1.9.2. Усечение прав при преемстве
Прямо противоположный вопрос о возможном усечении объема прав при правопреемстве возникает в сценарии перехода требования, которое имелось у потребителя, к новому кредитору, не обладающему таким статусом.
Например, если участник долевого строительства, выступающий в качестве потребителя, уступает свое основное требование в пользу коммерческой организации, отпадают ли на будущее те или иные дополнительные обязательственные или секундарные права, которые закон признает только за потребителем? Правовой режим договора, исходно заключенного с потребителем, может в отступление от общих правил обязательственного и договорного права предусматривать повышенный уровень санкций за нарушение должником своего обязательства, устанавливать некие секундарные права потребителя как кредитора либо блокировать некоторые секундарные права должника. Встает вопрос о том, будет ли сохранен этот специфический, предопределенный потребительским статусом кредитора правовой режим обязательства в сценарии, когда в результате преемства в требовании кредитором становится коммерсант. Если нет, то в силу закона переход требования будет сопряжен с автоматическим усечением объема прав. Можно предположить, что такое усечение вполне логично. Впрочем, сказанное не означает, что потребитель не может отдельно уступить коммерсанту свое возникшее право, обусловленное потребительским статусом кредитора (например, требование об уплате начисленного штрафа за просрочку в исполнении обязательства, возникших убытков и т.п.). Речь идет лишь о том, что при переходе основного требования сама программа обязательства на будущее может несколько измениться.
Например, представим, что потребителем был заключен договор страхования имущества, а далее в связи с отчуждением застрахованного имущества права страхователя перешли на основании ст. 960 ГК РФ к новому собственнику, который уже не обладает признаками потребителя, впоследствии наступает страховой случай и страхователь обращается за выплатой страхового возмещения, но страховщик впадает в просрочку. Очевидно, что в такой ситуации при взыскании страхового возмещения в судебном порядке невозможно присуждение страховщика к выплате потребительского штрафа за добровольное неудовлетворение прав потребителей и иных законных неустоек, установленных в потребительском законодательстве.
Впрочем, все эти привязанные к правопреемству и обусловленные разными статусами исходного и нового кредиторов метаморфозы требуют более серьезной доктринальной проработки.
Могут происходить и некоторые иные изменения в правовом режиме требования в случае преемства. Так, в силу п. 6.2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом ВС РФ 29 января 2020 г.), в случае приобретения контролирующим лицом требования независимого кредитора к контролируемой первым лицом организации данное требование при определенных условиях из ординарного может стать субординируемым.1.9.3. Договорные условия
В договоре между должником и исходным кредитором может быть оговорено, что программа обязательственного правоотношения будет автоматически меняться при переходе требования к третьему лицу. Насколько такие условия правомерны?
Оговорки об отпадении обеспечений или отмене условия о договорной неустойке при переходе требования кажутся вполне приемлемыми. То же касается и условия об уменьшении размера требования в случае смерти кредитора и перехода требования по наследству, поскольку стороны могут, в принципе, поставить требование под отменительное условие смерти кредитора.
Но оговорка о значительном уменьшении размера денежного требования при уступке такого требования может вызывать сомнения, ибо тем самым стороны могут de facto обойти правило п. 3 ст. 388 ГК РФ о невозможности оспорить уступку денежного требования и обходным путем лишить денежное требование способности к свободному обороту вопреки цели закона, пусть и небесспорной с политико-правовой точки зрения (подробнее см. комментарий к п. 3 ст. 388 ГК РФ).
Кроме того, подобные условия, видимо, должны признаваться ничтожными, если они направлены на ущемление прав потребителей (являющихся как исходными, так и новыми кредиторами) на основании п. 1 ст. 16 Закона о защите прав потребителей.1.10. Переход прав по процессуальным соглашениям
Одним из спорных вопросов правоприменительной практики долгие годы была проблема перехода к новому кредитору прав по арбитражной (третейской) оговорке и пророгационному соглашению (соглашению о подсудности). Ссылаясь на принцип автономности таких прав (преимущественно арбитражной оговорки), суды нередко делали вывод, что такие права не переходят автоматически вместе с переходом основного требования, а должны быть переданы на основании отдельной сделки. Соответственно, если такой передачи не было, то новый кредитор не связан условиями прежних процессуальных договоренностей. При этом не учитывалось, что эти права обслуживают интересы не только кредитора, но и должника. Арбитражная (третейская) оговорка, а равно соглашение о подсудности порождают не только права, но и обязанности: любая из сторон не только вправе подать иск в соответствующий суд или арбитраж, но и обязана воздерживаться от подачи иска в суд (или арбитражное учреждение), отличный от того, который был указан в соглашении. Получается, что если условия такого процессуального соглашения не распространяются на нового кредитора, то должник может быть лишен в одностороннем порядке преимущества, связанного с тем порядком разрешения споров, который он ранее согласовал с первоначальным кредитором. Это противоречит как принципу pacta sunt servanda, так и указанному выше правилу о недопустимости ухудшения положения должника при смене кредитора.
