На практике уступка требования об оказании услуги или выполнении работ встречается редко. Но теоретически такая уступка, даже при отсутствии согласия должника, может быть допущена, если личность кредитора для должника иррелевантна, и замена кредитора не усложняет положение должника и не подрывает его разумных ожиданий, и при этом требование содержит ярко выраженный имущественный элемент (например, услуги или работы должны были осуществляться в обмен на встречное имущественное предоставление).
Например, лицо, купившее билет в театр, может легально уступить требование об оказании соответствующих услуг третьему лицу путем передачи билета. Театру, как правило, все равно, кто конкретно будет сидеть в зрительном зале, особенно если личность конкретного зрителя в билете не указана, и при этом такой оплаченный билет может представлять собой ценный элемент имущественной массы (например, билет на новую постановку в Большом театре). По крайней мере пока закон не запрещает в принципе оборот ранее приобретенных билетов на спортивные или иные зрелищные мероприятия, а при этом билеты продаются без привязки к персональным данным конкретных зрителей, последующий оборот купленных билетов, развивающийся посредством уступки требований в форме передачи билета, возможен. Такой билет (или абонемент на неоднократное посещение соответствующих мероприятий) может перейти и на основании дарения или даже по наследству. Что касается перепродажи, то здесь следует обратить внимание на ст. 52.1 Основ законодательства Российской Федерации о культуре (утв. ВС РФ 9 октября 1992 г. № 3612-I), которая существенно ограничивает возможные параметры таких сделок по перепродаже купленных билетов. Так, например, согласно этой статье граждане, купившие билеты, могут совершить «однократную» продажу приобретенного им для использования в личных целях билета, абонемента или экскурсионной путевки, но цена данной сделки по «перепродаже» билета не может превышать цену, указанную в билете, абонементе или экскурсионной путевке.
Но во многих случаях личность того, кто будет заказчиком услуг или работ, не волновать подрядчика или исполнителя не может. Процесс оказания услуг или выполнения работ часто носит пролонгированный характер, предполагает тесное взаимодействие между сторонами и значительный объем кредиторских обязанностей. Кроме того, фигура адресата предоставления нередко определяет объем и иные параметры оказываемых услуг. Например, стандарты безопасности могут различаться в зависимости от того, обслуживается ли гражданин или юридическое лицо. Другой пример: абонентская плата по абонентскому договору оказания услуг нередко учитывает ожидаемые объемы потребления, которые часто зависят от индивидуальных характеристик заказчика. Кроме того, применительно к услугам очень часто фигура заказчика определяет подразумеваемое содержание обязательства. Так, например, вряд ли мыслима уступка клиентом психотерапевта своего права на сеанс психоанализа знакомому без согласования с терапевтом или переход такого права по наследству. В целом в большинстве случаев переход требований об оказании консультационных, медицинских и многих других услуг, а равно выполнении строительных, проектно-изыскательских, ремонтных и иных работ без согласия должника может показаться неприемлемым с учетом характера конкретных правоотношений.
В отношении ряда из таких требований, в которых личность кредитора небезразлична должнику, можно применять правила п. 2 ст. 388 ГК РФ о необходимости согласия должника на уступку. Если применять п. 2 ст. 388 ГК РФ и исходить из того, что данное требование об оказании услуги или выполнении работы относится к категории требований, в которых личность кредитора имеет существенное значение, то уступка без согласия должника неправомерна, но при наличии такого согласия может состояться, и при этом в случае реорганизации заказчика или его смерти указанные обязательственные требования переходят к универсальным правопреемникам независимо от согласия должника (в случае наследственного преемства в ряде случаев с возможным предоставлениям сторонам права на отказ от договора (см. комментарий к ст. 418 ГК РФ в рамках другого тома серии #Глосса39)).
Но возможны и комбинированные решения, в рамках которых, например, уступка требования (или передача договорной позиции в целом) с согласия должника будет возможна, будет допущено и преемство в свете реорганизации, но в сценарии смерти кредитора мы будем исходить из прекращения обязательства по смыслу ст. 418 и ст. 1112 ГК РФ. Иначе говоря, могут быть ситуации, когда неразрывная связь с личностью кредитора по смыслу ст. 418 и ст. 1112 ГК РФ в сценарии наследования налицо, но в ситуации, когда речь идет об уступке, согласие должника на уступку позволяет эту связь проигнорировать. Все зависит от анализа существа соответствующего требования.
