Здесь можно помыслить как минимум три решения.
Согласно первому, в такой ситуации молчание предполагаемого цедента равнозначно подтверждению перехода права, и должник обязан исполнять в адрес предполагаемого цессионария и будет нести ответственность перед последним, если переход права в реальности состоялся, но уведомленный таким образом должник осуществил исполнение в адрес исходного кредитора. При этом в данном случае должник должен быть защищен на случай, если выяснится, что в реальности переход права не состоялся. То, что в такой ситуации риск переносится на исходного кредитора, можно теоретически обосновать упречностью его пассивного поведения.
Согласно второму, должник, получивший убедительные доказательства от предполагаемого цессионария, при неполучении подтверждения от исходного кредитора не обязан исполнять в адрес указанного в уведомлении лица и может исполнить в адрес исходного кредитора, но вправе осуществить исполнение в адрес предполагаемого цессионария, будучи защищенным на случай, если выяснится, что переход права в реальности не состоялся. Предполагаемому цеденту в последнем случае следует винить себя за молчание в ответ на запрос и предъявлять требование о передаче ему полученного от должника мнимому цессионарию.
В рамках третьего возможного решения молчание исходного кредитора в ответ на запрос должник обязан интерпретировать как отказ от подтверждения. При этом он не становится ни обязанным, ни управомоченным на осуществление предоставления в адрес приславшего уведомление предполагаемого цессионария, даже если к уведомлению прилагались убедительные доказательства перехода права (даже такое, как вступившее в силу судебное решение, подтверждающее переход права).
Вопрос о том, какое из указанных решений наиболее справедливо и разумно, может быть предметом обсуждения. Окончательной ясности по нему нет.1.4.7. Случай с выпадением исходного кредитора
Сложная ситуация возникает в случае, когда должнику стало известно, что его исходный кредитор прекратил свое существование. Например, если исходный кредитор умер, что делать должнику, получившему уведомление от лица, который утверждает, что умерший до своей смерти уступил ему это право, и представившего в качестве доказательства оригиналы соответствующего соглашения? Направлять запрос исходному кредитору бессмысленно. Не заказывать же сеанс спиритизма! Наследственное дело может тянуться долго до вступления в наследство, а на практике и после вступления в наследство ясного понимания того, какие права принадлежали наследодателю и либо перешли (если уступки не было), либо не перешли (если уступка была) наследникам, у наследников может просто не быть, и, более того, достаточно долго не будет ясности по вопросу о том, кто вообще является наследником умершего.
Требует ли принцип доброй совести от должника либо решиться исполнять в адрес отправителя уведомления (с вытекающим из ст. 312 ГК РФ риском оказаться вынужденным осуществлять повторное исполнение наследникам, если впоследствии окажется, что никакой уступки не было и первое исполнение было учинено ненадлежащему лицу), либо при желании избежать данного риска и последующего привлечения к ответственности за просрочку – депонировать предоставление у нотариуса? Если должник не сделал ни того, ни другого, будет ли он добросовестен, пытаясь впоследствии в ответ на иск цессионария, чьи права в суде будут подтверждены, сослаться на просрочку кредитора в обоснование освобождения от ответственности за просрочку и исключение своей просрочки на весь этот период по правилам п. 3 ст. 405 и ст. 406 ГК РФ?
Пока данный вопрос в судебной практике не прояснен.
Сложность с вариантом депонирования состоит в том, что далеко не всякое имущество способно к депонированию согласно п. 1 ст. 327 ГК РФ (например, недвижимость или движимые вещи депонировать не получится). В такой ситуации должнику, не желающему рисковать, остается рассчитывать на право приостановить исполнение до представления цессионарием бесспорных доказательств того, что исходный кредитор до своей смерти совершил уступку в пользу данного цессионария. А таким бесспорным доказательством в большинстве случаев может быть при отсутствии подтверждения от цедента только судебное решение. В этом случае должник, решивший не рисковать и задержать исполнение до наступления полной ясности в фигуре правопреемника, не может быть привлечен к ответственности за просрочку.
Но что, если речь идет, скажем, о деньгах, и должник может легко депонировать деньги, зачтя свои расходы на депонирование к депонируемой суммы? Как представляется, и в этом случае должник не должен нести ответственность за просрочку, если не рискнул исполнять в адрес лица, выдающего себя за цессионария, а также не воспользоваться опцией депонирования и дожидался наступления полной ясности по вопросу о фигуре правопреемника.
Похожая ситуация имеет место в случае, когда исходный кредитор, являющийся организацией, ликвидирован, а предполагаемый новый кредитор, приславший уведомление о переходе права, настаивает на том, что до ликвидации требование было ему уступлено.
