жающейся после перехода права.
Впрочем, следует признать, что в данный вопрос в полной мере в судебной практике пока не прояснен. Во избежание сомнений сторонам договора, на основании которого происходит уступка, стоит порекомендовать проговорить решение данного вопроса в своем соглашении.
Тот же вопрос возникает и в отношении судебных издержек, понесенных за период до перехода основного требования, удовлетворение которого является предметом судебного спора.
С учетом этой неопределенности встает вопрос о защите интересов должника, который должен знать о том, перешло такое дополнительное требование в отношении созревших убытков цедента или нет. Здесь применимы с необходимыми адаптациями те выводы, которые были по аналогичному вопросу применительно к неустойкам и процентам сделаны в предыдущем пункте комментария к настоящей статье.1.5. Требования в отношении иных дополнительных имущественных предоставлений
Основное договорное обязательство, исполнение которого доставляет кредитору то предоставление, во имя которого заключался договор, часто сопровождается и иными обязательствами, структурирующими дополнительные предоставления, которые тесно связаны с основным предоставлением. Например, поставщик может быть обязан не только поставить оборудование, но и осуществить пусконаладочные работы. Очевидно, что при переходе требования по основному обязательству к новому кредитору по умолчанию переходят и такие дополнительные требования.1.6. Требования по дополнительным обязательствам организационного и информационного характера
Часто основное обязательственное требование сопровождается дополнительными требованиями чисто организационного характера, неразрывно с ними связано. Например, если по договору кредита заемщик обязался соблюдать те или иные негативные обязательства, реализация которых направлена на поддержание финансовой устойчивости и нормального уровня кредитных рисков, уступка требования о возврате кредита третьему лицу не освобождает заемщика от исполнения таких обязательств, просто права требования по таким обязательствам переходят к новому кредитору. То же касается и требований в отношении информационных обязанностей.
Впрочем, нельзя исключить того, что в некоторых особенных ситуациях личность кредитора может иметь существенное значение для должника. И в таком случае под сомнением как автоматический переход к новому кредитору таких дополнительных притязаний, так и возможность уступки таких требований без согласия должника.1.7. Переход секундарных (преобразовательных) прав
Самый сложный вопрос возникает в отношении судьбы дополнительных секундарных (преобразовательных) прав, сопровождающих обязательственное правоотношение, таких, например, как право на отказ от договора (или право на расторжение договора в судебном порядке), право на изменение договора в одностороннем внесудебном или судебном порядке, право на оспаривание договора, право кредитора на выбор в альтернативном обязательстве, право на востребование исполнения обязательства и т.п. Переходят ли такие права автоматически вместе с переходящим к правопреемнику обязательственным требованием к новому кредитору?
В тех случаях, когда новый кредитор полностью заменяет прежнего в комплексной программе договорных правоотношений в рамках конструкции передачи договора или перехода договорной позиции в силу закона (ст. 392.3 ГК РФ), преемство в таких секундарных правах по общему правилу не вызывает сомнений. То же и в случае универсального преемства в договорной позиции (наследования, реорганизации). Например, право на расторжение договора или его оспаривание переходит к наследникам исходного кредитора.
Но как решается данный вопрос в сценарии стандартной уступки требования или сингулярного преемства в требовании в силу закона (например, суброгации)?
Общее правило здесь выработать крайне проблематично. В некоторых ситуациях принадлежащее исходному кредитору секундарное право сохраняется у исходного кредитора, в других переходит привативно и может быть осуществлено исключительно новым кредитором, а в третьих переходит кумулятивно и может быть осуществлено только совместным волеизъявлением исходного и нового кредиторов либо любым из них. Все зависит от существа конкретного права.
Если реализация секундарного права воздействует лишь на то обязательство, требование из которого перешло, затрагивает интерес нового кредитора, а права и значимые интересы исходного кредитора не затрагивает, логично исходить из того, что такое секундарное право по общему правилу переходит к новому кредитору вслед за требованием в привативном формате, и исходный кредитор теряет возможность его осуществить. Представим, например, ситуацию, когда банк, выдавший кредит, уступает требование о возврате выданного кредита новому кредитору. Было бы странно предполагать, что право банка на досрочное истребование кредита при нарушении должником тех или иных условий использования кредита (например, определенных ковенантов) в такой ситуации не переходит к новому кредитору. Иначе получалось бы, что в результате уступки должник оказывается в более выгодном положении, чем ранее, освобождаясь от риска столкнуться с досрочным истребованием кредита и, соответственно, лишаясь стимулов соблюдать все предусмотренные дополнительные обязанности и ограничения. То же касается и права кредитора на выбор в альтернативном обязательстве, права на востребование исполнения и некоторых других.
