления не требуется лицензия на осуществление страховой деятельности. Соответственно, нет препятствий к последующей уступке такого требования страховой компанией любым третьим лицам. То же касается и возможной последующей суброгации ранее перешедшего к страховой компании требования (например, при интервенции по п. 5 ст. 313 ГК РФ в ситуации погашения долга делинквента перед страховой компанией третьим лицом).
Указанные выводы о допустимости перехода в формате сингулярного преемства третьим лицам требований, ранее перешедших к страховой компании в результате суброгации, также нашли подтверждение в п. 12 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54. В данном пункте Пленум ВС РФ указал: «Если иное не установлено законом, отсутствие у цессионария лицензии на осуществление страховой… деятельности не является основанием недействительности уступки требования, полученного страховщиком в порядке суброгации…»
Тем более нет сомнений в возможности перехода таких требований в результате их продажи с публичных торгов, а также суброгации или реорганизации.13. Заработная плата и выходные пособия
Статья 1183 ГК РФ допускает переход требования о выплате заработной плате на случай смерти работника к «проживавшим совместно с умершим членам его семьи, а также его нетрудоспособным иждивенцам независимо от того, проживали они совместно с умершим или не проживали», а в случае отсутствия таковых или непредъявлении ими в оговоренный срок требования – к его наследникам в составе наследства. Иначе говоря, эти требования не являются неразрывно связанными с личностью кредитора.
Что касается цессии и суброгации, следует отметить, что, согласно судебной практике ВС РФ, требования по выплате заработной платы или выходных пособий в условиях банкротства работодателя могут быть уступлены третьим лицам (Определение СКЭС ВС РФ от 8 мая 2019 г. № 306-ЭС18-26294), а также могут переходить к третьим лицам в режиме суброгации (Определение СКЭС ВС РФ от 25 января 2017 г. № 305-ЭС16-15945).
Представляется, что с политико-правовой точки зрения нет убедительной причины, в силу которой такие требования не могли бы перейти на основании цессии или в режиме суброгации и вне контекста ситуации с банкротством работодателя. Так, работодатель может не выплатить сотруднику (например, спортсмену или топ-менеджеру) значительное выходное пособие, и если уволившийся сотрудник решит уступить свое требование третьему лицу, то он должен иметь на это право. То же касается и требования в отношении образовавшейся задолженности по заработной плате.
Впрочем, иногда в качестве возражения указывают на ст. 10 Конвенции Международной организации труда от 1 июля 1949 г. № 95 «Относительно защиты заработной платы», которая ратифицирована СССР и признается в России. Согласно ст. 10 Конвенции заработная плата может явиться объектом цессии лишь в форме и пределах, которые предписаны национальным законодательством. Утверждается, что поскольку ТК РФ не содержит норм касательно уступки подобных требований, то такая уступка незаконна. Поскольку соответствующие законодательные положения отсутствуют, предлагается считать, что в настоящее время уступка права требования невыплаченной (задержанной) заработной платы невозможна. Как представляется, данное положение не должно препятствовать уступке требований о выплате задолженности по заработной плате на основании общих норм ГК РФ о цессии. Эти нормы могут применяться к денежным требованиям, вытекающим из трудовых отношений, по аналогии закона.
Единственное, что, возможно, заслуживает ограничения, – это уступка права на получение заработной платы за будущие периоды работы. Как уже отмечалось, невозможно уступить право на получение причитающихся в будущем алиментов, регулярных выплат в счет возмещения трудоспособности или утраты кормильца либо иных прав на получение содержания. В этих условиях, вероятно, есть определенные основания для блокирования уступки будущей заработной платы, причем здесь, видимо, недопустимо и совершение сделки уступки будущей заработной платы по модели уступки будущего права (ст. 388.1 ГК РФ). Впрочем, и такое ограничение может вызывать сомнения. Если речь идет о гарантии получения работником некоего минимально достаточного для обеспечения нормальной жизни дохода, оно может выглядеть с системной точки зрения логичным. Но не вполне ясно, в силу каких конституционных соображений профессиональный футболист, который зарабатывает в клубе за год десятки миллионов долларов, лишается возможности совершить сделку уступки третьему лицу своего права на получение части начисляемой в будущем зарплаты.
Норма абзаца восьмого ч. 1 ст. 446 ГПК РФ запрещает обращение взыскания на заработную плату в пределах прожиточного минимума. По логике данной статьи, на все, что превышает этот уровень, взыскание может быть обращено. Но речь здесь явно идет об уже начисленной, пусть еще и не выплаченной заработной плате. Обращение взыскание на будущую заработную плату не допускается.14. Требования об оказании услуг или выполнении работ