Какой из подходов будет уместным в отношении конкретного обязательства, зависит от толкования, а также анализа существа конкретного обязательства и степени значимости фигуры кредитора для его сохранения. Как представляется, когда кредитором является организация, логично в принципе избегать применения ст. 383 ГК РФ, так как запрет на преемство при реорганизации в большинстве случаев не оправдан, и при существенной значимости фигуры кредитора стоит применять п. 2 ст. 388 ГК РФ. Но даже в тех же случаях, когда кредитором является физическое лицо, логичнее склоняться к применению п. 2 ст. 388 ГК РФ или вышеуказанного комбинированного решения (да – уступке при согласии должника, нет – наследственному преемству). Например, представим, что клиент имеет годовой абонемент на занятие с личным тренером, но в свете долгосрочной командировки не может заниматься и хочет уступить свои права на период до конца срока договора другу (или даже передать договорную позицию в целом); он запрашивает тренера, не против ли он такой замены заказчика, и если тот не против, то к нему на занятия начинает ходить новый спортсмен. Почему мы должны в обязательном порядке видеть здесь субъективную новацию и не можем увидеть правопреемство? Как представляется, основные опасения, которые могут быть выдвинуты в отношении такого преемства, связаны с защитой должника, но если он согласен на замену кредитора, данный аспект теряет свою актуальность. При этом в случае смерти кредитора в такой ситуации с тренировками, видимо, было бы логично исходить из прекращения обязательства.
Или возьмем договор оказания телекоммуникационных услуг: может ли абонент уступить свои права по договору третьему лицу без согласия телекоммуникационной компании? В ряде ситуаций может показаться, что здесь личность абонента может иметь значение, и согласие исполнителя на замену кредитора будет необходимо. Так, подобная уступка может привести к тому, что кредитором оператора связи по абонентскому договору, обеспечивающего абонента безлимитным интернетом, окажется вместо потребителя крупный холдинг, обслуживать потребности в интернет-связи которого оператор не планировал или был готов совсем по иным ценам (с учетом объемов траффика и уровня рисков). Это не вполне нормально.15. Виндикационное и негаторное требования, реституция и договорное требование о возврате вещи из владения контрагента15.1. Виндикация и негаторное притязание
Спорным является вопрос об обязательственной природе созревшего и адресованного конкретному незаконному владельцу виндикационного притязания на возврат вещи собственнику или иному лицу, наделенному правом на подачу такого иска, и негаторного притязания собственника (или иного владеющего вещью и наделенного законом правом на подачу такого иска) с целью прекращения нарушения права, не сопряженного с лишением владения.
Как представляется, есть основания рассматривать данные притязания в их активной фазе после созревания оснований для их предъявления в качестве возникших в связи с нарушением абсолютного права на вещь обязательственных охранительных притязаний. Такие иски традиционно считаются вещными, но это означает лишь то, что они связаны с нарушением вещного права и доступны лицу, которому имеет соответствующее вещное право или защищенную «владельческую позицию».
Кредитором по данному обязательственному притязанию выступает собственник, обладатель иного права на вещь, которое может защищаться вещными исками (такая возможность доступна в силу ст. 305 ГК РФ, например, арендатору), а согласно п. 17 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22 указанную защиту получает и давностный владелец. Должником же по такому требованию является либо незаконный владелец вещи, либо лицо, нарушающее право кредитора без лишения владения. Суть обязательства состоит либо в возврате вещи во владение кредитора, либо в прекращении нарушения права, не сопряженного с лишением владения.
Если мы соглашаемся с указанной позицией, должны ли мы признать способность таких притязаний к свободному обороту?
В Германии и некоторых других странах опция уступки виндикационного притязания понимается как своеобразный способ распорядиться вещью, находящейся в незаконном владении третьего лица. Но кажется, что в российском праве в этой сложной модели нет необходимости. Пункт 1 ст. 223 ГК РФ допускает согласование в договоре момента перехода права собственности на вещь, не связанного с передачей владения. И среди различных вариантов право должно признавать и возможность переноса по соглашению сторон права собственности по консенсуальной модели на вещь, которая утеряна, украдена неизвестным лицом или находится в незаконном владении известного третьего лица. При этом такой переход права собственности должен подразумевать и преемство в ранее созревшем виндикационном притязании. В подобного рода случаях в обязанности продавца согласно программе договорных правоотношений в принципе не входит передача владения: продавец просто переносит на покупателя право собственности, например, подав заявление о регистрации перехода права собственности на недвижимость или совершив распорядительное волеизъявление, направленное на перенос собственности на движимую вещь (как это имеет место в случае абандона в страховании), виндикационное требования о возврате вещи переходит автоматически, и далее уже новый собственник при желании атакует незаконного владельца виндикационным иском как собственник либо разрешает проблему иным образом (например, договаривается о сдаче вещи в аренду незаконному владельцу или переносит на него собственность по консенсуальной модели в обмен на ту или иную компенса