Но даже и в таких случаях вопрос о следовании секундарного права может вызывать сомнения, если предоставление кредитору секундарного права основано на доверии к личности исходного кредитора и возможность перехода такого права к преемнику в качестве «секундарного эскорта» переходящего обязательственного права явно противоречит подразумеваемой воле должника. Например, спорным может быть вопрос о переходе к цессионарию секундарного права на безакцептное списание долга со счета должника.
В отношении права на отказ от договора, из которого проистекало перешедшее право, или права на его расторжение в судебном порядке ситуация куда менее однозначная. Данные секундарные права воздействуют на всю структуру договорных правоотношений, которая включает в себя перешедшее требование, но часто не ограничивается им. Если реализация такого права может затронуть права исходного кредитора, переход указанных секундарных прав как минимум не должен подразумеваться. Если права исходного кредитора не будут затронуты, это аргумент в пользу того, что право на отказ переходит к цессионарию.
Например, представим, что продавец продал покупателю недвижимость, а требование об оплате уступил факторинговой компании, но покупатель недвижимости допустил существенную просрочку. Если отношения поставщика и покупателя исчерпываются передачей и оплатой этой вещи, логично предположить, что у продавца в такой ситуации нет оснований для расторжения договора, ведь после преемства нарушается не его право, а право нового кредитора, и в принципе у продавца недвижимости нет никакого интереса ни в расторжении, ни в блокировании расторжения. Видимо, логично предположить, что в такой ситуации право на расторжение договора и трансформацию денежного долга покупателя недвижимости в его реверсивное обязательство вернуть недвижимость по п. 4 ст. 453 ГК РФ переходит к цессионарию, и если он это право на расторжение осуществит, то недвижимость должна будет возвращаться именно ему, а не исходному продавцу.
Но теперь усложним ситуацию: в вышеописанном примере продавец успел до уступки получить от покупателя 40% цены, и к новому кредитору перешло требование на оплату 60% цены. Продавец, как и в предыдущем примере, вряд ли может единоличным решением расторгнуть договор купли-продажи недвижимости, но есть сомнение в том, что такое право переходит и в свободное распоряжение цессионария. Очевидно, что он не может расторгнуть договор и получить себе недвижимость, но также и не может навязать продавцу принятие назад проданной недвижимости. Видимо, в данной ситуации логично исходить из того, что право на расторжение должно осуществляться по согласию между исходным и новым кредиторами, если в соглашении между ними этот вопрос не решен иначе. Впрочем, здесь возникнет вопрос о том, в чью собственность в таком случае будет возвращаться недвижимость. Видимо, исходный продавец и цессионарий должны урегулировать данный вопрос сами. Но каково будет решение, которое должно будет применяться по умолчанию, если стороны не договорятся, не вполне ясно.
Или представим, что арендодатель уступил факторинговой компании право требования арендной платы за будущие периоды аренды, и при этом согласно договору арендодатель вправе отказаться от договора аренды произвольно, предупредив арендатора за три месяца. Очевидно, что это право не может по умолчанию переходить привативно цессионарию. Но может ли сам арендодатель реализовать данное право, не согласовав такое решение с цессионарием? Можно предположить, что он вправе это сделать, но будет нести ответственность перед цессионарием на основании ст. 390 ГК РФ. Нельзя исключить и такой вариант решения, при котором отказ будет возможен только при наличии согласия цессионария, ведь этот отказ лишит цессионария права требования на получение причитающейся именно ему после уступки арендной платы.
Теперь представим иную ситуацию. Покупатель заплатил цену по договору купли-продажи вещи и далее уступил требование о передаче вещи цессионарию, но вещь не передана. Кому принадлежит право на отказ от договора в ответ на существенную просрочку в передаче вещи? Судя по всему, у покупателя вещи (цедента) нет охраняемого законом интереса в реализации права на отказ от договора. Логично предположить, что такое право переходит в привативном формате к цессионарию. Если последний приобрел право требования на получение, скажем, помещения, но так и не получил его, именно к цессионарию переходит по умолчанию право на отказ от договора и трансформацию притязания на передачу помещения в реверсивное обязательство по возврату предоплаты; при этом продавец должен будет вернуть полученную цену именно цессионарию. То же и в случае, если помещение было передано цессионарию, но были обнаружены существенные дефекты, и встает вопрос о расторжении договора: такое право будет реализовывать цессионарий, и в этом случае он должен будет вернуть продавцу купленную дефектную вещь и вправе требовать от продавца возврата полученной последним от цедента цены (цена будет возвращаться именно цессионарию).