Как мы видим, в реальности могут возникать крайне сложные ситуации, в которых судам придется искать справедливый баланс интересов сторон, и ответы далеко не на все вопросы очевидны.1.4.8. Уведомление при переходе требования в сценарии обращения на него взыскания
При обращении взыскания на принадлежащее должнику денежное требование к своему дебитору в целях исполнения исполнительного документа о взыскании с должника денег информацию о переходе требования к кредитору должника дебитор получает от судебного пристава-исполнителя в виде соответствующего постановления пристава. По смыслу ст. 76 Закона об исполнительном производстве такого постановления вполне достаточно для того, чтобы наступил эффект, который обычно возникает при получении дебитором уведомления о переходе права, направленного исходным кредитором. После получения этого постановления дебитор должника уже не вправе платить в счет своего долга иначе как путем перечисления денег на публичный депозитный счет судебных приставов.
Когда во исполнение исполнительного документа происходит обращение взыскания на принадлежащие должнику требования к своим дебиторам путем продажи таких требований с торгов, соответствующие акты судебного пристава-исполнителя и привлеченного им организатора торгов, подтверждающие обращение взыскания на право требования, выставление его на торги и отчуждение на торгах конкретному победителю торгов тоже, как представляется, вполне могут выступить в качестве заменителя уведомления, исходящего от первоначального обладателя таких прав требования. Если бы в подобной ситуации дебитор мог преспокойно исполнять свое обязательство в адрес исходного кредитора (т.е. лица, по чьим долгам перед третьими лицами на соотвтествующее право требования было обращено взыскание), пока не получит уведомление от данного кредитора, это крайне снижало бы ликвидность прав требований при обращении на них взыскания, что противоречило бы интересам кредиторов. При этом исходный кредитор (должник в исполнительном производстве) стимулов к направлению своим дебиторам извещений о переходе прав к победителю торгов может не иметь. Потому логично считать, что пристав, осуществляющий прямую продажу права требования с торгов, заменяет исходного обладателя требования как при самом отчуждении, так и при направлении извещения должнику.
Если дебитор осуществит исполнение тому, кто был указан в качестве победителя торгов в присланном приставами-исполнителями уведомлении, а впоследствии торги и переход права будут признаны недействительными, субъективно добросовестный дебитор должен быть защищен. Осуществлять повторное исполнение в адрес своего кредитора (должника по исполнительному производству) такой дебитор не должен.
При продаже требований с банкротных торгов уведомление о переходе права к победителю торгов должен направлять от имени банкрота соответствующий конкурсный (финансовый) управляющий. Последний действует как законный представитель лица, чье требование было продано с торгов. Поэтому здесь налицо уведомление, полученное от цедента, и никаких проблем вовсе не возникает.1.5. Уведомление при суброгации
Вышеуказанное разъяснение ВС РФ о подтверждении перехода права прежним кредитором касается только уступки. Но его разумно распространить как минимум по общему правилу и на случаи суброгации, привязанной к исполнению третьим лицом своего параллельного долга перед кредитором или осуществления им погашения долга должника (суброгация при страховании, поручительстве, возмещении имущественных потерь, вызванных неправомерными действиями третьих лиц, при платеже третьим лицом на основании правил п. 2 и п. 5 ст. 313 ГК РФ и т.п.). Например, если третье лицо утверждает, что оно погасило долг за должника его просроченный денежный долг и произошла суброгация по п. 5 ст. 313 ГК РФ, и в связи с этим уведомляет должника о переходе права, должник может настаивать на получении подтверждения данных обстоятельств от исходного кредитора. Здесь с необходимыми адаптациями применимы те выводы, которые выше были сделаны применительно к уведомлению об уступке.
Можно помыслить аргумент о том, что демонстрации должнику платежного документа, подтверждающего погашение третьим лицом долга должника, будет вполне достаточно для лишения должника права исполнения в адрес исходного кредитора, но этот тезис сомнителен. Подобный документ может быть напечатан на любом цветном принтере и никакой уверенности в своей достоверности вселить в должника не может. Поэтому в таком случае должен работать описанный выше применительно к цессии механизм защиты должника.
Впрочем, могут обсуждаться определенные исключения. Например, в ситуации аффилированности поручителя и должника и осуществления платежа поручителем повышенная подозрительность должника может в конкретных обстоятельствах показаться недобросовестной. Например, если головная компания как поручитель по долгу дочернего общества погасила долг, а затем впала в банкротство, и конкурсный управляющий потребовал от дочернего общества удовлетворения по правилам о суброгации, но далее дочернее общество, имея все основания знать о платеже и суброгации, почему-то произвело исполнение в адрес исходного кредитора, ссылка дочернего