В итоге под давлением данных аргументов практика ВАС РФ отказалась от негативного подхода и в целом склонилась к тому, что права по арбитражным оговоркам автоматически переходят к новому кредитору (см., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 20 апреля 2010 г. № 15887/09). Пленум ВС РФ выразил солидарность с таким подходом (п. 31 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54). Сейчас данный вопрос однозначно решен в ч. 10 ст. 7 Федерального закона от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации». Аналогичное положение содержится в п. 11 ст. 7 Закона от 7 июля 1993 г. № 5338-I «О международном коммерческом арбитраже» («При перемене лица в обязательстве, в отношении которого заключено арбитражное соглашение, арбитражное соглашение действует в отношении как первоначального, так и нового кредитора, а равно как первоначального, так и нового должника»).
Тот же подход применим и к пророгационным соглашениям. Относительно пророгационных соглашений (соглашений о подсудности) применительно к экономическим спорам с участием иностранных лиц ВС РФ в п. 9 Постановления Пленума от 27 июня 2017 г. № 23 разъяснил, что такие соглашения связывают правопреемников в материальном правоотношении, «если стороны своим соглашением не установили иное, а также если этот спор остается в ведении арбитражного суда и при этом не нарушается исключительная компетенция иностранного суда».
Соответственно, по общему правилу права по процессуальному соглашению указанных видов переходят вместе с обязательственным правом к новому кредитору. Но в равной степени данный переход должен означать и то, что новый кредитор будет связан таким соглашением, т.е. к нему переходит и соответствующая обязанность предъявлять иски строго в указанные суды или арбитражные учреждения. Это связано с тем, что права и обязанности по такому процессуальному соглашению между собой неразрывно связаны. Вместе с тем положения гл. 24 ГК РФ о переводе долга (в том числе о необходимости согласия кредитора) к указанной уступке, которая одновременно переносит на нового кредитора обязанность соблюдать соответствующие процессуальные договоренности, применяться не должны.
При этом здесь может возникать ряд спорных вопросов.
Представим, что в сугубо коммерческом договоре содержится оговорка о подсудности споров определенному арбитражному суду, но далее требование о погашении долга из такого договора переходит к наследникам исходного контрагента. Сохранит ли такая оговорка силу в подобной ситуации? Должны ли будут наследники, которые не являются предпринимателями, обращаться в выбранный арбитражный суд, или они могут проигнорировать пророгационное соглашение и обращаться в суд общей юрисдикции? Данный вопрос в судебной практике пока не прояснен.1.11. Переход права и подсудность
В какой суд должна обращаться коммерческая организация, к которой перешло требование от гражданина, для которого данное обязательство не было связано с предпринимательской деятельностью? Сам исходный кредитор в такой ситуации должен был обращаться в суд общей юрисдикции, но меняется ли подсудность, если требование перешло к коммерческой организации? Тот же вопрос возникает в ситуации, когда такое требование переходит к индивидуальному предпринимателю в связи с осуществлением им коммерческой деятельности. ВС РФ по данному вопросу закрепил позицию о том, что иск должен предъявляться в арбитражный суд, т.е. предусмотрел изменение исходной подсудности (см. ответ на вопрос № 2 в Обзоре судебной практики ВС РФ № 1 (2021) (утв. Президиумом ВС РФ 7 апреля 2021 г.)).
Вопрос о том, может ли коммерческий цессионарий продолжить начатый гражданином в суде общей юрисдикции процесс по присуждению к исполнению соответствующего обязательства, может быть решен на основании п. 1 ст. 33 ГПК РФ («Дело, принятое судом к своему производству с соблюдением правил подсудности, должно быть разрешено им по существу, хотя бы в дальнейшем оно станет подсудным другому суду»).
Таким же образом должен решаться вопрос об уступке требования, исходно принадлежавшего лицу, для которо